Как Зюганов не стал президентом - Олег Мороз

Собственно говоря, многие ожидали именно такого развития событий. В одной из статей, опубликованной в «Известиях» 30 января, выдвигалось как раз такое предположение — что Ельцин и Черномырдин могут включиться в избирательную кампанию параллельно, что именно таков, в частности, тайный план «Нашего дома — России» (официально НДР поддерживал выдвижение одного Ельцина). Благодаря одновременному вступлению Ельцина и Черномырдина в предвыборную кампанию будет обеспечена более массированная атака на коммунистов. При этом, как полагал автор, не исключено, что на каком-то этапе один из этих двоих (не обязательно Черномырдин) снимет свою кандидатуру в пользу партнера. Утверждалось, что такая схема предлагается некоторыми аналитиками даже в президентском окружении.

Увы, особенности ельцинского характера были таковы, что он и слышать не хотел ни о каком дублере. Трудно сказать, чего в этом нежелании было больше — безграничной самоуверенности — я, мол, и так выиграю выборы — или ревности к потенциальному претенденту на его, Ельцина, кресло.

Зная об этих ельцинских настроениях и строго соблюдая правила аппаратного этикета, сам Черномырдин, как говорится, руками и ногами отмахивался от предложений вступить в президентскую гонку. А таких предложений становилось все больше и больше. В конце января появились сообщения, что в Санкт-Петербурге, Оренбурге, других городах создаются инициативные группы по выдвижению Черномырдина кандидатом в президенты.

30 января в северной столице состоялось собрание такой группы. В нем участвовали представители ДВР, «ДемРоссии», Христианско-демократического союза, других организаций (представителей НДР замечено не было). В принятом заявлении говорилось, что необходимо сохранить преемственность в отношении курса реформ и объединить реформаторские силы вокруг авторитетной политической фигуры, каковой является Виктор Черномырдин. В числе главных плюсов премьера были как раз отмечены его миротворческие шаги, связанные с войной в Чечне. Черномырдина просили дать согласие баллотироваться на пост президента.

Позднее сопредседатель «ДемРоссии» Галина Старовойтова так объясняла смысл этого выдвижения: «Мы хотим ему (Черномырдину. — О.М.) помочь и вбить клин между ним и Ельциным, мы играем на победу умеренных реформированных коммунистов — Черномырдина, Лужкова, Сосковца, Бакатина, Вольского, Гончара…»

Однако уже на следующий день, 31 января, в интервью ИТАР-ТАСС Черномырдин, находившийся в тот момент в США, довольно резко отозвался обо всех этих хлопотах. «Я этого не приемлю, — сказал он. — Я об этом не слышал, и я этого не приемлю. Мы работаем с президентом, все будет идти как надо. Я в эти игрушки не играю».

3 февраля Черномырдин неожиданно отправился в двухнедельный «плановый» отпуск в Сочи. В прессе этот отъезд тоже связали с возникшей вокруг его фигуры странной предвыборной суетой. Дескать, у премьера был неприятный разговор с президентом и тот посоветовал ему на время покинуть столицу.

«Независимая газета»:

«Тот факт, что инициативная группа в Петербурге выдвинула Черномырдина кандидатом в президенты, и несмолкающие разговоры о Черномырдине как едином кандидате от демократов произвели, как утверждают, на Ельцина самое неблагоприятное впечатление. Что и ожидалось. И двухнедельный отпуск «возник» как следствие тяжелого разговора, состоявшегося между президентом и премьер-министром, в ходе которого премьеру было рекомендовано отъехать из столицы на отдых и не смущать своим присутствием, не «соблазнять» своей персоной демократов…»

Шли и еще дальше — утверждали, будто зимний отпуск Черномырдина — прелюдия к его скорой отставке.

Ельцинская пресс-служба все это опровергала: дескать, отпуск премьера — вполне рядовое событие, за которым ничего не скрывается.

8 февраля в беседе с группой журналистов Черномырдин разъяснил свою позицию насчет президентских выборов уже более спокойно и более вежливо (по отношению к своим поклонникам):

— Конечно, хотел бы поблагодарить за доверие… В то же время хочу сказать: по-человечески, да и по-мужски мне было бы нелегко, да и невозможно отступиться от принципов товарищества, от пережитого за те три года, которые я проработал бок о бок с Борисом Николаевичем Ельциным. И если действующий президент сделает свой выбор баллотироваться на второй срок, то здесь я, конечно, соперником ему быть не хочу и не буду. Как глава правительства я реализую именно президентский курс на реформы, и никакой другой. Поэтому поддержка моей кандидатуры — это по сути вещей, по политической логике — прежде всего поддержка президента.

