Точка вымирания - Пол Энтони Джонс

Мысленно скрестив пальцы на удачу, она резко дернула на себя короткоствол и победно воскликнула: «Есс!» – когда в руках у нее оказался дробовик «Моссберг-500», извлеченный из стойки безопасности. В углублении под оружием обнаружились полный патронташ и коробка патронов вдобавок. Патронташ вместе с рюкзаком носить было бы неудобно, а вот патроны пригодятся, поэтому она повытаскивала их из гнезд и отправила в коробку, а патронташ забросила обратно в патрульный автомобиль.

Прошлым летом Натан настоял на том, чтобы Эмили научилась стрелять, и брал ее с собой на стрелковый полигон. В стрельбе из пистолета она находила и плюсы, и минусы, а вот стрельбой из дробовика действительно наслаждалась. Ей нравился его вес, нравилось, что все, во что она им прицеливалась, как правило, разлеталось на куски. Дробовик эффективно поражал цели на расстоянии примерно семидесяти ярдов[15], а уж в близком бою был абсолютно убойным оружием. «Глок-15», который как-то давал ей Натан, был очень мил и оставлял в бумажной мишени аккуратненькие дырочки, а вот дробовик разносил такую мишень пополам.

Хотя Эмили пока не знала, насколько эффективным окажется дробовик против созданий, которые бродят по коридорам ее дома, она все же почувствовала себя гораздо увереннее, зная, что теперь у нее есть чем себя защитить.

Стены из песчаника высотой до плеча по обе стороны двухполосной дороги были почти полностью скрыты за плетями зеленых ползучих растений, которые цеплялись за каждый дюйм серого камня, пышная листва стелилась даже по тротуару. Эмили часто ездила этим путем через Центральный парк, избегая центральных аллей, где слонялись толпы пешеходов и туристов. Она слегка сбавила скорость, поражаясь тому, как несколько дней без дорожного движения повлияли на воздух. За долгие годы она не раз проехала этой дорогой, но лишь сейчас впервые по-настоящему ощутила запах парка и царящей в нем зелени. Воздух наполняли сочные ароматы растений, которые щекотали ноздри и вызывали в сознании образы некошеных лугов. Это опьяняло.

При других обстоятельствах такой день оказался бы в числе лучших событий ее жизни: теплые лучи солнца на коже, пустая дорога, дурманящий аромат восьмисот акров[16]травы, деревьев и цветочных клумб. Если бы все остальное население этого города не погибло, а ей самой не грозила бы какая-то непостижимая опасность, этот день, может быть, даже возглавил бы ее личный список самых прекрасных дней.

Но несмотря ни на что, Эмили позволила себе, крутя педали, насладиться иллюзией, что все хорошо. Дорога нырнула под пешеходный мост, и справа показалась череда обветшалых магазинных фасадов. Такое можно увидеть в любой точке земного шара, подумала она. Старые каменные строения напомнили ей Европу, и она позволила себе пофантазировать, что катит по проселочной дороге Прованса или, быть может, Тосканы: ей всегда хотелось съездить в Италию.

Эмили последний раз свернула, и грезы наяву окончились, когда впереди показалась Пятая авеню. Там, где ее пересекала 79-я улица, столкнулись три машины: два желтых автомобиля с трафаретной надписью «Такси Нью-Йорка» и белый внедорожник «нисан». Одно такси пришло ему в бок, а второе, по-видимому, врезалось в первое сзади, полностью блокируя перекресток. Три патрульных автомобиля, по одному на каждого участника ДТП, видимо, прибыли, чтобы остановить дорожное движение и разобраться с последствиями.

Должно быть, авария произошла, когда большинство работавших на Манхэттене людей уже знали о приближающейся катастрофе, потому что переулки, перекрытые патрульными машинами, были забиты брошенными автомобилями. В основном это были желтенькие собратья участников ДТП, но Эмили увидела среди них автофургон, пару экскурсионных автобусов и даже два или три оставленных у обочины мотоцикла.

Одна полоса за светофором была более или менее свободна, если не считать случайного автомобиля, который, видимо, решил развернуться и уехать туда, откуда приехал, пока у него еще была такая возможность. Эмили увидела, что одна машина врезалась в автобусную остановку, осколки которой валялись теперь на проезжей части и тротуаре. Никаких признаков машин скорой помощи не было, а значит, это произошло за считаные минуты до того, как в город вошла смерть.

