Собор без крестов - Владимир Шитов

мысль?

— Я же не местный, делись своими наблюдениями, — резонно заметил Борода.

— Надо за неделю до операции предложить Цыгану ночью подежурить у переезда и заставить его записать

длительность стоянки машин у переезда в каждом часе. На другую ночь такую работу надо будет поручить

Валету, а потом, сравнив результаты обоих наблюдений, выбрать самый лучший вариант.

— Ты сейчас придумал, что сказал, или раньше додумался? — спросил Борода, все больше и больше

повышая деловые ставки зятя в своих глазах.

— Давно приглядывался, вынянчивал и высиживал, — признался Сарафан.

— Мысль дельная, обязательно провернем, — согласился с предложением Борода. — Шустрым ты у меня

оказался, зятек.

— Стараюсь, — улыбнувшись, ответил Сарафан.

— А, может быть, действительно, не стоит нам сейчас вновь раскручиваться? Только след замели, — спросил

Борода.

— Смотри сам, вам дело провертывать, вам оно и виднее, — ответил Сарафан с безразличием в голосе, уверенный,что сомнение не долго будет мучить душу Бороды.

— Жалко упускать такой случай, — произнес задумчиво тот. — Может, такого случая у нас больше никогда не

будет в жизни, — размышляя вслух, заметил он. — На сегодня хватит говорить о делах, давай будем отдыхать,

— предложил он.

Глава 28

После межведомственного совещания работников правоохранительных органов, проведенного в отделе

милиции, Шувалов, зайдя вместе с Простаковым в его кабинет и обговорив с ним текущие вопросы, поинтересовался:

— Василий Тимофеевич, как ты думаешь, посадив Петлюру, мы корней его здесь не оставили?

Не отвечая прямо на поставленный вопрос, Простаков начал пространно объяснять:

— Его дело в суде прошло без сучка и задоринки. Со стороны областного руководства нам выражена

благодарность за выявление такого матерого преступника. Внешне все обстоит гладко, но, честно говоря, меня

самого гложет сомнение, почему Петлюра добровольно нам сдался.

— Вот и меня обуревают такие же сомнения, — признался Шувалов. — Как бы их развеять, чтобы совесть не

мучила? Да и Серебряков без конца подзуживает, — объяснял он, почему заговорил на эту тему.

— Он мастак давить на совесть, — добродушно согласился Простаков. — Что его не устраивает сейчас?

— То, что не устраивает и нас с тобой. Почему Петлюра явился с повинной? Почему раньше в течение

десятков лет не проявил свои такие редкие способности? Почему вел себя на следствии паинькой? Эти «почему»

можно еще долго перечислять, но и сказанного достаточно.

— Иван Владиславович, если честно говорить, то я и сейчас не верю, что Петлюра — медвежатник, —

откровенно признался Простаков.

— Вот это новость! — удивленно воскликнул Шувалов. — Выходит, мы засадили невинного человека?

— Обижаете таким рассуждением и себя, и меня, — возразил Простаков. — Петлюра сидит за дело, за

которое ему, между прочим, мало дали. Он соучастник нескольких преступлений, о чем спорить не приходится. Я

не верю, и меня никто не убедит, что взятые на себя преступления Петлюра смог провернуть один.

— Так, так, хитрый лис, — пожурил его Шувалов, — имел по делу особое мнение, и не начни я разговор на

эту тему, умолчал бы.

— От такого лиса слышу, — парировал Простаков. — Это положено делать и знать начальнику милиции.

Прокурор такой грязной работой не должен заниматься. Это раз, а во-вторых, зачем ему забивать голову пустыми

сомнениями? Когда они обретут реальную основу под собой, тогда можно ими поделиться и с прокурором.

Пропустив шутку мимо ушей, Шувалов настойчиво поинтересовался:

— Что же это за работа, которой вы соизволили заниматься, а меня о ней не нашли нужным уведомить?

— Мы завели оперативное дело на Гончарова и проводим его проверку по всем каналам. Успехами

хвалиться пока не приходится, но кое-какие результаты есть.

— Наводить тень на плетень мы все насобачились. Ты мне, Василий Тимофеевич, говори конкретные

результаты, — придирчиво попросил Шувалов.

— Могу и поконкретнее отвечать, — заметил Простаков, налив из бутылки себе в стакан минеральной воды и

не спеша ее выпив. — Где же сейчас проживает Гончаров, который если не медвежатник сам, то является

зацепкой к выходу на группу проворачивающих дела с сейфами? — И сам же себе ответил: — Ни вы, ни мы не

знаем. Однако на днях мы узнали, что Гончаров женился не на ком-нибудь, а на Шмаковой Альбине

Илларионовне.

