Как Зюганов не стал президентом - Олег Мороз

— Не скажите. От них действительно мало что зависело с точки зрения прямого электорального эффекта. Но с другой стороны, зависело многое: если Запад признает российского коммунистического лидера, это делает его фигуру более легитимной, увеличивает масштаб политических ресурсов, которые он собирает вокруг себя… Если Запад демонстрирует, что Зюганов — приемлемый вариант, это сильно меняет и отношение к нему внутри российской элиты. Поэтому реагировать на давосский демарш Зюганова было предельно важно.

Это будет катастрофа!

В таком же духе высказался российский министр экономики Евгений Ясин, также присутствовавший в Давосе. Если в стране будет проводиться политический курс, к которому призывает КПРФ, сказал он, это будет означать крах российской экономики. Ясин, как и Чубайс, обвинил Зюганова в том, что тот по-разному излагает позицию своей партии, когда выступает перед представителями западного бизнеса и когда держит речь перед российской аудиторией. В России, по словам Ясина, коммунисты делают акцент на том, что они-де планируют увеличить социальные расходы и усилить государственное регулирование экономики; между тем, чтобы получить инвестиции, в которых страна сейчас остро нуждается, необходимо снизить уровень инфляции, а увеличение социальных расходов неизбежно привело бы к ее скачку. Об этом коммунисты умалчивают. Еще одно условие притока инвестиций, продолжал министр, — создание необходимых гарантий для них. Однако программа КПРФ их не создает. Наоборот, государственное регулирование, об усилении которого хлопочут коммунисты, — это прямой риск для инвестиций. Если же смотреть на дело более широко, приход КПРФ к власти в России — это огромный политический риск: истории не известны случаи, когда, получив власть, коммунисты добровольно отдавали бы ее.

Сами российские предприниматели, участвовавшие в давосском форуме, — по крайней мере многие из них — к вполне возможному второму пришествию коммунистов отнеслись как к подлинному Апокалипсису. На вопрос корреспондента «Открытого радио», стоит ли российским бизнесменам опасаться прихода к власти Зюганова и его единомышленников, известный финансист и политик Константин Боровой ответил однозначно:

— Я думаю, что не просто стоит опасаться, а это будет означать, что в условиях, когда и так нет полного законодательного регулирования по частной собственности, этой частной собственности вообще не будет. Значит, не будет рыночной экономики. Значит, будет такая зарегулированная коррумпированная административная система… Поэтому, как я знаю, многие предприниматели, просто на всякий случай, переводят сейчас свои капиталы за границу, готовятся к эвакуации. Это катастрофа, и никак не меньше, чем катастрофа. Это надо понимать.

Впрочем, добавил Боровой, спасение капиталов — это минимальная мера: в случае победы коммунистов на президентских выборах речь пойдет о более важном — о спасении своей жизни и жизни семьи.

По словам Борового, случившийся в декабре приход в Думу такого количества коммунистов и избрание Селезнева на должность спикера уже нанесли колоссальный ущерб российской экономике. Вопрос об иностранных инвестициях в нашу экономику сегодня уже вообще не стоит: всем ясно, что в Россию, где к власти могут прийти коммунисты, вкладывать деньги более чем рискованно.

Другой предприниматель, директор крупной производственной фирмы Давид Боренбойм, на тот же вопрос того же журналиста — стоит ли опасаться возвращения к власти коммунистов? — ответил так:

— Безусловно, стоит. Памятуя о том, как сложились судьбы многих российских предпринимателей после октября 1917 года. Как предприниматели будут реагировать на аналогичное событие сейчас? Я полагаю, это зависит от темперамента. Кто-то выберет полную сдачу в плен, кто-то, очевидно, вооруженную борьбу, кто-то, вероятно, эмиграцию. Думаю, многие бизнесмены уже решили, как они поведут себя при таком нежелательном, но вполне вероятном развитии событий.

Если бы было время, Чубайс, я думаю, мог бы для сравнения добавить много еще чего любопытного и из прозвучавших на родине собственных зюгановских выступлений, и из речей его верных соратников, и из партийных документов КПРФ.

