Дважды возрожденный - Виктор Мурич

Оглянувшись, удостоверяюсь, что моя просьба выполнена: Мичман и Мотор стоят с оружием наготове у дверей в каменной стене, а гномиха между ними.

В глазах приближающегося человека бездонная пустота. Гномиха была права: это уже не живые существа, а созданные Ареной копии, лишенные души.

На этот раз противники существенно сильнее и действуют согласованно. Человек, вращая над головой длинный узкий меч, приближается слева, а гном, злобно сверкая маленькими глазками сквозь прорезь в шлеме, - справа. Ребристая каменная дубина взлетает вверх, собираясь обрушиться мне на плечо, но я плавно смещаюсь в сторону противника и блокирую руку, занесшую ее в верхней точке. Гном изо всех сил пытается вырвать зажатую как в тисках руку, с испугом глядя на меня. Он знает, что копач сильнее человека, и не может понять, откуда такая сила во внешне хилом противнике. Я слышу скрежет его зубов. С сухим звуком ломается кисть, и дубина падает у моих ног бесполезной игрушкой. Пока я разбираюсь с гномом, человек решает нанести удар в спину. Брошенный мною не глядя через плечо топор с хрустом входит в его череп, предупреждая удар.

Гном свободной рукой выхватывает из-за пояса нож и пытается воткнуть мне его в грудь. Публика на трибунах булькающими возгласами поддерживает его. Вдавленные моими пальцами сквозь прорези шлема внутрь черепа глаза противника не дают ему воплотить этот замысел. Я делаю захват его шеи, затем - резкий поворот. Кажется, что хруст шеи звучит на всю Арену.

Обмякшее тело опускается на землю, и почти сразу же Арена начинает поглощать неудачливых бойцов. Я оправляю одежду и выдергиваю топор из черепа человека, почти скрывшегося под поверхностью Арены. На этот раз трибуны мрачно молчат. Замечаю недовольный взгляд братца гномихи, направленный на меня.

Мои друзья уже не радуются моей победе. Они, перешептываясь, с опаской поглядывают на меня, не в силах понять произошедших со мной перемен. Я пока и сам до конца не пойму, что со мной происходит. Откуда в тщедушном теле такая сила и прыть? Откуда профессиональное владение холодным оружием? Неужели это все последствия моего воскрешения лактом? А что тогда с моим мозгом? Почему я так равнодушен к происходящему? Мои размышления прерывает испуганный крик гномихи. Арена решила начать играть всерьез. В ее центре вздувается пять холмов. Интересно, кого она приготовила для меня на этот раз?

Вскинув топор на плечо, я не спеша иду к центру Арены, не обращая внимания на ненавидящие взгляды зрителей, толпящихся на трибунах. Из лопнувших холмов делают первый шаг три гнома, высокий бородатый мужчина с алебардой и...

- Мишка! - шепчу я. - Как же так? Ведь это же Мишка.

Последний из противников это Миша. Наш Миша! Но этого не может быть. Они же ушли домой... Значит, не дошли. Эх, ребята! Как же вы так? Выходит, они все умерли на этой Арене... И теперь я должен их снова убить... Должен...

- И посеял он страх и смерть в рядах врагов своих... - во весь голос цитирую я всплывшую в памяти фразу. - И поняли они, что прогневили Бога и не будет им пощады.

Топор мой запел грустную песню, вращаясь над головой.

Миша упал на поверхность Арены первым, обильно удобрив ее кровью из разрубленной головы. После этого я полностью теряю над собой контроль. Сознание тихонько спряталось вглубь черепа и боязливо выглядывает через глазницы на окружающий мир.

* * *

Я не знаю, сколько времени длится бой. Я, как комбайн смерти, кругами двигаюсь по Арене, оставляя за собой отрубленные руки и головы, дергающиеся в предсмертных конвульсиях тела на земле.

* * *

Останавливаюсь и оглядываюсь в поисках новой порции противников.

Никого.

Мотор и Мичман с ужасом смотрят на исчезающие в Арене тела, а гномиха пристально изучает меня своими колючими глазками.

На трибунах тишина. Такая тишина, что я слышу собственное дыхание.

Неожиданно какой-то старый гном что-то булькающе кричит с верхних рядов трибуны. Его старческий голос подхватывают другие голоса, и Арена наполняется звучанием одной и той же фразы.

- Ты победил! - Я даже и не заметил, как подошла гномиха.

- Неужели прошел целый час? - С удивлением опускаю окровавленный топор, лезвие которого покрыто многочисленными зазубринами. Оглядываю поле боя, и к горлу подступает комок тошноты. - Неужели это все сделал я?

- Арена признала себя побежденной! - с восторгом говорит она. - Я даже не думала, что такое возможно! Ты сражался всего около получаса, не более. Я не считала, но, кажется, ты сразил что-то около тридцати противников. Арена не вынесла такого темпа, она не успевала рождать бойцов. Она могла признать победителем либо одного из своих создателей - Мастеров, либо великого воина.

- Что они кричат? - показываю я топором на трибуны.

