Легионы огня: из темноты - Питер Дэвид

— Неужели.

— Многие погибли. Многие скрываются. Полагаю, вам одному не справиться с такой огромной работой.

— Возможно — пожал плечами Дурла. — И все же, я показал им, что у меня нет любимчиков. Они перешли мне дорогу, генерал. Тех, кто оказывается на моем пути, ждет скверная участь.

— Я запомню это, премьер-министр.

— Надеюсь, что так, генерал. Надеюсь, что так.

И тут почти половина поля вспыхнула.

Дурла не мог в это поверить. Его обдало жаром, хотя генерал отшвырнул его от окна, и летящие осколки не задели его. Дурла не мог поверить в то, что увидел.

— Этого не может быть! — закричал он.

— Сопротивление, — прохрипел Райс. — Этот подлый акт не принес большого ущерба, премьер-министр. Всего лишь горстка кораблей…

— Но их могло быть больше! — взвыл Дурла. — Ты должен послать своих ребят на поиски! Чтобы больше не было этих взрывов! И если ты найдешь кого-нибудь из участников, то казни их!

— А разве вы не хотите их допросить?

— Нет! Я хочу, чтобы они умерли! — он в ярости ударил кулаком в стену. — Я хочу, чтобы они сдохли! Их лидеры сдохли! Все их союзники! Все, чтобы все сдохли! По моему приказу, по моему повелению, чтобы все эти саботажники умерли в страшных муках! А теперь ступайте, генерал! Идите же!

Райс вышел за дверь, и Дурла оглянулся на пылающие обломки, оставшиеся от дюжины прекрасных кораблей.

Ему хотелось, чтобы кто-то заплатил за это своей жизнью. Немедленно.

Что ж… если верить сну, Дэвид Шеридан скоро будет в его руках. Так же, как его мать и отец. Они все умрут, и их смерть станет платой за это злодеяние.

Это он видел во сне.

Глава 13

Дэвид лежал на кровати — если можно так выразиться, учитывая то, что минбарские кровати наклонены, — и смотрел в потолок.

Он видел Лондо Моллари на видеозаписи. Император обращался к центаврианскому народу по случаю какого-то торжества. Дэвид был поражен тем, что император казался больше ростом, чем на самом деле. Он был немногословен и говорил, как будто выплевывая слова. Это было завораживающее зрелище.

Он подумал о том, что было бы неплохо поговорить с Лондо. Он бы мог поблагодарить его за урну. Ему было бы интересно узнать точку зрения Лондо по поводу тех событий, о которых говорили его отец и мать. И еще ему хотелось узнать, что за чертовщину центавриане творят со своими волосами.

Тут он услышал какой-то звук.

Раздался какой-то рокот. Глаза Дэвида постепенно привыкали к темноте, так что он мог кое-что разглядеть. Он свесил ноги с кровати и огляделся вокруг, внимательно прислушиваясь. Долгое время было тихо, и он уже подумал, что это ему показалось. Но потом он снова услышал этот звук, идущий со стороны урны…

Нет. Это была сама урна. Урна с Примы Центавра и в самом деле чуть покачивалась.

Сначала он подумал, что началось что-то вроде землетрясения, но остальные предметы не дрожали. Тогда он предположил, что внутри вазы находилось что-то вроде бомбы. Но это была полная бессмыслица. Разве бомба могла лежать в этой вазе, стоявшей в личном кабинете отца целых шестнадцать лет? Нет, этого не могло быть.

Казалось, причина дрожи вазы крылась в ее основании. Дэвид нагнулся поближе, чтобы выяснить, что же это могло быть. Но урна внезапно треснула.

Рефлекторно Дэвид отпрянул назад, но было слишком поздно. Из груды осколков, которые некогда были урной, метнулось что-то маленькое и темное. Оно двигалось настолько быстро, что Дэвид не мог это рассмотреть как следует. Оно ринулось прямо на него, а он беспомощно взмахнул руками, закрываясь. Что-то влажное вцепилось ему в шею, он попытался это стащить. Его пальцы коснулись чего-то отвратительного и скользкого, и он отдернул руку. Его захлестнула волна тошноты. Казалось, на теле возникло что-то вроде огромной опухоли.

Он почувствовал какое-то шевеление под рубашкой, что-то ползло по его груди, он открыл рот, чтобы закричать. И он закричал, заметался по комнате, налетая на мебель, скидывая книги, пытаясь сорвать с себя эту штуку.

«Это я».

Крик о помощи затих, даже не успев родиться. Дэвид сразу узнал, что это такое. Как будто он обнаружил частичку самого себя, потерянную давным-давно.

— Ты? — прошептал он.

«Да. Это я, солнышко».