В свою очередь, лидер думской фракции «Наш дом — Россия» Сергей Беляев, разъясняя сложившуюся ситуацию, также упирал на этический момент: «Глубокая порядочность Черномырдина не позволяет ему выставлять самостоятельно свою кандидатуру или выставлять ее в противовес Ельцину».

Несмотря на все эти заявления, петербургская инициативная группа по выдвижению Черномырдина была в числе прочих зарегистрирована 9 февраля в Центризбиркоме. Собственное согласие кандидата на этом этапе не требовалось.

В общем-то можно сказать, что ситуация с невыдвижением Черномырдина в президенты — это свидетельство тогдашнего младенческого возраста нашей политической этики, неразвитости отношений между политиками, их, так сказать, совковости. При чем здесь «принципы товарищества», «пережитое за три года», «глубокая порядочность», когда речь идет о решении важнейшей для страны задачи — спасения ее от угрозы коммунистического реванша?

Впрочем, надо сказать, до момента окончания регистрации кандидатов — 15 апреля — у Черномырдина еще сохранялась теоретическая возможность стать-таки полноценным кандидатом в президенты — ведь инициативная группа по его выдвижению действовала, собирала необходимые подписи. Случись что до этого срока с Ельциным, и премьер вполне мог бы по-настоящему вступить в игру.

Коржаков в своих мемуарах, разумеется, все это оборачивает против премьера. «Виктор Черномырдин, — пишет бывший ельцинский охранник, — тоже, правда негласно, собирал подписи, чтобы выставить свою кандидатуру на грядущих президентских выборах. И собрал почти полтора миллиона. Его доверенные лица старались работать с избирателями как можно незаметнее. Но, разумеется, Служба безопасности президента о «тайной» акции премьера знала».

Трудно себе представить, как это можно «негласно» и «незаметно» собрать полтора миллиона подписей. Вот уж действительно нужно быть выдающимися Шерлоками Холмсами, чтобы эту «тайную» акцию» обнаружить. Как уже говорилось, инициативная группа собирала автографы избирателей вопреки воле Черномырдина, несмотря на его неоднократные протесты. Вряд ли он был тут неискренен.

Естественно, после того как коржаковская агентура «обнаружила» предвыборную активность Черномырдина, премьер оказался на крючке у начальника президентской охраны и стал, по уверениям Коржакова, искать с ним встречи, чтобы объясниться.

«С середины февраля, — пишет Коржаков, — Черномырдин постоянно предлагал мне встретиться и поговорить. Я же умышленно тянул время, дожидаясь того момента, когда будет поздно нести подписные листы в Центральную избирательную комиссию. Внутреннее чутье подсказывало: без этого разговора премьер не решится выставить свою кандидатуру на выборах».

Регистрация кандидатов закончилась, как уже было сказано, 15 апреля, а разговор Черномырдина с Коржаковым состоялся аккурат на следующий день, 16-го, в так называемом Президентском клубе — заведении для избранных, которое в свое время организовал сам Коржаков. Понимая, что его подслушивают и записывают, Черномырдин изъяснялся крайне осторожно, в основном поддакивал президентскому охраннику.

Больше всего в тот момент премьера беспокоило, что кто-то, как он полагал, «наговаривает» на него президенту. Насколько можно понять, в первую очередь он подозревал тут самого Коржакова: тот, мол, нашептывает Ельцину, что премьер собирается «подсидеть» его на президентском посту. Но прямо сказать о своих подозрениях Коржакову Черномырдин, естественно, не решался.

«Черномырдин. Еще один вопрос. Кому надо постоянно меня с шефом сталкивать?

Коржаков. В каком плане?

Черномырдин. Во всех планах. Даже, может быть, не сталкивают, а разводят. Видят во мне недруга. Мне, конечно, это по фигу, но всегда это исходило из Администрации… Я говорил Илюшину (первый помощник президента. — О.М.), что не могу понять, откуда происходит сталкивание.

Коржаков. Илюшин никогда в эти дела не влезает.

Черномырдин. Да, он мне сказал.

Коржаков. Он опытный партийный работник.

Черномырдин. Единственное, он мне подтвердил, что видит все. Если это дело Батурина… Но я не думаю, что он так близок к президенту, чтобы влиять. Но кому-то вот надо».