Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит

я могла радоваться только тому, что он не лезет под халат. Но это нисколько не умаляло того факта, что он в принципе позволяет себе касаться меня без моего на то позволения и желания.

— Руку уберите и отпустите меня. Я кому сказала?! — я взбрыкнула, но рука на талии удерживала меня достаточно крепко. А затем, к моему облегчению, ладонь с ягодицы исчезла, но уже через секунду по ней же прилетел достаточно ощутимый шлепок. — Вы охренели?!

— Это ты, девочка, охренела, — ровно произнес Матвей. — Я, конечно, понимаю, что на правах младшей в семье тебе можно быть самой охуевшей, но это не значит, что другие люди готовы целовать тебя в жопу просто за то, что ты есть, как делает твоя семья. Научись фильтровать слова и интонации, с которыми разговариваешь с людьми, и запомни, что тебе никто и ничем не обязан. Высокомерие оставь своему отражению. Запомнила? — я стиснула зубы от злости и отвечать не спешила. И в эту же секунду по заднице прилетел новый шлепок. — Не слышу, — требовательно произнес Матвей.

— Да пошёл ты! — в этот раз я дёрнулась так, что смогла выпутаться из мужских тисков. Хотя, скорее всего, он сам мне это позволил.

Слёзы обиды душили. Меня никто и никогда не бил в качестве наказания. Даже в шутку.

Но лить слёзы перед этим чёртовым мужланом я не стану.

Гордо тряхнув волосами и потуже затянув пояс халата, я поднялась на второй этаж дома. Сгребла свои ещё влажные вещи в охапку и спустилась вниз. Всё так же гордо прошла мимо мужчины в прихожую и надела свои калоши, не встретив никакого сопротивления от Матвея.

Стыдно в этом признаваться, но где-то в глубине души мне хотелось, чтобы он остановил меня и не выпускал на холодную неприветливую улицу, где до сих пор дул ветер и лил дождь.

Но Матвей лишь скрестил руки на груди. Я не видела его лица из-за темноты. Мне был доступен только его силуэт, который очерчивал свет от свечей из гостиной.

Хотя, зачем на него смотреть? И так понятно, что он сейчас самодовольно ухмыляется, глядя на моё поражение.

Обхватив пальцами ручку двери, я, всё же, не выдержала и напоследок произнесла:

— Вы не имеете никакого права воспитывать взрослого человека. А если очень хочется кого-то повоспитывать, то лучше вернитесь в город и потратьте месяц отпуска на свою единственную дочь, а не на себя и свой эгоизм.

Его ответ мне был не нужен. Пусть стоит переваривает и обтекает.

Я просто вышла из дома. Рефлекторно втянула голову в плечи, словно желая спрятать её от дождя и ветра. Со двора вышла через главную калитку. Через забор я больше прыгать не стану. Да и нога болит, ступать на неё всем весом всё ещё неприятно.

Кое-как закрыв тяжелую металлическую калитку в дом Матвея, я дошла до дома Тихона, где без труда открыла старую деревянную калитку к его дому.

Являющуюся замком веточку отложила на край окна, как делал Тихон, и вошла в дом. Здесь пахло дымом, но не так сильно, как до этого описывал Матвей. К утру уже всё должно исчезнуть. Да и запах манго, который исправно выдавал диффузор уже явно выигрывал у запаха дыма.

Плохо было только то, что не было электричества и в доме было прохладно. Хотя печка оказалась тёплой.

Закрыв форточку, я пожалела о том, что так и не повесила на окна купленные шторы. Нужно завтра с утра обязательно этим заняться.

Халат Матвея я сняла с некой ненавистью. Бросила у порога и даже не поленилась потоптаться по нему. Саму Матвею я вряд ли смогу навалять, зато могу отыграться на его халате.

Из детского пластикового комода я достала свои вещи. Они хоть и были новыми, но дымом немного провоняли.

Пофиг!

До утра и в этом можно побыть, а завтра всё перестираю. Заодно нужно сходить в магазин за булочками и купить ещё пару комплектов постельного белья.

Трусы, костюм и теплые носки. Теперь точно до утра не замерзну. На всякий случай, я проверила рюкзак и деньги в нём. Всё на месте. Никто не покушался. Телефон я положила рядом с собой, на случай того, если мне придётся ночью воспользоваться им в качестве фонарика. Забралась под одеяло по самые уши и, шумно выдохнув, попыталась выбросить из головы абсолютно все мысли и даже злость на мужлана, живущего за забором.

Я просто хочу спать и больше ничего.

И плевать, что ещё только восемь вечера. Я сегодня натерпелась и вымоталась.

Но чем дольше я лежала в темноте, тем больше звуков вокруг себя улавливала. Каждую секунду новые. Все вокруг скрипело, как в фильме ужасов про старые заброшенные дома. В какой-то момент я начала для себя понимать, что скрип этот уже начал напоминать чей-то жалобный стон.

А, может, так оно и есть? В этом доме ведь есть подполье — под деревянной крышкой в кухне. А я ведь туда ещё не заглядывала. Вдруг там действительно кто-то есть? Сидит связанный с кляпом во рту и стонет…

— Успокойся, дура! Нет там никого! Если кто-то и был, то ты бы давно услышала. Ещё в первую ночь. Спи! — бросила я сама себе нервно и усиленно зажмурила глаза.

Но звуки никуда не ушли. К ним присоединилось ощущение чужого липкого взгляда. Будто кто украдкой наблюдает за мной из-под старой металлической кровати или из-под стула. Или прямо сейчас чьи-то уродливые пальцы с длинными когтями тянуться ко мне из перекошенного массивного комода…

Я резко села в постели, прижала одеяло к груди и осмотрелась вокруг. Взяла в руки телефон, чтобы посветить на всё фонариком, но вздрогнула, даже не успев разблокировать экран мобильника, когда яркая вспышка озарила небо над домом. И в этой вспышке по ту сторону окна я увидела мужской силуэт. Он наблюдал за мной…

От страха я забыла, как дышать, но навалить от него же не забыла.

Так мы и застыли, глядя друг на друга через тонкое стекло — я и темный силуэт.

Ни включить фонарик, ни даже шелохнуться или пикнуть я не смогла. Только смотрела и смотрела на мужской силуэт, освещаемый вспышками молний, надеясь на то, что он не понял, что в доме кто-то есть.

Внезапно этот силуэт постучал в окно. Я видела как его длинные кривые пальцы тянулись к мокрому от дождя стеклу. Пот холодным градом прокатился по спине, стоило оглушающему звуку заполнить пространство ветхого дома.

Я не знаю, кто