Дикая птица - Елена Анатольевна Кондрацкая

– Могу рассказать, как я ездил с визитом в Северные Земли. Ты бывала? Там невероятно красиво.

Рогнеда покачала головой.

– Не была, но с радостью послушаю.

Дарен улыбнулся и начал рассказ. Рогнеда сама не заметила, как они проговорили до позднего вечера.

* * *

Рогнеда никогда не принадлежала себе.

– Кто разрешал тебе прекращать? – отец хлопнул кулаком по столу. Зазвенела ложка в тарелке, задрожал огонёк свечи. Уже давно за полночь, но они с отцом не спали. В горнице было тепло и тихо, за окном барабанил дождь.

– Но я устала!

Вчера Рогнеде исполнилось тринадцать. Она сидела на дощатом полу в выцветшем сарафане и пыталась совладать с чарами – сделать воздух таким плотным и острым, чтобы его можно было использовать как оружие. Но вот уже много часов у неё ничего не получалось. Отец ничего не смыслил в чарах, а книги и манускрипты, что остались от матери-чародейки, были слишком сложны и казались маленькой Рогнеде бессмыслицей. Всё приходилось делать наугад, с боем продираясь сквозь собственное невежество.

– Ты остановишься, когда я скажу, Рогнеда, – в голосе отца звучало раздражение.

– Мама говорила, что нельзя колдовать, когда устала, – Рогнеда выпятила нижнюю губу, готовая расплакаться. – От этого можно заболеть.

– Глупости! Твоя мать слишком много тебя жалела. Если ты хочешь чего-то добиться, если хочешь стать по-настоящему сильной, не смей жалеть себя. Ты можешь стать великой, Рогнеда.

Рогнеда. Это даже не её имя. Мама звала её иначе. Раньше всё было иначе! Отец сел на пол и погладил бороду; доспехи, которые он так и не снял, вернувшись со службы, скрипели. От отца пахло лошадьми и мёдом.

– Я не хочу быть великой, – проканючила Рогнеда, но всё же держалась и не плакала. – Я хочу спать. Почему Яснораде можно спать и играть весь день, а мне нет?

– Твои желания не имеют значения, – отец погладил её по голове. – В отличие от Яснорады ты унаследовала великий дар своей матери. И ты вознесёшь нашу семью до невиданных высот. Это твой долг, Рогнеда. Если, конечно, научишься управлять своими силами. Поэтому не ленись, упражняйся. Я верю в тебя.

Рогнеда снова попыталась превратить воздух в лезвие, но всё, что у неё вышло, – едва заметное дуновение ветерка. Он скользнул по пальцам, завихрился и сошёл на нет. Она слишком устала.

– Не могу больше! – Рогнеда повалилась на спину и застучала босыми пятками по полу.

– Можешь, не хнычь, – отец поднялся на ноги и налил себе мёда. – Кстати, милая, я нашёл тебе работу.

– Работу? – Рогнеда села. – Ты снова всё проиграл? Я не хочу работать!

– О, это не просто работа, – отец пригубил мёду. – Я сумел уговорить княгиню Чароградскую взять тебя служанкой. Она очень обрадовалась, узнав, что тебя назвали в её честь.

– Княгиню?

– Ты станешь великой чародейкой, Рогнеда. Нас ждёт большое будущее.

* * *

Солнце уже село, а за окном разыгралась гроза. Люба зажгла в светлице свечи, и комната окрасилась в рыжий. Дождь разбивался о крышу и укрывал окна непроглядной водяной вуалью. В печи шептались поленья, пахло теплом, ромашковым отваром и пряниками.

Чашки пустели, слова становилось тише, и казалось, что не существует мира за пределами этой комнаты. Всё, что от него осталось, – бесконечные потоки воды. И они остались одни в этом океане холода. Последний живой островок тепла.

Мысли Рогнеды были далеко, где-то на перекрёстках детства, которого она практически не помнила, когда мягкий голос Дарена вытянул её в реальность:

– Что будем делать?

Рогнеда посмотрела на него, не понимая, о чём речь. Он прочитал что-то в её взгляде.

– Я про убийцу, – он неопределённо кивнул в сторону двери. – Попробуем узнать что-то про упыря, о котором говорил Финист?

– Не думаю, что это что-то даст. Слишком много времени прошло. Да и его братия нам помогать не будет.

– Это ещё почему?

– Потому что они упыри, Дарен. Закрытая община, которая ненавидит чужаков и предпочитает их есть, а не болтать с ними. Гвардейцев они ещё боятся, те церемониться не будут – отрубят голову, и дело с концом, а нам им нечем пригрозить, – она выразительно посмотрела на Дарена. – Ты же вряд ли позволишь мне им угрожать?

– Возможно, этого и не придётся делать, – Дарен поднялся на ноги и зашагал по комнате. – Я тут вспомнил. Лет пять назад я помог одному упырю…

– Ты – что? – Рогнеда заморгала. Помогать упырю? Этим кровососущим чудищам? Это ещё что такое? Впрочем, это же Дарен.

– Он хотел меня сожрать. Гнался за мной по болоту, но угодил в ловушку Яги и чуть не погиб…

– Погоди-ка, – Рогнеда затрясла головой, стараясь уложить сказанное в мыслях. – Тебя хотел сожрать упырь, а ты его спас?

Дарен небрежно пожал плечами, будто все эти детали были незначительны. Он продолжил:

– Важно, что этот упырь, стало быть, у меня в долгу. Если он всё ещё живёт с Ягой…

– Он – что? – Рогнеда отказывалась понимать происходящее.

– Они с Ягой вроде как женаты, – неуверенно прищурился Дарен. – И она по всему болоту расставила ловушки, чтобы он от неё налево не ходил. Но это если я правильно понял, конечно. И как раз тогда с одной она перестаралась и чуть не убила его…

– Так, ладно. Я не уверена, что мне нужны эти подробности. Остановимся на том, что у тебя есть знакомый упырь, который может помочь. Кстати, как он сможет нам помочь?

Дарен задумался.

– Может, подскажет, как найти подход к даргородским упырям. Или сам слышал что-то про убийство. У него, кажется, правнучка в городе живёт. Жила. Пять лет назад.

– А он точно поможет? Не убьёт нас? С Ягой-то на пару.

– Он мне клятву дал.

Рогнеда поджала губы. Звучало не очень надёжно, но других вариантов у них было немного.

– Ладно, царевич, ложись на печку. Прикажу Любе принести тебе одеяло. Завтра поедем к твоему упырю. Как его звать-то?

– К… Круко, если меня память не подводит, – Дарен уставился в потолок, а потом на Рогнеду. – Про печь не беспокойся, я в терем поеду.

– В такой дождь? Чтобы завтра я одна по болотам скакала, пока ты в лихорадке будешь кряхтеть в постели? Ну уж нет. Остаёшься, – Рогнеда лукаво улыбнулась. – Или боишься, что я приставать буду?

Дарен проигнорировал вопрос и выглянул в окно. Даже не смутился. Рогнеда хмыкнула, не потрудившись скрыть разочарование.

– Ты права, – Дарен всматривался в своё отражение в стекле. – В такую темень я дороги не разберу.

– Вот и прекрасно, царевич. Считай, что это во мне раздувается…

– Самомнение? – ухмыльнулся Дарен.

Рогнеда скорчила рожу и продолжила,