Ментальная кухня – 3 - Максим Злобин

лягушки попрыгать по асфальту. Сразу за боевиками князя виднеется Стася Витальевна — буквально висит на поводках, кое-как удерживая двух осатаневших собак. И если справиться с Тырквой проще простого, то удержать Гретту — охренеть какая задача.

Справа Миша и Байболотовы пытаются поймать грёбаного ниндзю. И, по ходу дела, начинают в этом преуспевать. Во-первых, потому что «пуф-пуф» звучит уже не так часто, — гад начал то ли уставать, а то ли проседать по мане. А во-вторых, потому что не только Гио нынче изволил бурстовать.

Уж не знаю, то ли Кудыбечь намолил себе суперсил, а то ли его рогатая подружаня сама решила заступиться и подкинуть плюшек, но факт есть факт. Огонь из глаз — уже привычный спецэффект; таким никого не удивишь. А вот сантоку повёл себя неожиданно: трансформировался в огненную самурайскую катану. Жаль только, что Мишаня обучался в кулинарном технаре, а не в каком-нибудь кадетском корпусе, как Агафоныч. О фехтовании Кудыбечь знал лишь понаслышке и манера его боя была, мягко говоря, неуклюжей…

Ну да ничего, справятся. Стало быть, за ребят я больше не переживаю и переживаю за другое:

Прямо по курсу рядом с «Грузинским Двориком», пока Рита Сидельцева всё никак не могла прийти в себя, Чёрный уже поднялся на ноги и собирался плотно заняться Гио. А потому ждать больше нечего. Выкрутив источник на максимум, я приготовился к прорыву. Ожидал, что сопротивление будет как минимум не слабее, чем у того же Пыльникова, но…

Ах-ха-ха-ха! Оборотень-то голый! Нету у него никаких карманов, а потому и артефакты защитные держать негде. Так что я проскочил в его голову с удивительной лёгкостью, будто подтаявший на солнышке суппозиторий.

И с самого порога мне предстала безрадостная картина. Весь «топ» занимали не облеченные в слова, дублирующие друг друга мыслестрочки — ярость, злость, гнев. А ещё, внезапно, обида и жажда мести.

Ну… как бы и хрен с ним. Я сюда не душу врачевать пришёл. Я пришёл, чтобы этого ублюдка угандошить. Ни стыда, ни угрызений совести по этому поводу я не почувствую совершенно, — заветы Агафоныча на самооборону не распространяются. Ита-а-а-а-ак!

Эть… Подчинить не получилось, увы и ах. Подчинялка ещё не выросла, что ли? Или в другом дело?

Хм-м-м… на входе сопротивления не было, а вот здесь какие-то защитные механизмы всё-таки работают. Животные, быть может? Быть может это из-за того, что оборотень в своём зверином амплуа не совсем человек? Ладно… меньше размышлений! Момент вообще не подходящий.

Раз не получилось взять зверушку под контроль, буду путать его мысли. Схватив первую попавшуюся мыслестрочку с посылом «УБИТЬ!!!», я переписал её от и до. Внушил Чёрному, что для утоления всех своих страстей, ему срочно нужно упасть на колени и начать челобитную об асфальт. И чем сильнее, мол, тем лучше.

— Р-р-р-р-рааа!!! — заревел оборотень, реально встал на колени, размахнулся и-и-и-и…

Тормознул в самый последний момент. А мыслестрочка, над которой я поработал, форменно рассыпалась. «Я знаю, что ты здесь, грёбаный менталюга!» — прорезался внутренний монолог Чёрного: «Где ты, тварь⁉ Покажись!» — и оборотень начал крутить башкой.

Что плохо. А что хорошо — тут же получил по щам от Гио и резонно отвлёкся. Что ж! Стало быть, работаем в паре. Не ссы, человек-грузин, прорвёмся! Вот только:

— Вася! — не совсем кстати раздался крик Сидельцевой. — Вася, помоги!

Причём «помоги» не в значении «спаси», а в самом что ни на есть прямом. Рита поднялась на ноги и окончательно пришла в себя. Теперь она стояла на пороге горящего «Дворика» и почему-то увлекала меня за собой, — прямо туда, внутрь, в огонь.

— Вася, быстрее!

Так… Многозадачность наше всё. Повар, который за раз готовит одно блюдо — кандидат на увольнение и вообще лох. Одновременно вбивая в голову Чёрному мысль о том-де, что ему срочно нужно почесать когтями трахею, я ломанулся вслед за Ритой.

— Р-р-р-рааа! — очередной рёв прервался очередным шлепком по морде от господина Пацации.

— Что случилось⁉ — подбежал я к Рите.

— Некогда объяснять! — ответила та. — За мной! Не бойся, я прикрою!

Ни в той, ни в этой жизни мне не доводилось спасать котят из пожара. Да и вообще как-то так вышло, что эта напасть обходила меня стороной, — чему я несказанно рад. Так что внутри горящего здания я оказался впервые и… блин… страшно.

Всё кругом трещит. Огонь ревёт, — и это вовсе не манера речи. Ревёт, ширится прямо на глазах и жрёт всё, до чего только может дотянуться. Дышать нечем, глаза слезятся, видимость соответствующая, однако… не жарко. Не знаю, как оно работает, но Ритка Огонёк взяла меня под свою защиту.

— Туда, — зажимая нос и рот ладонью, сказала она и ринулась в соседнюю комнату прямо сквозь полыхающий наличник.

Я последовал, а по пути проверил как там наши оборотни. Попробовал состряпать Чёрному мысль о том, что сейчас самое время ткнуть себе когтем в глаз, однако он на такое больше не повёлся — мыслестрочка рассыпалась мгновенно, стоило мне её закончить.

Значит, надо быть хитрее. Например, накинуть ложное воспоминание о том, что Гио друг и они заодно. Ха! Помогло! Чёрный поверил и сам подставился под удар! А человек-грузин напрыгнул на него сзади, вцепился зубами в шею, и ногами на манер разъярённой кошки начал буксовать ему прям в спину.

И это, по ходу, надолго. Зацепился Гио неслабо, снять его непросто, так ещё и Антоха Погоняло подключился к веселью — нашёл где-то на летке кусок трубы и теперь охаживал Чёрного спереди. Отлично! Эдак я может быть даже половину минуты выиграл!

А тем временем в горящем «Дворике»:

— М-м-м! — замычала Рита.

Слова мы теперь не то, что экономили, а попросту не использовали. В такой гари скороговорка, пожалуй, и убить может.

— М-м-м-м!

Сейчас мы с ней находились в комнате, похожей на кабинет. Рита подбежала к массивному деревянному столу прямо по центру, попыталась сдвинуть его в сторону, а потом жестами показала, что у неё не получается. Мол, так и так, помоги. А я же галантен! Я же вообще-то правильно воспитан!

Аккуратно отодвинув госпожу Сидельцеву в сторону, я в три рывка перетащил стол к стене, где его тут же начал кушать огонь. Рита тем временем уже волокла в сторону ковёр, на котором этот самый стол стоял и тут-то я понял, что к чему.

Дверь. То ли в подвал, а то ли