Сын герцога - Людмила Музыка

— Где ты был? — тихо спросил Джай, чтобы не разбудить спящего эльфа, а потом махнул в сторону соседней комнаты.

— Итак? — повторил он, когда за ними закрылась дверь кабинета.

— Интересные дела творятся во дворце, милорд, — пожал плечами старик.

— Сильный шум поднялся?

— А как же. Вся внутренняя охрана на ногах, сейчас всех стражников и слуг поголовно проверяют. Советник Барус лично всю белую галерею из конца в конец исходил. А герцог ар-Тан сразу же побежал к императору, после того, как сынок к нему явился.

Джай кивнул в ответ. Конечно же, Дерен был прав, и его отец обязан был знать об этом нападении. Тем более что нападавшие были одеты как дворцовые слуги, а двое из них — даже в обмундирование внутренней стражи.

— Расшевелили осиное гнездо, — хмыкнул Либиус, — правда, всех все равно не выловят.

Он сказал это так убежденно, что Джай сразу же появилось подозрение — а не приложил старик руку ко всему случившемуся. И чем дольше он думал об этом, тем больше убеждался в своей правоте. Ведь это Либиус направил его в белую галерею, а потом настоял, чтобы он взял с собой Лара. Старик единственный знал, куда они направляются.

А нападение было спланированным. То есть враги точно знали, где и когда организовать засаду. Но кто-то должен был сообщить им об этом. И этот кто-то спокойно стоял теперь напротив Джая и даже позволял себе ухмыляться.

— Нас чуть не убили, — сквозь зубы процедил молодой лорд.

Если бы перед ним был не Либиус, то Джай отреагировал бы совсем по-другому. Но он знал старика слишком давно, чтобы дать ему шанс оправдаться.

Поступки слуги иногда не поддавались объяснению и зачастую имели двойное или даже тройное дно. И юноша часто ловил себя на том, что ищет в словах старика скрытый смысл, даже когда в них не было ничего, кроме насмешки. Но еще никогда тот не опускался до предательства.

Либиус одобрительно хмыкнул, а потом насмешливая маска исчезла с его лица, и только это удержало Джая на месте. Потому что стоявший перед ним мудрец все-таки соизволил объяснить глупому и ничего не понимающему мальчишке, почему было необходимо, чтобы все случилось именно так, как произошло.

— Настоящая опасность угрожала только вашему другу, — сказал старик, и его голос звучал холодно и отрешенно, — но он удачлив, и хорошо владеет мечом.

— Они ранили Лара, — произнес Джай намного спокойнее, чем сам от себя ожидал.

— Всего лишь случайность. Он еще не разобрался в себе, поэтому совсем не думает и делает глупости, — ответил старик, и знакомые насмешливые морщинки опять появились в уголках его глаз. — К тому же, разве вы позволили бы кому-нибудь еще обижать вашего эльфа?

— Зачем? — только и смог выдавить из себя Джай, молча проглотивший упрек.

— Теперь они обыщут весь дворец, и даже смогут найти кое-что интересное, — продолжал старик, — императору нужно обращать больше внимание на то, что происходит в его доме, и иногда ему приходится об этом напоминать.

Голос Либиуса постепенно приобретал прежнее звучание, словно заново набирался жизни. А Джай с облегчением, к которому почему-то примешивалась большая толика разочарования, наблюдал за тем, как медленно и неохотно возвращается на лицо его собеседника знакомая насмешливая маска.

— Зачем ты говоришь мне все это? — спросил он.

— Потому что вы тоже не разобрались в себе.

— Поэтому не думаю и делаю глупости? — продолжил молодой лорд, и получил в ответ насмешливую ухмылку.

Старик был действительно невыносим, и только поймав себя на этой мысли, Джай понял, что больше не сердится. Потому что Либиус был прав. Если существовала возможность выявить врагов, притаившихся во дворце, то риск становился оправданным.

А еще старик был прав и в том, что Джай совсем не думал и постоянно совершал ошибки. Как, например, сегодня. Он не подумал о последствиях и пошел в галерею. Не разобрался, что с ним происходит, и убил там пятерых человек. Даже когда Исидий занимался Ларом, он только мешал целителю. Казалось, что Джай целый день только то и делал, что совершал одну глупость за другой.

— Ничего милорд, — словно прочитав его мысли, сказал Либиус, — вот увидите, скоро все образуется. И эльф ваш поправится, и во дворце порядок наведут, и его светлость успокоится…

— Герцог очень зол?

— Беспокоится, — пожал плечами старик, — тоже пошел с императором поговорить. Хоть бы не подрались, а то у них в детстве всякое бывало.

Джай представил, как его величество и его светлость сошлись в рукопашной прямо посреди рабочего кабинета, и не смог подавить нервный смешок.

— И откуда ты все это знаешь? — спросил юноша, даже не надеясь на ответ. — Может, еще скажешь, когда Высший совет, наконец, соберется?

— Так сегодня и соберется, — ответил Либиус, — советник Барус уж очень торопился, да и Исидия позвали в императорские покои. Видать, целительнице нужно отлучиться…

Старик еще раз хмыкнул. По-видимому, Джай с округлившимися от удивления глазами действительно выглядел очень смешно.

Остаток дня юноша собирался провести в своей комнате.

Либиус принес обед для него и для Лара, а потом опять куда-то ушел, и Джай даже не стал спрашивать куда. Ему не хотелось знать, что еще задумал старый интриган, и кто от этого может пострадать. Потом он разбудил эльфа и накормил его, решив, что хорошее питание так же важно, как и хороший сон. Лар не возражал против этого, проглотил свою порцию и снова уснул.

Чуть позже появился герцог ар-Сантар. Должно быть, разговор с императором оказался очень напряженным, потому что его светлость даже не пытался скрыть свою ярость. А Джай подумал о том, что еще никогда не видел отца в таком состоянии: тот был напряжен, как струна, на скулах проступили пятна, а зубы были сжаты так, что проступили желваки. Его величеству за какой-то час удалось сделать то, чего не смогли добиться даже враги, напавшие на их замок и убившие Тереха — герцог был в бешенстве. Джай уже приготовился к тому, что сейчас все громы и молнии падут на его многострадальную голову, но гроза так и не разразилась.

Нахор ар-Сантар стоял и молча смотрел на мальчишку, своего младшего сына, такого нелепого в этой слишком большой для него рубашке с подвернутыми рукавами, с растрепавшимися по плечам волосами, с этим его порезом на щеке. А потом он шагнул вперед и прижал его к себе так крепко, как только смог. И уткнувшийся в его плечо Джай отстраненно подумал о том, что на спине уже сегодня проявятся синяки, но это не имело никакого значения, потому что отец был жив, был рядом. Потому что, не смотря ни на что, герцог ар-Сантар любил своего глупого младшего сына, которому понадобилось шестнадцать лет, чтобы понять это.