Белая кошка в светлой комнате - Лариса Соболева

– Дашка? Что могла рассказать эта деревенщина! – воскликнула она с негативным оттенком. – А она рассказывала, как приходила ко мне?

– Приходила? – поднял брови Щукин. – Нет, не рассказывала.

– Эти две сестрички, черт бы их взял, выпили из Фрола всю кровь. Почему-то обе решили, что его жизнь принадлежит им целиком и полностью!

– Значит, вы знали о нем больше, чем Дарья Ильинична?

– Разумеется. Фрол не верил в бога, но исповедовался мне. Ему пришлось через такое горнило пройти, врагу не пожелаешь. При всем при том он остался человеком с большой буквы, а не каждому это по силам.

– И все же хорошего человека убили, – вздохнул Щукин, тем самым давая понять старушке, что Самойлов-первый был не идеал.

– Вы разве не заметили, что часто уничтожают именно достойных людей? – глядя на Щукина, как на кретина, спросила Регина Аркадьевна. – Мразь многолика и живуча, под свои меркантильные интересы она подгребает окружающих, не считаясь с моралью. И не дай бог, чтобы повторилось такое время, когда мразь получает право безнаказанно порочить и уничтожать лучших представителей человечества.

Архип Лукич после столь резких высказываний задумался. Горнило, которое прошел Самойлов? Дарья Ильинична ничего об этом не говорила.

– Признаюсь, рассказ Дарьи Ильиничны мне показался не совсем полным, – попытался подольститься к собеседнице Щукин. Раз она не любит жену Фрола, почему бы не сыграть на этой слабости? Авось выяснится нечто неординарное. – Тем не менее она стояла на вашей позиции по отношению к Фролу, считая его порядочным человеком. А о каком горниле вы говорили? Честно скажу, я этого не понял из рассказа Дарьи Ильиничны.

– В тридцать седьмом его перевели в НКВД. Думаю, вам известно, что это такое. По сути, новое назначение Фрола было повышением, особым доверием к нему. А судили в НКВД и военных преступников, причем в основном их расстреливали, мало кому удалось после тяжких обвинений выжить. И вдруг арестовывают Огарева, ближайшего друга…

– Да-да, – подхватил Щукин, – я слышал, в то время ходили слухи, будто Фрол Самойлов расстрелял полковника Огарева.

Регина Аркадьевна закатила глаза к потолку и с нарочитым стоном вздохнула:

– О ничтожные люди! Эта старая ведьма Дашка наверняка наплела вам кучу маразма. – Она резко подалась корпусом к Щукину и четко, отделяя слово от слова, очень сильно напоминая натуральную Бабу-Ягу, произнесла: – Она не знала истины. Истину знаю только я, но я унесу ее с собой в могилу. Это, простите, не моя тайна.

Щукин опешил. Вот-те раз! А так покатилась беседа… без задушевности, но все же…

– А как же Валентин? – робко вымолвил он.

– Валентину не помогут душевные муки деда. Все это случилось еще до войны, и никакого отношения к убийству Фрола те события не имеют. А я так вообще не вижу связи между выстрелами тогда и выстрелами в Валентина.

– Простите, что перебиваю… По вашим словам, выходит, вы подозреваете в убийстве Фрола конкретного человека?

– Не подозреваю, а всегда знала, кто его убил.

Щукин даже дернулся. Ничего себе! Почему же она не дала показания в свое время, если уверяет, что без памяти любила Фрола? Убийца-то должен быть наказан. Или у старушки другое мнение на этот счет?

– И кто же его убил? – осторожно спросил он.

– Ревность. Дикая, необузданная ревность. Вам по роду занятий должно быть хорошо знакомо это испепеляющее чувство. Впрочем, сейчас люди живут значительно проще: сошлись – разошлись. До смертоубийства у них дело доходит при дележе скарба.

– Значит, вы тоже считаете, что Фрола убила Василиса?

– При чем тут Василиса? Это Дашка вам сказала? – удивилась Регина Аркадьевна. Архип Лукич замер, глядя на нее в совершеннейшем недоумении. – Очень мило списать свое преступление на сестру.

– Фрола завалила… Дарья Ильинична?!

– Что за терминология – «завалила»? Убила. Она пришла в тот день ко мне, билась в истерике, оскорбляла. Я не оправдывалась перед фурией, хотя и пыталась что-то объяснить, но она все равно меня не слушала. Напоследок Дарья ударила меня моим собственным костылем и рассекла мне щеку, а потом выскочила в бешенстве. Именно в этот момент был убит Фрол, который приехал навестить меня. Кого же я должна считать убийцей?

– А вы видели, как она убивала?

– Нет, конечно. Я узнала обо всем минут сорок спустя.

– Почему же вы не дали показаний?