Любопытно было бы посмотреть, например, на реакцию давосской аудитории, в основном состоящей из людей, так сказать, экономически грамотных, во всяком случае знающих азы экономики (как-никак — Всемирный экономический форум), если бы Зюганов вздумал там воспроизвести те популистские требования к российским властям, с которыми он постоянно выступал перед думскими выборами и которые, в частности, повторил в докладе на V пленуме ЦК КПРФ 18 января 1996 года. В нем лидер коммунистов, например, потребовал вернуть долги госпредприятиям и населению, при этом проиндексировав их; профинансировать «реальные потребности» науки, культуры, образования, здравоохранения, обороны; увеличить пенсии, стипендии, зарплату, ориентируясь на прожиточный минимум; осуществить «масштабный государственный заказ» на продукцию ВПК и товары народного потребления; снизить налоги. Причем сделать все это, по мнению коммунистического вожака, необходимо через внесение соответствующих поправок в уже принятый и действующий бюджет начавшегося года. Кроме того, Зюганов потребовал установить фиксированные цены на хлеб и заморозить квартплату. То есть, суммируя все требования лидера КПРФ, — необходимо всем сделать хорошо. И сделать это быстро.

Как всегда в таких случаях, Зюганов ни в малейшей степени не обременил себя вопросом, где взять деньги на эти по большей части действительно благие дела. Ответ у коммунистов и их единомышленников всегда был наготове — включить печатный станок. То, что вслед за этим неизбежно последует гигантский всплеск инфляции и прежний, царствовавший в советские годы тотальный дефицит, их в таких случаях абсолютно не волновало. Главное — показать, что ты горишь желанием облагодетельствовать весь российский народ.

Однако провозглашать подобные «экономические программы» перед квалифицированной аудиторией Давоса значило бы предстать либо полным профаном, либо примитивным политическим спекулянтом. Такое, конечно, в планы Зюганова не входило.

Со всякого рода интересными заявлениями перед своими согражданами выступал, разумеется, не только Зюганов. Например, в одном из февральских номеров «Известий» читатели могли найти довольно любопытное интервью с членом думской фракции КПРФ, зампредом Комитета по законодательству адвокатом Юрием Ивановым (этот деятель уже упоминался мною ранее). Среди прочего Иванов довольно подробно излагал, как именно коммунисты, когда придут к власти, будут национализировать частную собственность.

Он сразу же признал, что национализация видится им, коммунистам, как «один из главных путей будущих перемен»: «никакой вечности и незыблемости формы собственности быть не может».

Иванов и его единомышленники уже наметили к тому времени ряд «крупнейших» предприятий, которые они, обретя власть, национализируют в первую очередь. Таковых было примерно двести. Безоговорочной национализации будут подлежать и коммерческие банки, по крайней мере 90 процентов из них (Иванов: «Тут надо быть решительными, ибо они — угроза обществу»).

Каков будет порядок национализации? Чтобы доказать, что предприятие было приватизировано «незаконно», можно, конечно, действовать через арбитражные суды, но это, по мнению коммунистов, слишком долго и муторно. Новые старые властители намерены прибегнуть к «ускоренной процедуре» — через «комиссии, наделенные особыми полномочиями». Саму эту процедуру Иванов, если ему поручат, также берется разработать ускоренными темпами: «Я бы за месяц с небольшой группой ее разработал. Я тут проблем не вижу. Процедуру в рамках комиссии, а не судебных органов».

Как тут не вспомнить сталинские годы. Тогда, как известно, «ускоренные процедуры» применялись сплошь и рядом. Это была любимая форма отправления «правосудия». Пресловутые «тройки» даже к расстрелу человека приговаривали за каких-нибудь десять-пятнадцать минут.

Кстати, сам же Иванов в этом месте беседы вспоминает 1937 год: дескать, тогда, в 1937-м, процедура все-таки тоже была, хотя и «упрощенная». Да уж, проще некуда.

А что станет при коммунистах со свободой слова? Позволено ли будет журналистам так же критиковать новую власть, как это позволяет власть нынешняя? Тут Иванов пускается в рассуждения, что, мол, сегодня существует «беспредел» «четвертой власти», что она «встала над государством». По мнению юриста-коммуниста, необходимо пересмотреть закон о СМИ, с тем чтобы устранить чрезмерную «вольницу журналистов»: «ненормально, чтобы пресса издевалась над государством». Даже, мол, над Ельциным она издевается, «а он же президент пока».