- Хозяин Арены, - с улыбкой переводит гномиха. - Они кричат, что ты хозяин Арены.

- И что мне с этого? - Я все еще нахожусь в мрачном расположении духа. Дадут приз зрительских симпатий?

- Ты не понимаешь, - горячится она. - Ты хозяин Арены. Ты над законом. Если бы у нас были боги, то тебя приравняли бы к Сыну Божьему.

- Ого! - восхищенно восклицает подошедший Мотор. - У тебя, Витек, повышение звания. Из смертников в боги.

- Ну и натворил ты делов! - обнимает меня Мичман. - Ну ты мастер! Ни разу такого красивого боя не видел. Круче, чем в кино.

- У меня к тебе вопрос, - с загадочной улыбкой на уродливом лице начала гномиха.

- Потом. - Поворачиваюсь лицом к трибуне и стоящему на ней брату гномихи. - Так ты говоришь, что я над законом? Значит, я могу сделать что угодно и остаться безнаказанным?

- Да, - раздается непонимающий голос у меня за спиной. - Но что ты?..

- Увидишь.

Наклонившись, поднимаю с поверхности Арены короткое толстое копье. Зачем-то осматриваю и пробую пальцем стреловидный наконечник. Острое. На кончике пальца появляется бисеринка крови.

- Не люблю я войну! - Прочертив в воздухе дугу, копье входит между пластин доспехов нынешнего главы государства. Тело безвольной куклой переваливается через каменные перила и глухо ударяется о пружинящую поверхность Арены. Она тотчас же с радостью принимает его в свои объятия, и тело медленно опускается в появившееся углубление.

Через минуту о гноме напоминает лишь медленно спадающий холм на месте его падения.

Еще мгновение - и поверхность Арены становится привычно гладкой.

- Вот теперь порядок! - Отряхиваю руки с чувством выполненного долга. Войны не будет.

- Ну ты и даешь... - только и смогла выговорить гномиха.

- А не кажется ли вам, что нам пора домой? - с улыбкой интересуется Мичман. - Сражаться здесь вроде уже не с кем. - Он подмигивает мне. - А дома нас, наверное, уже ребята заждались.

Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не сказать ему, что нас никто не ждет. Что Миша, Лена, Стас, Рита и Малыш погибли на этой Арене. Что я убил уже мертвого Мишку, чье тело стало рабом Арены. Не хочу я сейчас портить никому настроение.

- Заждались... - повторяю эхом, стараясь не выдать себя интонацией.

- Эй вы! - орет рядом Мотор так, что закладывает в ушах. И бурлящая после моего броска толпа застывает в неподвижности. - Браслеты снимите! Нам домой пора!

Неожиданно для себя улыбаюсь, глядя на стоящего в гордой позе Мотора.

Ребята правы, пора уходить. Надоело уже все. Надоели кровь и смерть. Надоели постоянное ожидание и состояние боевой готовности. Хочется прийти домой, упасть на свой диван и уснуть, не думая ни о каких гномах или лактах. Просто уснуть.

ГЛАВА 15

- Как ты догадался, что я не копач? - интересуется гномиха. - У меня ведь идеальная пси-защита. Никакой телепат не в силах проникнуть сквозь занавес, построенный нашими специалистами.

- Может, дело в том, что я не телепат? - вопросом отвечаю я, но, взглянув на обиженное лицо, снисхожу до объяснения. - Каждый раз, когда ты читаешь мои мысли, я вижу твой истинный образ.

Я подробнейшим образом описываю ее внешность. Гномиха удивленно качает головой.

- Удивительно. Мы считали, что такое невозможно. Мой доминирующий разум так вплетен в разум принцессы, что они кажутся едиными.

- Зачем вы это делаете? - пристально глядя на нее, спрашиваю я. - И кто вы?

Гномиха присаживается на мягкую траву, стелющуюся у ног.

- Мы - жители одного из вышерасположенных срезов. Биологически мы абсолютно идентичны вам, но по уровню развития и технологии стоим на несколько ступенек выше. - Она улыбнулась, показав два ряда маленьких белых зубов. - Это не хвастовство, а констатация факта. Мы стараемся идти мирным путем и по возможности избегать войн. Но не всегда это удается, имея в виду воинственных соседей. Некоторое время назад наши ученые существенно продвинулись в изучении мозга и сознания гуманоидов. Основываясь на их открытиях, мы приняли решение, что значительно проще предотвращать войны, чем их выигрывать.

Были похищены наиболее выдающиеся личности наиболее агрессивных и опасных рас. После того как им вживили наши сознания поверх собственных, все были возвращены на свои места. В результате получаем копача, - она ткнула себя пальцем в грудь, - занимающего руководящий пост, но руководствующегося желанием сохранить мир. У меня сохранились все воспоминания и привычки принцессы, но решения принимает вживленная часть. Меня бы никогда не раскрыли, если бы не ты. Нет, я не обвиняю тебя, - предотвратила она извиняющимся тоном волну моего возмущения. - Это случайность. Они прочли в твоих мыслях мой истинный образ, и этого было более чем достаточно для вынесения приговора.