Ошибка Заклинателя (СИ) - Вайнштейн Стелла

Эмма удивленно подняла на него полные слез глаза.

— Что ж ты так на меня смотришь? Право же, сестрица, неужели думаешь будто я приложил столько усилий для спасения, чтобы тут же тебя обидеть? Верни же ручку на место и обопрись о меня, тут не очень далеко, а если совсем устанешь, то понесу тебя на руках.

Он выполнил обещание и прилежно поддерживал ее, пока Эмма хромала рядом. А потом подхватил ее под ноги и спину, как пушинку и Эмма оказалась намного выше, чем ожидала. Она в изнеможении положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

Почему-то, рядом с ним не было страшно, хотя мир за пределами домика Адама встретил ее жесткой пощечиной.

Этот горец и так мог сделать с ней что пожелает, она в нынешнем состоянии слабее котенка. Разве у нее был другой выбор, кроме как довериться ему?

13.5

С резким вдохом, Эмма встрепенулась и крепче вцепилась в парня.

— Как тшебя шовут? — требовательно спросила, пронзительно вглядываясь в непримечательное лицо горца.

Чем дольше она вглядывалась в него, тем больше понимала, что черты лица не желали складываться в ясную картину. Губы то сжимались тонкой полоской, то казались припухлыми, скулы то терялись в щеках, то явственно проступали. Лишь голубые яркие глаза выделялись умным цепляющим взглядом.

— Меня? — переспросил горец с улыбкой. — Я Эрихмантур, но тут все зовут меня Эр, что означает, второй. Когда приехал в Ра, то очень удивился, что всем известно, какой я по счету в семье… Эй сестрица, постой, если у тебя никого нет, то для тебя я как раз буду самым что ни на есть первым, так? Вот и выбери для меня имя, может будешь звать меня ЙиЛань, а?

Эмме вспомнилось, что она уже слышала сегодня, как кого-то назвали Йилань, поэтому отрицательно покачала головой. Зачем тащить за собою прошлое, лучше оставить Адама и все, что с ним связано позади.

Он предал ее, поступил хуже, чем с бродячей кошкой.

Эмма не желала ему зла, но как бы она не боролась с собственными чувствами, боль от расставания терзала сердце.

— Нетш, — отказалась Эмма и без сил положила голову обратно на плечо горца. — Если пошволишь, Эрихманшур, бутшу швать тшебя Эриком.

— Эриком, Эрик, — забормотал он, пробуя имя на вкус. — Эмма и Эрик, Эрик и Эмма… Сестрица, отлично! Почему матушке в голову не пришло такое чудесное имя? Дома меня звали… Хотя, впрочем, лучше об этом не упоминать.

Горец отлично ориентировался в городе и умел незамеченным пробираться через чужие участки. Эмма очнулась от забытья от того, что парень остановился. Перед ними был глинобитный крепкий дом с бамбуковой изогнутой крышей и щербатой покосившейся дверью. Лучшие годы этого строения остались в прошлом. Эрик переступил через высокий порог и громко сказал:

— Братцы, вы не поверите, я привел с собой сестрицу!

За круглым столом посреди различного хлама сидело трое высоких светловолосых человек и азартно двигали костяные таблички с выдолбленными черными символами. Услышав приветствие, они разом обернулись и удивленно уставились на Эмму, прижатую к груди парня.

Они отличались от увиденных на базаре горцев, как бриллианты от тусклого стекла. Широкие в плечах, пышущие обаянием и харизмой. Красивые настолько, что казались небожителями. И одеты они были совсем по другому, чем обитатели столицы — не в халаты, а в рубахи без рукавов, позволяющие оценить мощное телосложение. И тем разительней оказался контраст, когда правый гневно пророкотал:

— Эр, где тебя носило? Безголовая курица, ты мой лоток опять где-то в подворотне оставил? Клянусь, я отрежу тебе пальцы и отправлю матери!

Сидевший рядом с ним невероятно красивый мужчина пониже, с белой как молоко кожей, голубыми глазами и коралловыми губами, прервал гневную речь, потянув разъярённого правого за рукав.

— Уверен, что второй брат не хотел ничего дурного. Кто позарится на твою рухлядь? Закончим игру и пойдем искать. Вернем в целости и сохранности, как и в прошлый раз.

