Белые раджи - Габриэль Витткоп

После званого вечера, устроенного баронессой в честь герцогини Кембриджской, большая гостиная опустела. Слуги погасили канделябры, и освещенной осталась лишь ниша с диваном, где собрались выпить на прощанье лимонада мисс Букварь, ее неразлучная спутница миссис Браун и Белый раджа.

— Разумеется, управление останется за мной...

— Это другое дело. В любом случае, наилучшее решение - протекторат. Поверьте.

Когда мисс Букварь требовала, чтобы ей поверили, это означало, что она собирается предпринять какие-то самостоятельные действия, не заботясь о заинтересованных сторонах. Она уже мысленно создавала британский протекторат - громадный рассадник англиканских миссий: подруга доброго дикаря наконец-то перестанет расхаживать с голой грудью.

Почувствовав на себе взгляд Джеймса, она изобразила улыбку и щегольнула техническим совершенством коричневато-серой вставной челюсти. Миссис Браун мгновенно последовала ее примеру. Обращаясь к большому букету из камышей и павлиньих перьев в высокой фарфоровой вазе, баронесса нежно добавила, что раджа настоятельно просит помощи у власти, чью авторитетность оспаривает. Сначала он возмутился, но за каких-то полчаса она убедила его направить в Форин Оффис новое предложение, условия которого сама же и подсказала. Джеймс с трудом сопротивлялся, ведь он был слишком многим ей обязан, а дворец на Стрэттон-стрит с его чистым золотом, средневековыми вышивками и сиреневыми витражами окутывал наркотическими чарами величавых церквей.

В номере отеля он мгновенно почувствовал утрату. Возможный отъезд... Поискал письмо, прощальный знак, но так и не нашел. Отсутствие приняло облик впадины, оставило след - увязший в иле камень. Джеймс провел рукой по лицу, словно для того, чтобы стереть маску - налет глупости. Сидя на краю кровати и упираясь локтями в колени, он бесстрастно рассматривал цветочные Узоры на ковре. Он был стариком, а Малакку проглотила луна.

Лето набросило на него печальный саван. Как-то осенним вечером, когда Белый раджа вышел с прочитанной в Манчестере публичной лекции его хватил апоплексический удар. Джеймс довольно быстро оправился, но это событие утвердило в нем желание отречься. К тому же он лишился старых врагов, после чего всегда остается пустота. Мистер Юм выбросился из окна, а Макота перестал наконец улыбаться: его прикончили во время стычки, когда он пытался похитить нескольких молодых людей для частного пользования. Как же далек был тот вечер, когда под навесом для аудиенций пенгиран рассуждал о нидерландских видах на Саравак, а Хассим теребил свой жемчуг...

В середине ноября Энни умерла от родов: ребенка назвали Хоуп, «Надежда». Весть об ударе и неотвратимом отречении дошла до Брука Брука, когда он пребывал в глубоком трауре. Письма от дяди стали для него постоянным источником тревоги. Едва разрешился вопрос с Рейбеном Джорджем, как зашла речь о передаче Саравака Великобритании. Что же будет с наследованием?

Брук Брук отплыл в Англию. Тотчас после его прибытия разгорелся конфликт меж дядей и племянником, которого поддержал клан Джонсонов. В Лэкингтон-викиридже открыто заговорили об измене.

Чтобы обеспечить необходимый для его независимости доход, друзья Джеймса выдумали почетную подписку. Баронесса, разумеется, затею с отречением отвергла и объявила подписку недостойной, хотя она не только экономически освобождала Джеймса от раджа, но и позволяла ему уплатить долг самой баронессе: мисс Букварь предоставила пять тысяч фунтов стерлингов, требуемых «Компанией Борнео» в виде компенсации.

Подписка позволила собрать лишь восемь тысяч фунтов. Белого раджу одолевала своими галлюцинациями лихорадка (или, возможно, паранойя?). «Компания Борнео» сорвала подписку, ее организаторы обманули Джеймса в отношении общей суммы (с которой ему начислялись лишь проценты), а беззаветно преданный организаторам Темплер неустанно шпионил и распускал клевету... Денно и нощно Джеймс бередил свои раны.

Брук Брук тоже ощущал невыносимое напряжение, вынуждавшее пренебречь благоразумием. Он даже пытался привлечь на свою сторону крайне враждебную к нему самому и к его предложению женщину: по мнению Брука Брука, баронесса Бердетт-Кауттс могла бы дать необходимую сумму, при условии, что раджа отречется и передаст все свои полномочия племяннику. В любом случае, непримиримая филантропка, не признававшая ни семью, ни друзей Белого раджи, питала неприязнь ко всему клану Джонсонов, к организаторам подписки и особенно - к Темплеру: она всячески мешала Джеймсу с ним помириться.

