Манускрипт египетского мага - Мари Тегюль

— Лили, вчера, когда я был в вашем доме, так получилось, но не спрашивайте как, я очутился в квартире Аргутинского.

Глаза Лили стали круглыми.

— И, — тихо продолжал Ник, — оказалось, что портрета, висевшего в простенке между окнами в гостиной, нет. Но еще накануне он был там, когда я заходил к Аргутинскому, чтобы отвести его к Марии Яковлевне. Мне не удалось рассмотреть портрет, в комнате была полутьма. Лили, — еще тише сказал Ник, — а вы могли бы подробно описать его?

Лили закрыла глаза.

— Ну, во-первых, это портрет герцога Бодуэна Буйонского, фламандского рыцаря-крестоносца, родного брата знаменитого Готфрида Буйонского. Они оба были участниками первого крестового похода и стояли во главе армий Северной Франции и Лотарингии под крепостными стенами Константинополя. Потом византийский император пропустил их через Константинополь, они пересекли Малую Азию, осадили Антиохию и в 1099 приступом взяли Иерусалим. Готфрид Буйонский отказался от королевской короны, приняв скромный титул «Защитника Гроба Господня». Но после смерти Готфрида в 1100 г. брат Бодуэн наследовал ему как король Иерусалимский и как сказано в древних хрониках, «управлял делами королевства с великим мужеством и умом»…

И тут она осеклась и с испугом посмотрела на Ника.

— Что случилось, Лили? — тревожно спросил Ник.

— Но вы, вы разве не знаете?

— Чего я не знаю, ну, Лили, в чем дело?

— Вы же как две капли воды похожи на этот портрет. И тогда, у Тулуз-Лотрека, вы были в его костюме и, кажется, представились как герцог Бодуэн Буйонский! Я, правда, немножко нанюхалась кокаинчику в тот вечер, но, ей Богу, я все вспомнила!

Ника прошиб холодный пот.

_ Но Лили, это была просто случайность! Я не сам выбрал себе костюм! Это Мелик-Бегляров выбрал его!

— Мелик-Бегляров? Он человек безобидный, не злой. Видимо, им руководила чья-то воля!

— О, Лили, ведь это могло быть простое совпадение, случайность!

— Нет, нет, таких совпадений быть не может! Ваша внешность, вот отчего я все думала, где же я могла вас видеть раньше. Так вот, на этом портрете!

— Лили, мои далекие предки были тоже родом из Фландрии и принадлежали к известному роду…

— Ну, вот видите, они могли быть в родстве, пусть и далеком, с герцогом Буйонским. Но подождите, и тогда вы… вы родственник Бодуэна де Куртэне!

Ник остолбенел. Лили вдруг вывела его на одну из загадок этой истории. Если это так, тогда понятен «интерес», который питает этот мнимый Бодуэн де Куртэне к его персоне. Но тогда настоящий Бодуэн де Куртэне, Иван Александрович Аргутинский, выходит, в каком-то родстве с ним, с Ником?

Ник взмолился:

— Лили, умоляю вас, подождите, а то у меня голова пошла кругом.

— Нет, нет, пойдемте дальше! — глаза у Лили сверкали, кудряшки растрепались от того, что она все время встряхивала головой. — Я расскажу вам еще что-то. Этот портрет, который висит в доме Аргутинских, он ведь парный.

— Парный? Что вы имеете в виду?

— Пойдемте!

Лили вскочила с качалки и взяв Ника за руку, повела его в гостиную, ту самую, отделанную кожей, с высоким венецианским зеркалом и портретом одинокой дамы.

Встав перед портретом, она сказала:

— Прислушайтесь, вам в глубине души этот портрет что-нибудь говорит?

— Я спрашивал у Елизаветы Алексеевны и она обещала в будущем познакомить меня с этой дамой, — отшутился было Ник.

Но Лили была серьезна.

— Это Беатрис, дама сердца Бодуэна Буйонского. Портреты написаны одним и тем же художником. Видите, она стоит немного повернувшись, как будто смотрит на кого-то. Так вот, смотрит она на портрет герцога Бодуэна Буйонского. А тот, если бы висел рядом, смотрел бы на Беатрис.

— Но теперь еще вопросы, Лили. Елизавета Алексеевна, она так странно говорила об этом портрете и о том, что она может устроить мне встречу с этой дамой? Это что, была шутка?

— Не думаю, — Лили покачала головой. — Елизавета Алексеевна, конечно, знает о парном портрете, может быть она уловила сходство? Я не знаю, — грустно сказала она. — А что, вам бы хотелось с ней познакомиться?

— Теперь уж нет, Лили, — поспешил сказать Ник. — А почему портреты принадлежат разным людям? Есть ли какая-то связь между семьей Аргутинских и Елизаветой Алексеевной?

— Елизавета Алексеевна… она, она очень не простой человек. Я думаю, что она сама вам расскажет о себе. Она запросто вхожа к императрице-матери, Марие Федоровне, и в то же время у нее очень интересные знакомства с самыми удивительными людьми, с такими, что страшно даже подумать. Но она старается, чтобы поменьше людей знало об этом. У нее такой сложный внутренний мир, ей необходимо душевное спокойствие. Она вам расскажет и об истории с портретами.

В это время в дверях показалась Елизавета Алексеевна.

— Чай готов! — провозгласила она. — Прошу к столу.

Ник подал Лили руку и они прошли в столовую, где, как всегда с изяществом, был сервирован стол.

Елизавете Алексеевна продолжила разговор, начатый во время прихода Ника.

— Что-то непонятное происходит все же в городе. Я уже говорила вам, что на днях в доме персидского консула был какой-то переполох. Мой друг, отец Зинэ, вы, конечно, помните Зинэ, дорогой Николай Александрович, так вот, он находится в родстве с персидским консулом. Супруга консула, мать Фарханды, была наполовину йезидкой. В общем, какие-то слухи циркулируют по городу. А вы, Николай Александрович, ничего не знаете?

Ник насторожился. О его тайной миссии Елизавета Алексеевна не знала и не должна была знать. Но ее волнение, кажется, говорило о том, что она и не подозревает, кто Ник на самом деле.

Елизавета Алексеевна продолжала:

— Отец Зинэ просит вас прийти к нему. Он хочет рассказать вам кое-что.

— Да, конечно, если я буду в силах помочь чем — нибудь, — сказал Ник, разводя руками. — Ведь я ученый, а не сыщик.

— Так там как раз и нужен человек с вашим складом ума. Ведь каждый ученый — он и сыщик в своей области. Но мыслит и глубже, и шире. Тем более вы. Европеец и знаток востока одновременно. Как раз вы и поймете то, о чем будет говорить шейх. Полиция-то его допрашивала, но понять не смогла.

Ник заинтересовался. Он не знал, что полиция допрашивала шейха. Видимо, он еще не все бумаги успел просмотреть, а на словах полицмейстер не сказал ему, сочтя допрос шейха несущественным моментом расследования.

— Хорошо, хорошо, дорогая Елизавета Алексеевна, когда же шейх хочет меня видеть?

— Вы можете отправиться к нему прямо сейчас?

— Сейчас? — удивился Ник. — Да ведь уже ночь на дворе.

— Если вы согласны… — начала говорить Елизавета Алексеевна, заглядывая Нику в глаза.

— Да,