Он тепло улыбнулся Эмме и двинул вперед две косточки. Увидев его маневр, сидевший слева флегматичный холодный красавец возмутился:

— Опять выиграл! Урман, ты грязно мухлюешь. Узнаю как, повыдергиваю все волосы до единого, родная мама не узнает!

13.6

Эрик наклонился к Эмме и шепнул ей в волосы:

— Они шумные, но не причинят зла. Идем, я уложу тебя и сварю целебный чай. Не смей засыпать без него, это лучший рецепт от головной боли — проверено!

Так, заговаривая ей зубы, они прошли мимо троицы, занятой пререканиями больше, чем появлением незнакомки. Эрик ступал осторожно и следил за Эммой, потому что куда не кинь взгляд, везде была раскидана разная причудливая железная рухлядь. Некоторые механизмы двигались с размеренным стуком, другие издавали тихие скрипы.

Эрик отодвинул заслонку и отступил в сторону, давая Эмме пройти.

— Эм-м, я предупреждал, что живу скромно, не обессудь сестрица, — сказал, он почесывая затылок.

Темная комнатушка выглядела, будто тут ее разгромили для ремонта, инструменты бросили, да еще свалили сверху производственный мусор. Возле стены возвышались покосившиеся стопки коробок различной величины. Лишь в самом углу на полу была расстелена циновка, на которой оставалось немного свободного места. Эмма отметила, что простыни, несмотря на полнейший хаос окружающей среды, выглядят чистыми.

Усадив Эмму на циновку, Эрик крепко наказал ей оставаться в сознании. Затем он расчистил дорожку ко входу, отодвинув железные запчасти, тем самым придав остальной части комнаты еще более захламленный вид.

Эмму знобило и она никак не могла согреться в мокрой одежде. Эрик сновал туда-сюда: то достал одеяло и заботливо укрыл ее, то убежал принести горячего чаю, то вытащил откуда-то запасной халат.

Нижняя рубаха и штаны, выданные Адамом мгновенно высохли и выглядели белоснежно чистыми. Платье, подаренное мальчишкой с зонтиком было безнадежно испорченным. Тем не менее, Эрик застирал его и повесил сушится.

— Зачем тшы помогаешь мне? — схватила его за рукав Эмма.

— Что значит, зачем? — удивился Эрик. — То есть, брось я тебя на произвол судьбы, такое поведение не вызвало бы вопросов? Не хочу тревожить сестрицу, но что за люди ранее окружали тебя? Долг каждого человека заботиться о слабых. Закрой глаза и спи спокойно. Тут всего одна циновка, поэтому мне придется разместиться рядом, но не беспокойся. Этот братец не причинит тебе вреда.

— Шпашибо, — тихо прошепелявила Эмма.

Она еле могла дышать от боли. Грудную клетку будто кололо острым ножом изнутри, живот ныл, рот весь онемел и опух. Голова кружилась от потери крови и усталости.

По капельке Эрик заставил ее выпить горькое укрепляющее лекарство горцев, затем дал запить сладким теплым чаем с кусочками терпких ягод.

Эмма лежала в темной комнате без сна. Кошмар прошедшего дня все еще заставлял ее сердце часто биться. За заслонкой трое соседей ругали Эрика на чем свет стоит за потерянный товар. Затем все затихло, видимо они ушли искать потерянный лоток.

Она лежала без сна, рассматривая потолок. Сердце глухо билось. В голове мелькали картинки — камни мостовой, на которые капает бордовая кровь из носа, чужой ботинок впившийся под ребра, человек, объятый огнем. Его крик как наяву звенел в ушах.

Ее сотрясала дрожь от страха, от пульсирующей боли.

Внезапно послышался тихий шорох от отодвигаемой в сторону двери. Затем последовал тихий шум крадущихся шагов.

Пальцы сжались на острой отвертке, подобранной из свалки на полу. Белые одежды нежданного посетителя выделялись светлым пятном в темной комнате. Эмма затаила дыхание и принялась выжидать удобный момент для атаки или бегства.

13.7

— Не спишь? — спросил тихий голос. — Второй брат попросил меня присмотреть за тобой.

— М-м-м, — ответила Эмма, сжимаясь под одеялом.

В голосе не слышалось угрозы, но она больше никому не доверяла.