Он почувствовал, как мир завертелся вокруг него. Он попытался уверить себя в том, что все это ему снится. Что этого нет на самом деле.

«Не отрицай этого, солнышко. Я здесь, чтобы помочь тебе. Ты все это время ждал меня».

Дэвид вцепился в тварь, сидевшую на его плече, и по его телу тут же волной пробежала боль. Он, задыхаясь, упал на колени, пытаясь позвать на помощь, но его горло свело судорогой. Он не смог бы ничего произнести, как бы этого ему не хотелось.

«Я ведь здесь, чтобы помочь тебе, так почем же ты борешься со мной?»

Голос в его голове причинял боль.

«Я провел столько лет, сближаясь с тобой, пытаясь стать с тобой одним целым. Почему же ты теперь пытаешься меня оттолкнуть, ведь мы так давно были вместе?»

— Кто… ты? — выдавил Дэвид.

«Я — все, о чем ты мечтал. Я гораздо важнее, чем твои родители. Твоего отца с его правилами и ограничениями. Твоей матери с ее нравоучениями. Они не понимают тебя. Они не знают, чего ты хочешь…»

— Я хочу… чтобы ты убрался из моей головы! — выдавил Дэвид. Он больше не пытался сорвать это существо со своего плеча. Он понял, что лучше этого не делать. Его мысли беспорядочно метались, но он пытался собраться с силами, чтобы позвать на помощь, пытался найти способ избавиться от этой твари.

«Ты не знаешь, что делать. Но ты понимаешь, что тебе нужна моя помощь…»

— Нет!

«Да. Ты хочешь повидать галактику. Ты хочешь отправиться в путешествие, вырваться отсюда. Ты испытываешь такую же радость от великого межзвездного потока жизни, как и твой отец…. но твой отец волен поступать так, как ему хочется, а ты — нет».

Он замолчал. В какой-то мере… в основном… это было верно. Он знал, что это было правдой, и тварь тоже это понимала. Более того… то, что она это знала, почему-то его успокоило. Он почувствовал, что это существо понимает его так, как никогда бы не поняли родители.

А потом он попытался мысленно одернуть себя, сказать, что на самом деле все это ему внушает тварь. Что он попал в какую-то ловушку, считая это существо, чудовище, сидевшее у него на плече, своим другом…

«Я не друг тебе. Я твой спутник. Я знаю тебя лучше, чем твои родители. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь. И я могу дать тебе то, что ты хочешь…»

— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое! — почему-то он заметил, что на сей раз в голосе существа было меньше сердечности.

«Ты хочешь удрать из этого мира. Что тебя здесь удерживает? У тебя нет друзей. Минбарцы относятся к тебе с подозрением из-за твоего происхождения. У тебя есть собственные наставники, и лишь изредка ты занимаешься вместе с другими детьми. Но ты гораздо лучше их, и они обижаются на тебя за это. Твои родители пригласили своих гостей на твой день рождения. Они были „слишком заняты“ или у них были другие планы. Лжецы. Они просто не хотели быть с тобой».

«Ты ни человек, ни минбарец, ни рыба, ни мясо. Тебе не место на Минбаре.

Ты хочешь повидать другие места, исследовать другие миры. Хочешь сам изучать другие расы. Вот что ты хочешь. И я могу дать тебе эту возможность».

Дэвид долго молчал. А потом произнес всего одно слово:

— Как?

И тут же быстро подумал об одной возможности.

Теперь все дело было только во времени.

Джону Шеридану не спалось.

Это беспокоило его. Обычно у него не было проблем со сном. Честно говоря, в последние дни сон был одной из немногих вещей, с которыми у него не было проблем. С некоторых пор он чувствовал беспокойство и боли более остро, чем ему хотелось бы. Его реакции замедлились, физические способности уменьшились.

Он чувствовал, будто сам процесс его мышления тоже замедлился. Как будто медленно сгущался смутный туман.

У него появилось тревожное ощущение, и он знал причину. В последнее время он все чаще вспоминал слова Лориена, чувствовал, что начинает… угасать. Он знал, что Деленн тоже думает об этом. Лориен сказал: двадцать лет.

Однажды, около года назад, Шеридан шутливо заметил, что им стоит переехать на родную планету дрази. Так как год дрази равен 1.2 земного года, сказал Шеридан, то это прибавило бы ему целых четыре года жизни. Когда он это сказал, Деленн даже не улыбнулась, замкнувшись в себе. Он знал, что ему не стоило говорить об этом. И с тех пор он не затрагивал эту тему, дабы не беспокоить Деленн.

Они оба знали, что Лориен не называл точного срока. Им оставалось только гадать, сколько же времени осталось Шеридану на самом деле.