Идиотам просьба не беспокоиться - Тибор Фишер

В автобусе, на одну остановку ближе к пекхэмскому полицейскому участку, Гай наблюдал за тем, как какой-то в ломину пьяный мужик пытается купить билет; Гай еще не опаздывал, но пьяный минуты четыре рылся в карманах в поисках денег, задерживая всех остальных пассажиров, и в конце концов парень, который стоял в очереди за ним, вызвался заплатить за него.

Гай даже не сомневался, что этого алкаша небеса ниспослали конкретно ему, дабы поездка в Пекхэм стала совсем уже гадостной, но пьяный решил привязаться к женщине-негритянке, которая сидела впереди. Он наклонился к ней с доверительным видом, свойственным многим пьяным (хотя при этом они орут во весь голос), и щедро обдал ее перегаром. Женщина сразу застыла, пытаясь прибегнуть к защитной технике «меня тут нет, и тебя тут нет, и я в упор тебя не вижу», но пьяный не понял намека. У Гая было стойкое подозрение, что и в трезвом-то виде этот мужик был не самым приятным из собеседников.

– Но я вовсе НЕ СОБИРАЮСЬ тебя загружать СВОИМИ ПРОБЛЕМАМИ, – провозгласил пьяный с чувством и выражением, которым мог бы гордиться даже телеведущий.

Гай запустил руку в карман пальто и проверил, на месте ли нож. Разумеется, он знал закон о хранении и ношении наступательного оружия и тем не менее начал носить с собой выкидной нож. И вовсе не для того, чтобы отбиваться от грабителей. Если кому-то понадобятся его деньги – пусть забирают. Он не собирается рисковать здоровьем ради нескольких фунтов. Нет. Его беспокоило, что кто-то из местных психов может принять его за ходячую банку с пивом.

Двадцать минут – это самое длинное время, которое было у Гая, когда он прошел по улице у себя в районе и не встретил ни одного психопата. (Как раз столько, чтобы дойти до метро, где психов существенно меньше, хотя обязательный минимум – один на станцию – неизменно присутствует.)

Самое короткое время – тридцать секунд. Однажды утром Гай вышел купить газету. Он как раз приступил к самой тягостной части – а именно, он расплачивался с киоскером, – и тут кто-то толкнул его в спину. Толкнул вполне определенно и грубо, то есть явно нарочно. Гай обернулся и увидел тощего черномазого подростка в футболке с обрезанными рукавами и арабским платком на голове.

– Надо быть осторожнее, – сказал он Гаю.

Гай еще толком и не проснулся, но он уже понял, что сейчас-то все и случится. Он видел, что все собравшиеся у киоска смотрят на них с настойчивым интересом в предвкушении кровопролития. Его изобьет представитель этнического и культурного меньшинства. Замечательно.

Пару минут они вяло пихали друг друга. Гай честно пытался вогнать себя в состояние кипучей ярости. А потом этот парень в арабском платке отошел, не сказав ни слова, перешел на ту сторону улицы и вошел в овощную лавку – должно быть, в поисках кого бы еще попихать. Минуты четыре спустя, когда Гай проснулся уже окончательно, как следует взбеленился и был готов к бою, он ворвался в овощную лавку, но черномазый «араб» исчез. После этого случая он решил никогда не выходить на улицу безоружным. Если ему придется пустить нож в дело, он скажет, что нашел эту штуку на улице и как раз собирался отнести ее в бюро находок, как вдруг… Гай не видел причины, почему роль единственного честного человека во всем Соединенном Королевстве должна доставаться ему.

Когда Гай выходил из автобуса, в него плюнул какой-то старик-негритос. Комок слюны пролетел буквально в паре дюймов от Гаевой груди. Потом старик улыбнулся Гаю. Если бы плевок попал по назначению, Гаю пришлось бы что-нибудь предпринимать, а раз все обошлось, то не стоит и напрягаться. Если останавливаться всякий раз, когда тебя оскорбляют или в тебя плюются, то ты никогда не дойдешь до места, куда тебе надо попасть.

Гай вошел в приемную полицейского отделения. Подождал, пока дежурный констебль соблаговолит обратить на него внимание. На улицах, в суде, в газетах стражи порядка ведут себя очень любезно и вежливо, но тут была их территория.

– Помощник солиситора, – коротко представился Гай, когда дежурный решил, что он уже достаточно «промариновал» очередного посетителя. – По делу Скотта.

С большинством их клиентов все было ясно. Как правило, все укладывалось в известную схему: украл – выпил – сел. Но нужно, чтобы между выпил и сел прошло хотя бы несколько месяцев. Тогда еще имеет смысл воровать. Гая давно подмывало спросить у Скоттов, зачем они это делают, если их все равно каждый раз ловят на месте. Это были уже постоянные их клиенты. Они знали Гая по имени и даже стали просить, чтобы им назначали именно его.

