Разбитое сердце Лорелеи - Hаталия Антонова

пойдут. Скорее всего, Вера Максимовна хочет угостить нас чаем.

— Тогда я ничего не понимаю… — ответил Лёха и развёл руками, демонстрируя степень своего непонимания.

Мешок при этом выпал у него из рук. Неизвестно каким образом Вадим успел поймать его.

— Лёха! Торт!

— Ой! Я и забыл о нём. Цел?

— Думаю, что с ним не случилось ничего плохого. Давай уже вынем всё из мешка.

— Давай. — Лёха сунул руку в мешок, извлёк один за другим лежащие сверху букеты и вручил их Вадиму. — Держи! — Потом достал коробку с тортом и поставил тот на пол.

— Куда?! — прикрикнул на него Самойлов.

Лёха поспешно поднял коробку и застыл в руках с ней.

В это время послышались звуки шагов, позвякивание посуды и какое-то непонятное шуршание. Дверь гостиной отворилась, и в комнату въехал сервировочный столик.

— Будем пить чай! — объявила Вера Максимовна и велела дочери: — Разгружай!

Логуновы стали переставлять угощения на обеденный стол. Вера Максимовна оглядела всё и, оставшись довольной увиденным, сказала:

— Мальчики и девочки, за стол!

— Тут только одна девочка, — хихикнул Смирнов.

— А я что же, по-вашему, мальчик? — мама Лены сделала большие глаза, и все четверо весело рассмеялись.

Лёха, наконец, вспомнил про торт, который всё это время держал в руках:

— Это от нас! — он грохнул коробку с тортом на середину стола.

Вадим, вспомнив о букетах, поспешно вручил их дамам.

— Какая красота! — воскликнула Вера Максимовна.

— Как это мило, — проговорила Лена и уткнулась носом в кружевное изящество подаренного ей букета.

— Лена, неси вазы для цветов! — распорядилась Логунова-старшая.

Девушка легко вспорхнула с места и исчезла за дверью. Через некоторое время она вернулась с большим кувшином и узкой хрустальной вазочкой на небольшой ножке. В неё она и поставила свой букет, после чего расположила вазочку в середине стола. Вера Максимовна поставила георгины в массивный кувшин, водрузив его на горку.

— Какая красота!

После чего была открыта коробка с тортом, женщины не смогли скрыть своего восторга. Парни расплылись в довольных улыбках. Вера Максимовна, нарезав всё на кусочки, отложила один из них на отдельную тарелку и велела дочери поставить в холодильник. Пока девушка отлучилась на кухню, хозяйка объяснила ребятам:

— Это для Ивана Петровича.

Мальчишки понимающе кивнули.

За чаем ребята рассказали о школьных делах, а Лена поведала о том, как проводила время в больнице.

— Короче, скукотища? — завершила она свой рассказ, наморщив свой маленький хорошенький носик.

— А когда тебе в школу? — спросил Смирнов.

— Уже завтра, — ответила Лена.

— Тогда мы за тобой зайдём, — проговорил важно Смирнов. — Теперь за тобой глаз да глаз нужен. Да, Вадь?

Тот согласно кивнул.

— Никакого глаза не нужно, — отмахнулась девушка. — Я больше не буду надевать эти туфли.

— Правильно? — одобрил Лёха. — Выбрось их на помойку! Носи туфли без каблуков.

— Говорят, что девушки на каблуках нравятся мужчинам… — робко заметила Лена.

— Вот пусть они их сами и носят, — резюмировал Лёха. — Кто только придумал эти каблуки?

Вопрос, казалось, был риторическим, но Лена Логунова ответила на него:

— Считается, что впервые каблуки как раз и появились на мужских сапогах, чтобы при верховой езде нога лучше держалась в стременах.

— А я читал, — проговорил Вадим, — что подобие современного женского каблука изобрёл Леонардо да Винчи.

— Всё может быть, — поспешил поддержать друга Смирнов, — он ведь башковитый был.

— Кто?

— Как кто? Да Винчи этот!

