Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит

— Ты-то, блядь, куда собрался?! — рыкнул я на кота и отпихнул его в сторону ногой.

Быстро вышел из дома, перемахнул через забор и оказался в ограде Тихона, где громовые раскаты чередовались в отборным пьяным матом.

— Я щас вынесу дверь, сучара! А потом тебя вперёд ногами! — узнал я голос Степаныча.

Эта ебанутая за полминуты заебала даже мирного местного алкаша.

Куда я-то, блин, лезу?!

Влетев в сени, я схватил за шкирку Степаныча и выволок на улицу. Он даже не пытался сопротивляться, просто отдался судьбе. Но бутылку в руке держал крепко.

— Зэк?! — узнал он меня в яркой вспышке ночной грозы. — А ты чё?! Ты это… Да я просто к Тишке пришёл. Я же тихо… чтоб тебя не разбудить.

— Нет здесь Тишки, — я специально говорил вкрадчиво и голосом палача. Не городскую выскочку, так хоть местного алкаша закошмарить. Может, пить бросит. — И тебя не будет, если ещё раз сюда придёшь. Остальным тоже передай.

— Понял, — активно закивал Степаныч, но подбородок его при этом начал дрожать. Да и сам он весь затрясся. Кони бы не двинул. — Я понял, Зэк. Я всё понял. Больше ни-ни. Никогда.

Степаныч, боясь выпустить меня из виду, пятился к калитке, и только открыв её, дал дёру.

Для большей убедительности я ещё несколько минут угрожающе смотрел на распахнутую калитку, а потом вошёл в сени. Тихо постучался в закрытую старую дверь, но ответа не услышал. В доме не было даже шороха.

— Открывай, психичка. Обещаю по заднице не шлёпать. Первые минут пять.

И снова тишина. Но через несколько секунд послышался какой-то шорох, а затем звон сорванного крючка.

Дверь открылась, едва не угодив мне в нос, а в следующую секунду на мне повисла в слезах и соплях благодарности Сонька.

Я самодовольно ухмыльнулся.

Она бормотала там что-то типа «простите-извините» и при этом очень крепко сдавливала меня не только руками, но и ногами.

— Хорош, Сонька. Ты мне либо кишки через жопу выдавишь, либо кадык через глаза. Хоть где-нибудь хватку ослабь.

Я аккуратно пошлёпал её подушечками пальцев по бёдрам, и она, наконец, соизволила с меня сползти.

Воняя дымом, утёрла сопли рукавом какой-то толстовки и стыдливо опустила взгляд вниз.

— Вы снова меня спасли. Мне так стыдно перед вами. Но в этот раз я точно ничего не делала.

— Угу. Как и предыдущие разы, — хмыкнул я.

Глядя на макушку малой, которая стояла передо мной, ревела и виноватилась, вновь стало совестно.

Воспитание мамы и бабушки с возрастом делает меня тютей. Раньше я как-то легче мог послать кого угодно нахрен, а сейчас смотрю на девчонку и понимаю, что если оставлю её здесь, то хрен сегодня усну.

Пусть лучше будет в моем доме, как говорится, под боком. Там хоть по дождем бежать никуда не надо будет, чтобы предотвратить пиздец.

— Ко мне пойдёшь или останешься друга-собутыльника ждать? — задал я вопрос для проформы.

— Я к вам. С вами. Можно? — подняла она на меня свои зареванные глазища.

— Спать будешь в смирительном халате. Сам завяжу.

Глава 26. Матвей

Если до того, как сбежать из моего дома, Сонька выбесила меня своим высокомерным трёпом, то сейчас она бесила меня скромным молчанием и покорностью. Не уверен, что за все те полчаса, что она снова у меня дома, хоть раз поймал её взгляд на себе. До этого она пялилась мне прямо в глаза, нисколько не стесняясь.

— А где тот мой халат? — спросил я, глядя на внезапную скромницу, которая теребила подол нового выданного ей халата.

— В доме Тихона остался, — нахмурила Сонька брови.

— И что он там делает?

— На полу у порога лежит. Вас я побить не смогла, а его… потоптала.

— Эт мне, получается, ещё повезло? — хмыкнул я, удивленно вскинув брови. — И за что ты так меня через халат отмудохала?

— За то, что вы грубиян и мужлан. А ещё вы не контролируете то, что говорите. И не задумываетесь о том, насколько ваши слова и действия могут быть обидными.

— А ты сама-то много контролируешь? Особенно сейчас.

— Сейчас вы заслужили честности. Особенно после того, как в очередной раз меня спасли. Простите. За неудобства простите и за то, что сказала вам, уходя, тоже простите.

Всё это она мямлила, продолжая теребить подол халата, и даже не подумала о том, чтобы посмотреть в мою сторону.

— Ясно.

А ясно стало, что мне скучно стало. С покорным котёнком мне делать нечего. Пусть идёт спать, а завтра, когда дадут электричество, возвращается к себе.

Я подался к свечке, чтобы её задуть, но голос Соньки остановил меня.

— А вы? — спросила она вдруг. Робко глянула на меня, но тут же опустила взгляд, поняв, что я на неё смотрю.

— А что я?

— А вы не хотите передо мной извиниться за то, что сделали?

— А что я сделал?

— Вы меня ударили! — вот теперь девчонка не постеснялась посмотреть мне в глаза открыто и очень возмущенно.

— Во-первых, я тебя шлёпнул, а не ударил. Во-вторых, шлёпнул я тебя по делу.

— Вы не имели права прикасаться ко мне как-либо без моего на то согласия.

— Вот понять не могу, ты из европейской клоаки выпала или из клуба элитных проституток? «Вы не имели права прикасаться ко мне без моего на то согласия», — передразнил я её интонацию. — Заканчивай там у себя теребить, и расходимся спать.

Сонька резко выпустила подол халата. Острые коленки тут же обнажились, весьма аппетитно посмотрев в мою сторону в свете восковой свечи.

— И вы меня свяжете, как обещали, да? — раздался голос над коленками.

— Ох, Сонька, не искушай, — с трудом отодрал взгляд от гладких девичьих коленок и сосредоточился на серых глазах. — Наревелась? Расходимся?

— А вы оставите мне свечу, чтобы не так страшно было?

— Чтобы ты мне хату спалила? Обойдёшься, — хмыкнул я. — Я её лучше себе оставлю. Мне нужнее, пока у меня дома ты. Пошли, уложу тебя.

Я взял в руки свечу, и Сонька покорно поплелась за мной. Ржавый за нами.

— Ложись, — кивнул я на диван в зале.

— А постельное?

— Диванные подушки и плед — вот твоё постельное. Сегодня без церемоний, королева. Ложись, а я пошёл.

Я собрался задуть свечу, но Сонька рванула ко мне и ловко накрыла губы ладонью. По выражению её личика понял, что сейчас мне будут по-женски ебать мозг — долго и тщательно.

— Я не буду спать без постельного белья, — требовательно заявила Сонька, всё ещё зажимая мне рот ладонью. Пришлось руку