И что самое примечательное, сколько раз Скотты уже попадались – а они попадались всегда, – но при этом они каждый раз заявляли, что ничего такого они не делали. Наверное, Гай еще и поэтому не задавал им свой сакраментальный вопрос, зачем им вообще это надо.

В наше печальное время, когда семейные узы либо с легкостью рвутся, либо не существуют вообще, папа и сын Скотты являли собой трогательный пример редкого единодушия отцов и детей. Скотт-старший и Скотт-младший были вообще личностями нетривиальными. Уличное ограбление – это занятие, которое требует определенной физической подготовки. Обычно к нему тяготеют неудавшиеся спортсмены, которым не удалось проявить себя в большом спорте, но которые рады возможности применить свою подготовку на практике.

Скотт-младший совершенно не подходил для этой работы. Он был таким толстым, что – натурально – подрагивал и колыхался при каждом шаге, как ходячая водяная кровать (он слишком поздно родился, а то бы точно блистал в каком-нибудь шоу уродов). Было никак невозможно представить такую тушу в роли проворного уличного грабителя. И вот тут в дело вступал папаша – в роли шофера.

Впервые Гай познакомился с папой и сыном Скоттами именно здесь, в пекхэмском полицейском участке, после одной из их первых (если вообще не самой первой) грабительских вылазок. Никаких обвинений не выдвигали, потому что Скотт-младший попытался выхватить сумку у дамы, которая оказалась его бывшей учительницей-физручкой (очевидно, он не узнал ее со спины, иначе он бы наверняка вспомнил ее занятия по дзюдо). Однако физручка его узнала, и мало того, что обложила его по матушке и не выпустила сумку из рук, она еще швырнула своего бывшего ученика на асфальт и со словами: «Это не школа, сынок», – принялась методично, со знанием дела избивать его ногами. Папа Скотт полез заступаться за отпрыска, в результате чего лег на асфальт рядом с ним.

Скоттов спасла полиция. Скотт-старший выдал такую версию: какая-то бесноватая баба ни с того ни с сего набросилась на них с сыном, – и был страшно зол, когда больше десятка свидетелей подтвердило, что Скотт-младший пытался вырвать у нее сумку. Приняв во внимание их плачевное состояние – оба были слегка контужены, – а также ничтожный характер кражи, тем более неудавшейся, на первый раз их отпустили с предупреждением.

Только в одном отношении папа и сын Скотты подходили под традиционный образ уличных грабителей – своей поразительной тупизной. Вырвать сумку у слабой женщины – такого рода преступная деятельность не предполагает ни тонких расчетов, ни воображения. Но даже такое незамысловатое действие требует некоторого мастерства, хотя бы в том, чтобы выбрать правильную жертву в благоприятных условиях: миниатюрную хрупкую женщину, которая не владеет приемами боевых искусств и не носит с собой оружия – на плохо освещенных пустынных стоянках, в глухих переулках и в переходах метро, когда поблизости никого нет. Само же техническое исполнение поражает своей простотой: преступник хватает сумку и резко толкает жертву, так чтобы она упала (хотя есть приверженцы обратного метода: сначала швыряют жертву на землю, а потом вырывают сумку). Если ни в чем другом, то хотя бы в том, чтобы нормально толкаться, Скотт-младший мог бы добиться некоторых успехов.

Потом был случай на Балхэм-стрит. В плане отобрать сумку Скотт-младший сработал чисто – ограбленная дама осталась стоять, разинув рот, – и рванулся к машине, насколько слово «рванулся» вообще уместно по отношению к этой желеобразной туше. Скотты благополучно уехали с места преступления, завернули за угол и нарвались на дорожный патруль (обычная проверка – плановый рейд за безопасность уличного движения; проходит два раза в год). Техосмотр не пройден. Страховки нет. Прав тоже нет. Тормозные огни не горят. Протекторы на покрышках стерты. Может, они бы и отбоярились, если бы не Скотт-младший, который сидел на переднем сиденье и внимательно изучал пудреницу, извлеченную из явно женской сумочки крокодиловой кожи.

Гай терпеливо выслушал заверения Скоттов, что сумочку им в машину зашвырнул некий таинственный незнакомец, после чего убежал сломя голову в неизвестном направлении. И они как раз ехали в полицейский участок, чтобы ее – сумочку – сдать. Папа с сыном изобразили искреннее изумление, когда пострадавшая женщина описала своего обидчика, который был поразительно похож на Скотта-младшего, вплоть до футболки с надписью: «Высеки меня плеткой и спусти мне на сиськи».