– А зачем? Если б своими показаниями я вернула ему жизнь, не пожалела бы эту стерву. Но у нее рос сын, я не имела права оставить его круглым сиротой. Будь у меня две ноги, я бы взяла опекунство над Гошей, но я инвалид. Гоша – вторая причина, по которой я не стала давать показания против Дашки.

– Та-ак, – протянул Архип Лукич, мягко говоря, потрясенный. – А пистолет где она взяла?

– Наверное, у мужа. Думаю, Фрол хранил и трофейное оружие. Он воевал, дослужился до генерала, но уже в мирное время. Как видите, убийство не связывается с покушением на Валентина. Какая б Дашка ни была, а стрелять в собственного сына не стала бы. Да и во внука тоже.

– Но кто тогда убил Георгия?

– Не знаю. Я приковыляла на похороны Гоши. Дашка меня не выгнала, даже обрадовалась. В порыве откровения поделилась, будто Гошу застрелила Василиса. Я не поверила, но в то же время подумала, что Василиса могла украсть пистолет у Дарьи, она же ненавидела сестру, Фрола, Гошу. Хватит об этом, мне неприятно вспоминать.

– А почему вы сейчас мне рассказали?

– Чтоб вы зря не тратили время. Ищите недругов и завистников Валентина, а не копайтесь в прошлом Фрола. Прошлое на то и прошлое, что в прошлом.

Она неоднозначно намекнула, что пора и честь знать.

По дороге домой Архип Лукич затосковал. Лучше б не ездил он к зловредной Регине Аркадьевне, она только путаницу внесла. Нет, логика в ее рассуждениях есть, тем более что Дарья Ильинична действительно выбежала из дома сразу после выстрелов. К тому же милая бабушка Даша не сказала ему о своем визите к так называемой любовнице мужа и скрыла, что застала его умирающим. Зато как органично она наплела про сестру Василису, выставила ее кровожадной и мстительной. Получается очень нехорошая картина.

Учитывая эмоциональность Дарьи Ильиничны даже в преклонном возрасте, Архип Лукич живо представил ее в молодости и вынужден был признать: она могла застрелить мужа. Ревность, обида, оскорбление – это трудно переживаемые состояния. А тут только что произошло неприятное объяснение с якобы любовницей мужа. Наверняка и Регина Аркадьевна вела себя провокационно, то есть дерзила жене Фрола. Потому и получила костылем по лицу, после чего Дарья Ильинична вылетела из квартиры, боясь, что убьет калеку-любовницу. И вдруг навстречу идет муж, вравший, что проводит время на мальчишниках и рыбалке. Да, она вполне могла в состоянии аффекта всадить в него семь пуль, ведь убийца стрелял со стороны подъезда, наступая на Фрола. Затем она ринулась назад в подъезд, ужаснувшись содеянному, там пришла в себя и спустя несколько минут первоклассно разыграла убитую горем жену. Все сходится.

Но не стреляла же Дарья Ильинична в собственного сына, а затем во внука!

С другой стороны, невозможно допустить мысль, будто пистолет «вальтер» ходил по рукам и совершенно непонятным образом стрелял по одной фамилии! Это была одна рука, один почерк. А раз рука была одна, то существует человек, который имеет счет к этой фамилии. И у него есть сообщник. Сообщник…

17

На следующий день утром Архип Лукич, вдохновленный свежими идеями, поехал за Бациллой с Клюквой. Гена занимался мастерскими по ремонту автомобилей, поэтому с собой Щукин взял Вадика, который, заметив повышенный градус в настроении следователя, пристал к нему с расспросами:

– Бомжи зачем? Для опознания?

– В общем-то, да. Хочу, чтоб они посмотрели кое на кого.

– На кого? Еще вчера у нас был один Стас, но у него алиби. Значит, вы хотите показать Бацилле и Клюкве другого человека? Вчера вы ездили к родителям Музы. Это кто-то из знакомых Музы? Колитесь, Архип Лукич.

– Ладно, раскалываюсь, – улыбнулся Щукин. – Я был вчера на даче Тригубов, но ничего интересного там не почерпнул, кроме того, что они подтвердили алиби сына. Как ни прискорбно, но Стаса следует исключить из подозреваемых. Ну, еще я понял, что папа с мамой недолюбливают Валентина из-за конфликта со Стасом. А вот потом я поехал к Регине Аркадьевне…

– Зачем?

– Понимаешь, я, как только упираюсь в стенку, возвращаюсь мыслями к деду Валентина – Фролу Самойлову. Можно приводить сколько угодно доводов, что некий недруг Валентина и, возможно, его жены Музы работал под убийцу Самойловых, то есть как-то узнал историю их семьи, но, по большому счету, эти доводы будут притянуты за уши. Хотя полностью я не исключаю и такой вариант. Вчера, получив подтверждение алиби Стаса, я снова вернулся мыслями к деду Валентина, потому и поехал к Регине Аркадьевне. Признаюсь, она меня огорошила. Старушка, как и бабушка Валентина, оказывается, знает, кто убил Фрола.