В отсутствие дяди и Брука Брука раджем управлял Чарльз. Он недавно снес старый Суд, дабы заменить его новым, способным вместить все основные административные службы, но из-за осеннего похода против мятежников работы пришлось прервать.

В отличие от дяди, Чарльз не любил воевать и, несмотря на титул туана муды[64], предпочитал выращивать с верными дикими даяками перечные сады. Земледелец в душе, он любовался идеальными плантациями, которые китайцы умеют возделывать даже на крошечном клочке земли. Он знал, что кокосовая пальма растет хорошо, если почва в глубине рыхлая, а на поверхности твердая, и что саго требует меньше заботы, если оставлять между растениями необходимые промежутки.

— Существует два сорта: один защищен шипами от свиней, а другой легче добывать, но он беднее крахмалом. Главное в том...

Чарльз запнулся, случайно заметив непристойный предмет, на котором сидел сержант Максвелл: капоковую подушку. Гнусная изнеженность! Бесстыдное сибаритство! Вавилонская роскошь! Чего ждать от типа, который подкладывает себе под задницу капоковую подушку?

— Что-то не так, сэр? - Беспокойно заерзав на сиденье, спросил Максвелл.

Ничего не ответив, Чарльз встал и вышел из комнаты. Затем ему вдруг в голову пришла мысль: не может ли капок приносить в Сараваке такой же хороший урожай, как, например, на Яве? Капоковая постель всегда прохладная, и хотя подушки - вредная роскошь, матрасы все же необходимы: Чарльз Джонсон старательно записал это в маленький блокнот между планами архитектурного усовершенствования и заглавиями литературных произведений.

Радж переживал трудный период, вся ответственность лежала на туане муде. К счастью, в Кучинг приехал в отпуск Сент-Джон, что принесло Чарльзу хоть какое-то утешение. Они уважали друг друга, и когда Чарльз однажды пожаловался, что в Сараваке нет ни одного способного правителя, Сент-Джон холодно его перебил:

— Есть Чарльз Джонсон, раджа.

Когда они с Чарльзом гуляли в саду, Сент-Джон задумчиво затянулся сигарой и произнес:

— За последние годы столько всего произошло. Скандал с Мукой и заговор Масахора в итоге принесли раджу пользу... пусть даже эта польза обусловлена тактикой свершившегося факта, - добавил он с усмешкой.

— Свершившийся факт я называю прозорливостью. Понимаешь, гораздо проще устранить Панча за декорациями, нежели помешать ему оттуда выйти.

Клубок военно-политических противоречий, чьи последствия растянулись на целых шесть лет, так явственно доказывал вину Брунея и ставил Англию в столь затруднительное положение, что Белый раджа усмотрел в этом благоприятную возможность для захвата Мукского порта - спорного объекта, игравшего важную роль в снабжении Са-равака. После чего слегка впавший в детство султан Муним беспрекословно подписал упорядочивающие ситуацию соглашения. Саравак получал не только Муку, но и всю территорию наиболее обширного и простиравшегося на восток до истоков Белаги Третьего округа. Вплоть до 1853 года мнением Великобритании Джеймс не интересовался.

— Дабы усмирить радж, мы должны его объединить, а это потребует экспансионистской политики. Не говоря уж о необходимой ответной мере на усиление британского влияния на Малайском полуострове, - сказал Чарльз и, наклонившись, осторожно перевернул упавшую навзничь крохотную серую черепашку.

— Следовало бы также подумать о приобретении Барама...

— Какие мысли у раджи?

— Об этом я пока ему не говорил.

Докурив сигару с таким видом, будто завершил важное дело, Сент-Джон подумал, что у Чарльза Джонсона большие амбиции и от своих замыслов он не откажется.

— Во всяком случае, решение вашего дяди зависит от будущего статуса Саравака. Сейчас все в подвешенном состоянии. Англия по-прежнему занимает нейтральную позицию, а Голландия дает нам понять, что не интересуется раджем. Ну а начатые переговоры с правительством Наполеона III ни к чему не привели, что, впрочем, слегка уняло патриотическое негодование баронессы.

Они подошли к Резиденции губернатора с тыла. Садовники перекапывали клумбы, на которых Энни когда-то выращивала цветы, и в вечерний воздух поднимался запах взрыхленной земли.