Милые люди - Юлия Гайнанова

у нее прощения. Он наконец-то принял на себя ответственность за все, что с ними произошло, и за все, что с ними могло бы произойти. И хотя они оба были теперь благополучны, лишь он один виноват в том, что жизнь подходит к концу, а им приходится все жалеть и жалеть об утраченных чувствах.

Мария каждый день выходила на тот же балкон и рисовала с утра до полудня, что открывало для Марио возможность увидеть бывшую возлюбленную вновь, но он не хотел ею воспользоваться – слишком многое напомнило бы это место.

Написать ей? Но это опять было бы проявлением некой трусости, которую он, к стыду своему, демонстрировал все это время, не любя женщину, что была рядом, и не добиваясь той, что страдала без него.

Он долго размышлял над их последним разговором. Мысли мучили и тревожили: он обязательно должен был извиниться, пока смерть не приберет кого-нибудь из них к рукам.

Мария не носила больше длинных белых платьев, а Марио – ярко-синих рубашек. Марии и в голову бы не пришло с какой бы ни было целью показать свою щиколотку, а Марио – на чью-либо щиколотку посмотреть. Ее кожа не была белой, а руки Марио покрыли вены, как покрывали каналы Венецию. Они были стары, все подходило к концу. Единственное, чего им недоставало, – покой.

Марии обрести душевный покой мешал страх. Она боялась увидеть Марио. Он стал будто черной меткой ее судьбы, смуглым юношей, чертовски красивым, но всегда приносившим только несчастья. Она боялась, что он разрушит так тяжело восстановленный жизненный баланс и лишит единственного, что ждало ее впереди, – покойной кончины.

Страх был ужасным и удушающим. Все началось, когда, прогуливаясь по маленькому переулку, ей показалось, что она увидела его, и ни с того ни с сего начала задыхаться. Страх встречи с ним был чисто физическим, он накатывал в самые непредвиденные моменты и в самых неожиданных местах. Она боялась его уже не как вестника несчастья, но как черного зла, как трагедии, как смерти. Мария верила, что действительно умрет, когда увидит его.

И все же ей предстояло дать свой последний отказ.

В ту зиму опять замерзла лагуна.

Марио пришел под покровом ночи и бросил камешек в ее окно. Он подгадал, когда Эмилио не будет в городе, и надел черный плащ, как когда-то это сделала Мария.

Она испуганно раздвинула шторы, посмотрела вниз. Лунный свет демонически озарил старое лицо Марио. В этом плаще посреди реки он вправду был похож на вестника смерти.

– Не бойся, мне лишь нужно сказать тебе несколько слов!

– Нет! – прохрипела она и мешком упала на пол.

Он не дождался ответа и лишь на следующий день узнал, что ее последним ответом была смерть.

Соседка (оммаж на одноименный фильм Франсуа Трюффо[27])

– Вчера произошло что-то действительно потрясающее. Вот уже пятнадцать лет как я владею боулингом и ничего подобного не видела, даже близко. Помнишь, как все начиналось? – Она отхлебнула виски.

Вечер – любимая часть дня Марии Петровны. Ее вечера сокровенны. Когда последний сотрудник уходит, она приглушает свет, проверяет, все ли в порядке. Затем протирает барную стойку. Процедура декоративная – это ее психотерапия, ее массаж, ее горячая ванна. Затем Мария Петровна подходит к стеклянной входной двери, опускает жалюзи, в одиночестве наливает виски со льдом, закуривает и думает о прошедшем дне, о клиентах. Недолго. Вскоре она летит по прошлому и совершает посадку в самых интересных местах…

– А я помню.

Портрет мужа понимающе молчал. Он висел на шершавой стене уже пять лет и привык к монологам жены. Перед тем как заговорить, налить виски, положить три кусочка льда в стакан «не для клиентов», перед тем как засунуть в мундштук сигарету и поднести к ней зажигалку рукой без среднего пальца, перед тем как откинуться на спинку неудобного металлического стула, она гладила влажной тканью пластик, защищающий любимое лицо, протирала портрет мужа.

– Ровно год назад у Лизы и Саши появились соседи.

Она невольно бросила взгляд на окно, но не увидела в нем огни домов, расположенных на холме. Лишь безразличные полоски жалюзи.

– Помню, как ты смеялся над этими коробочками, «элитным загородным жильем». Шутил, что люди из соседней высотки с криком «Я на дачу!» проезжают несколько сот метров или, еще пуще, проходят и оказываются, собственно, на даче.

* * *

Вот там все и началось. В соседних домах.

Когда Саша познакомился с новым соседом Степаном, при пожатии ему захотелось смять его руку до боли. Она была потная и слабая.

Когда Лиза познакомилась с новым соседом, ей безумно хотелось расспросить его про жену, про детей, но она только тепло улыбнулась.

Лиза – из тех немногих женщин, кому идут мальчишеские стрижки, и с короткими волосами она выглядела особенно милой и беззащитной.

* * *

Маленький Петя, сын Саши и Лизы, любил играть во дворе. Летние каникулы он в основном проводил на улице и вскоре познакомился с дядей Степой. Он ему понравился как обладатель мотоцикла и черных усов в стиле барона Мюнхаузена. Мальчик вызвался помогать соседу заносить коробки в дом. Он взялся за самую большую, но, к счастью, она оказалась легкой.

Поставив ее в прихожей, малыш заметил фортепиано в гостиной и, не стесняясь, открыл инструмент и опустил пальчики с грязными ногтями на белые прямоугольники. Два хитрых голубых глаза выглянули из-за крышки пианино и встретили одобрительную улыбку соседа, стоявшего в дверях.

Лиза и Саша услышали нестройную игру сына и решили заглянуть к Степану. Деревянная дверь-близняшка их собственной была открыта.

В этот день они познакомились с его женой. Полная противоположность Лизы, Кристина была более высокой, статной и несколько грубой.

* * *

– Я-то, любимый, тогда еще ничего не знала! Хотя и была одной из первых, кто догадался, – Мария Петровна затянулась сигаретой. Послышался треск тлеющей бумаги. Муж будто кивнул головой в нетерпении.

* * *

Кристина стояла у окна и думала о насмешках рока, о «Герое нашего времени»[28]. Шел дождь, но ей нравилась такая погода. Дорожка между домами блестела, на пейзаж будто надели бычий пузырь. Все размыто, неясно. Грусть Кристины была приятной, волнующей. Ей захотелось вдохнуть любимый запах мокрого асфальта, и она открыла окно.

В соседнем доме она заметила Сашу. Он задернул занавески.

Кристина нашла в записной книжке мужа телефон соседей и набрала. Он узнал голос.

– Зачем звонишь?

– Уже нельзя позвонить старому знакомому?

– Об этом никто не должен знать.