Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая. - Геннадий Борисович Марченко

Мы с ним недавно случайно встретились, он мой телефон записал, вот и позвонил. А я подумала, почему бы и не помочь институтскому товарищу в таком щекотливом деле?

— Ну и как, подошло бельишко? — не без сарказма поинтересовался я. — Этот Олег тебя небось со всех сторон обсмотрел.

— Вот и не обсмотрел. Ещё чего не хватало! Друг – это отнюдь не любовник, — Татьяна покраснела, тряхнула гривой каштановых волос, которые не умещались под вязаной шапочкой. — Я сама себя в зеркале обсмотрела. Три комплекта примерила, и все сели как влитые. Иннокентий сразу сказал, что эти три все моего размера. Ну он человек опытный в этом деле, не ошибся. Остался вопрос только выбора цвета. Я предложила чёрный – самый практичный.

— А какие ещё были варианты?

— Белый и красный.

— Ну и купил твой Олег бы сразу три, про запас.

— Во-первых, Олег не мой, хватит уже… А во-вторых, знаешь сколько каждый стоит? Пятьдесят рублей!

— Ну-у… Красота – она же требует жертв. Хотя я солидарен с тобой, пусть один и практичный. Но я на тебе экономить не буду, представится случай – возьму сразу три.

Брови Тани поползли вверх.

— Да-а-а? То есть это как бы намёк на то, что ты собираешься просить у меня руки и сердца?

— А что, на роль потенциального жениха я не гожусь?

Она склонила голову на бок, прошлась по мне вызывающе оценивающим взглядом, разве что ниже пояса не посмотрела, так как эта часть тела скрывалась под столешницей.

— Так-то ничего, руки-ноги на месте, голова тоже. Ещё и врач. Если кто в семье заболеет – сразу вылечит.

— Между прочим, зря смеёшься, я и впрямь могу вылечить. Твоя мама, во всяком случае, меня сегодня снова благодарила.

— Извини, — смущённо улыбнулась Таня, касаясь моих пальцев своими. — Мелю всякую ерунду. Ты и правда классный… Я ведь в школе была в тебя влюблена. Чего только ни делала, чтобы ты обратил на меня внимание, а ты всё на Нинку Сорокину заглядывался. Думаешь, я не замечала, как ты на неё смотрел?

— Кто старое помянет… Я вырос, поумнел, ты изрядно похорошела. Пасьянс сложился.

— У меня такое ощущение, что передо мной не 25-летнйи парень, а как минимум 50-летний, повидавший жизнь мужчина.

Ошибаешься, милочка, 70-летний, хмыкнул я про себя.

— Если серьёзно, то как встретил тебя после Нового года – сразу и влюбился с первого взгляда. Подумалось, что такая женщина могла бы стать верной спутницей жизни. И в последующие дни только укрепился в этом мнении.

— Ого! Может, ещё и предложение руки и сердца сделаешь? — рассмеялась она.

— Думаешь, мне слабо? — хмыкнул я.

— Думаю, что нет. Но давай не будем торопить события. Просто я уже один раз обожглась… А тебе ещё интернатуру заканчивать. Может, за это время встретишь более достойную.

— Ну это вряд ли. Пока, во всяком случае, я уверен, что более достойной не встречу, — улыбнулся я. — Ты ешь пирожное, оно вкусное.

Она откусила кусочек и тут же, страдальчески поморщившись, тихо простонала:

— М-м-м…

— Что такое? — встревоженно спросил я.

— Да зуб… С месяц мучаюсь, а лечить идти никак силы духа не хватает. Я стоматологов с детства боюсь.

Да уж, советская стоматология – это фильм ужасов наяву. Помню, как сам лечил зубы в конце 70-х и в 83-м, кажется, причём без всякой анестезии… Б-р-р-р!

— Какой именно зуб? — деловито спросил я, придвигаясь к ней поближе.

Она поелозила языком за щекой.

— Коренной внизу справа, второй после клыка. А зачем тебе?

— Попробую с ним прямо здесь поработать. Ты только ничему не удивляйся. Закрой глаза и сиди спокойно.

— Но…

— Закрой глаза! Я тебе потом всё объясню.

Фыркнув, она закрыла глаза, я активировал браслет, приложил пальцы к её правой щеке, и сам закрыл глаза. Надеюсь, никто на нас особо внимания обращать не будет, и тем более не подвалит с вопросом: «Что с вами, молодые люди?»

На то, чтобы умертвить нерв, который буквально-таки отсвечивал оранжевым, у меня ушло не больше минуты. Можно было бы потратить ещё пару-тройку минут, чтобы и кость с эмалью нарастить, но мы и за минуту в таком странном для присутствующих положении сумели привлечь внимание. Во всяком случае, открыв глаза и оглядевшись, я увидел, как посетители кафе смущённо отводят взгляды.

Нет, можно было бы, конечно, выбрать для манипуляций другое место, если уж не мою или её квартиру, то как минимум любую подворотню. Но я не захотел. Я ещё не до конца её простил, хоть и сделал только что предложение. Наверное, поторопился, но слово не воробей… Тем более такое. А в наказание ей оставлю кариесную дырочку, пускай чешет в обитель дантистов.

— Можешь открыть глаза, — сказал я. — Ну как, не болит?

Она через щёку надавила пальцем на зуб, задумчиво глядя в сторону. Перевела взгляд на меня.

— Ты знаешь, и правда не болит. Как ты это сделал?

— Ловкость рук – и никакого мошенничества! — улыбнулся я. — Моя любовь творит чудеса.

— Сеня! Ну правда! Это как с мамой?

— Ну что-то вроде того. Новые западные и восточные методики, если не вдаваться в подробности. Нерв я убил, но пломбу всё равно придётся ставить, иначе рано или поздно зуб разрушится. Но зато теперь это будет совсем не больно.

[1] Выпускать в СССР «Байкал» начали в 1976 году, как местный аналог «Кока-колы» и «Пепси-колы».

[2] ЧСС – частота сердечных сокращений

[3] Медицинские термины: ПИТ – палата интенсивной терапии, РАО – реанимационное отделение.

Глава 5

Дом архиепископа Пензенского и Саранского Мелхиседека (в миру Василия Михайловича Лебедева) располагался в частном секторе, неподалёку от Митрофаньевского кладбища с единственным действующим в городе православным храмом. Это было хоть старое и одноэтажное, но ещё вполне добротное строение из красного кирпича. Понятно, не личная собственность, а выделенное для проживания архиепископу епархией.

Мы с моим провожатым – секретарём епархии Андреем Николаевичем – прошли по расчищенной от снега широкой тропинке к дому.

— Владыка сам любит взять в руки лопату да покидать снег, хотя, казалось бы, и не по