— Зато Французская революция 1789 года, — снова заговорил Вадим, — запретила ношение высоких каблуков. И француженки в течение пятидесяти лет носили сандалии на плоской подошве.

— Мне ясно только одно, — сказала Вера Максимовна.

— Что? — чуть ли не в один голос спросили молодые люди.

— ЕГЭ вы сдадите на отлично!

— Ага, — кивнул Лёха, — если только на экзамене будет вопрос о каблуках.

Всё заулыбались. Хозяйка дома наполнила опустевшие чашки свежим чаем. Заметив, что Вадим нет-нет, да и скользнёт взглядом по ногам её дочери, Логунова старшая заметила:

— Согласна с тобой, Вадим! Там есть, на что полюбоваться.

— Вы о чём это? — отвлёкся Смирнов от торта.

— О Леночкиных ногах, — невозмутимо ответила женщина.

— О ногах? — удивился Лёха, отодвинулся от стола, внимательно осмотрев ноги девушки, заявил: — Ноги как ноги.

Хозяйка дома рассмеялась, а Леночка и Вадим покраснели. Последний, справившись со смущением, проговорил:

— Я вглядывался, чтобы убедиться, что с ногой Лены всё хорошо.

— А-а, — протянула Вера Максимовна. — Я-то уж подумала невесть что.

— Мама! — укоризненно прикрикнула дочь.

Шучу, я шучу, — отозвалась со смехом Логунова-старшая.

Вадим и Лёха уже собрались уходить, когда домой пришёл хозяин дома. Иван Петрович пожал парням руки.

— Спасибо вам большое за всё, что вы сделали для нашей Леночки.

— Ничего особенного мы не сделали… — смущённо проговорил Вадим.

А Лёха с солидным видом заверил Логунова-старшего:

— На нашем месте так поступил бы каждый.

— Если бы не Сергей Эдуардович, — решил расставить точки над «1» Вадим, — от нашей помощи мало было бы толку.

— Да, мы очень и очень ему благодарны, — заверила парней Вера Максимовна. — Дай Бог ему здоровья.

— Обязательно даст, — с выражением всё той же солидности на лице кивнул Лёха.

Вадим подумал, что Бог и так не обделил физрука здоровьем, но лишнее здоровье ещё никому не помешало, так что пусть молитвами Веры Максимовны ещё добавит.

Когда ребята оказались на улице, Смирнов осторожно погладил свой слегка раздувшийся живот и пожаловался другу:

— Вадик, у меня такое ощущение, что я вот-вот лопну.

А не надо было налегать на столько сладостей, — назидательным тоном ответил Самойлов.

— Тебе что, нисколько меня не жаль? — недоверчиво поинтересовался Лёха.

— Ну почему же жаль… — пожал плечами Вадим. — Просто вынеси из этого урок, в следующий раз ешь поменьше.

— Вадик! Я тебе просто удивляюсь! — Лёха уставился на друга.

— Чего же тебя во мне так удивляет? — спросил Вадим, тщетно пытаясь скрыть иронию.

— То, что ты умудряешься удерживаться от соблазна перепробовать всё, что выставлено на стол.

— Просто я знаю меру, — пожал плечами Вадим.

— Ты прямо как мой дед, — тяжело вздохнул Лёха.

— В смысле?

— Тоже всегда говорил, что Неру велел во всём соблюдать меру.

— Хороший совет. Я бы на твоём месте больше прислушивался к тому, что говорит дед.

— Посоветовать легко, — вздохнул Смирнов, — советом воспользоваться трудно.

— Тогда сам думай, — отмахнулся Вадим. — Ладно, я домой пошёл. До завтра.

— До завтра, — ответил Лёха и вдруг встрепенулся: — А ты не забыл, что я пообещал Вере Максимовне за Леной присматривать?

— Тоже мне дуэнья! — хмыкнул Самойлов.

— Ничего не дуэнья! И нечего обзываться. Просто мы можем ходить в школу вместе. В смысле не вдвоём, а втроём! Ты против, что ли?

— Нет, я не против. Втроём, так втроём. Пока,