— Ой как интересно! — беспечно пошутил Шувалов.

— Даже очень, дорогой, многоуважаемый прокурор, если учесть, что она врач и стоит на воинском учете. Она

стояла в РВК у нас на учете, но ее личное дело как офицера запаса запросил военкомат Степного района, о чем

в личной карточке нашего военкомата сделана соответствующая отметка. Теперь там будем искать Гончарова.

— Тогда другой разговор, — согласился Шувалов, признавая правильность действий Простакова.

— На все ваши вопросы я смогу ответить лишь завтра по возвращении лейтенанта Герасимова из

командировки, — опережая возможные вопросы, предупредил Простаков.

— Ну что ж, подождем до завтра, — согласился Шувалов. — Только прошу тебя, держи меня в курсе всех

новостей о Гончарове.

Подумав, Шувалов стал рассуждать вслух:

— Ты говоришь, что Герасимов поехал в командировку в Степной район.

— Да! — недоуменно ответил Простаков. — И что ты мне хочешь сообщить?

— А то, что из областной оперативной информации, которая к нам поступила месяц тому назад, в Степном

районном центре из кассы какого-то предприятия путем подбора ключей было совершено хищение денег в особо

крупных размерах.

— Вспомнил, — хлопнув ладонью себя по голове, признался Простаков. — Считаешь, что не исключена здесь

работа Гончарова?

— Я так считать не имею права, но не исключаю такой возможности. Раньше у нас специалистов по сейфам

не было. Теперь только одного спеца посадили, и вновь высветился другой. Если бы наш разговор состоялся

раньше, то не Герасимов, а я сам поехал бы к прокурору Степного района и там все о Гончарове выяснил, — с

досадой в голосе сообщил Шувалов. — А теперь нам приходится только ждать.

— Да у него там работы на пару часов, — сказал Простаков.

— Тогда завтра мой рабочий день начнется у вас, чтобы был Герасимов, — расставаясь, решил Шувалов.

На другое утро Шувалов и Простаков, выслушав отчет Герасимова о результатах командировки, задумались, осмысливая услышанное.

— Значит, Гончаров уже не Гончаров, а Стокоз-Шмаков? — прервав молчание, переспросил Простаков. — И, конечно, за ним не установлен административный контроль?

— Нет! — согласился Герасимов.

— Сейчас привлекать Гончарова за нарушение административного надзора к ответственности

нецелесообразно, так как за ним могут прятаться другие, более тяжкие грехи. Когда Гончаров будет проверен

полностью, тогда и будет отвечать за все, — предложил Шувалов.

— Конечно! — согласился с ним Простаков. — Чтобы не ставил себя умнее других?

— Ты с ним не встречался и не беседовал? — вновь обратился Шувалов к Герасимову.

— Никак нет! — доложил быстро Герасимов. — Но его фотографию я видел на личной карточке в отделе

кадров гаража.

— Правильно поступил, — похвалил его Простаков и, обращаясь к Шувалову, показал рукой на Герасимова:

— К нему еще есть вопросы?

— Нет! — ответил Шувалов.

— Можете идти, — отпустил Герасимова Простаков.

Оставшись с Шуваловым в кабинете, Простаков по селектору сказал секретарю, чтобы к нему на время

беседы его с прокурором никого не пускали, и отключил телефон.

— Какие меры предпримем? — спросил Простаков Шувалова, приступив к важному разговору.

— Прежде чем говорить о деле, давай побеседуем и выясним, что нам известно, — беря инициативу

разговора на себя, начал Шувалов. — Ограбление кассы произошло в том автопредприятии, где работают

супруги Шмаковы.

— Они непосредственно в ограблении кассы не принимали участия, что подтверждается железным алиби.

— Такое алиби может послужить нам отправной точкой. Может быть, Гончаров, зная дату ограбления и

причастный к ней, искусственно создал себе алиби, — предположил Шувалов.

— Может быть и так, — согласился с ним Простаков. — Но как это проверить и доказать?

— Только через соучастников, — разведя руки в стороны, вынужден был признать Шувалов.

— Идея правильная, но как на них выйти? — согласился Простаков.

— С кем Гончаров отбывал наказание и круг его знакомых мы знаем, но глубоким изучением этих личностей

практически не занимались, — вынужден был признать Шувалов.