Эмили снизила скорость и в темпе пешехода по широкой дуге объехала заваленное мусором место аварии. Должно быть, когда людей поразила красная чума, двигатели автомобилей работали: у каждой из машин, в которую она заглянула, в замке зажигания торчал ключ. Она заметила, что дверцы в основном были закрыты и заблокированы. Некоторые из несчастных водителей, по-видимому, успели приоткрыть двери, прежде чем их настигли последствия красного дождя (а может, они просто высунулись, чтобы по нью-йоркской моде покричать на остальных участников затора). Но у всех запертых автомобилей, мимо которых Эмили медленно проезжала накатом, была одна общая черта: в окне каждого из них зияла такая же почти идеально круглая дыра, как та, что она видела некоторое время назад в стекле грузовика.

Когда она добралась до Мэдисон-авеню, длинный ряд брошенных автомобилей наконец закончился. Эмили ехала на восток по 79-й улице, и путь был свободен, если не считать нескольких выбившихся из общей массы машин, которые, должно быть, успели развернуться, чтобы не попасть в пробку. На перекрестке с Лексингтон Эмили повернула направо и проехала четыре или пять кварталов до пересечения с 72-й улицей.

До «Недоплати-кати» оставался еще один квартал: велобутик угнездился между банком «Уэлс Фарго» и «Старбаксом». Эмили остановилась перед ним, взвизгнув тормозами, втащила велосипед на тротуар и оставила на велостоянке у входа.

Как и следовало ожидать, дверь в магазин была заперта. В витрине, аккуратно расставленные в соответствии с ценами, красовались разнообразные велосипеды, но Эмили знала, что велик, за которым она приехала, где-то внутри, на безопасном расстоянии от витрины. Просто на тот случай, если бы кому-то пришло в голову сделать именно то, что сейчас собиралась сделать она.

Эмили уже поднадоело совершать действия, которые закон квалифицирует как «взлом и проникновение», всякий раз, когда ей нужно что-нибудь раздобыть, но она решила прямо сейчас начать к этому привыкать. Когда пришла беда, большинство хозяев магазинов, думала Эмили, скорее всего закрыли их и поспешили домой. Интересно, многие ли из них на самом деле надеялись когда-нибудь вернуться за свой прилавок?

Она вытащила молоток и собралась поупражняться в вандализме, хотя понимала, что для этого придется задействовать больную руку. Та все еще поднималась только градусов на семьдесят, а ведь нужно было на всякий случай чем-то прикрыть глаза, и для этой цели годилась только левая рука.

Сняв куртку, Эмили обмотала ее вокруг правой руки так, что наружу торчал только боек зажатого в кулаке молотка, встала боком к толстому витринному стеклу и расставила пошире ноги. Она отвернула голову от витрины и для надежности загородила лицо локтем. А потом изо всех сил ударила.

Стекло разбилось с таким звоном, будто на землю посыпались тысячи сосулек, и по пустынной улице пошло гулять вибрирующее, действующее на нервы эхо. Эмили инстинктивно сделала шаг назад, чтобы ее не задели сыплющиеся осколки, и тут почувствовала, как что-то зацепило ткань ее джинсов в самом низу. Опустив глаза, она увидела торчащий из штанины треугольный кусок стекла. Еще дюйм – и он воткнулся бы ей в ногу. Придерживая отворот джинсов левой рукой, она осторожно взялась за осколок правой, защищенной курткой, и потянула. Несколько рывков, раздался характерный звук рвущейся материи, и в штанине осталась восьмидюймовая прореха. Эмили отбросила такой опасный кусок стекла подальше и поежилась, когда он ударился об асфальт и разлетелся вдребезги, снова сотрясая мертвую тишину улицы.

Зарубка на память: нужно больше джинсов.

Эмили перевела взгляд на витрину, чтобы оценить дело своих рук. Примерно половина стекла, обратившись в миллион осколков, лежала на тротуаре. Тут и там из металлической рамы торчали стеклянные зубья, но скоро и они сдались под напором молотка Эмили.

Стекло хрустело под подошвами ее сникеров, когда она шагнула через разбитую витрину в магазин. Если бы в городе все еще было электричество, тут сейчас выла бы сигнализация, а копы приехали бы, ну скажем, через тридцать минут. Плюс-минус час.

Но сейчас вместо этого раздавался лишь хруст осколков под ногами, когда Эмили оставила позади выставленные в витрине велосипеды и прошла непосредственно в магазин. Журналистка порадовалась, что захватила фонарик, поскольку с каждым шагом в торговом зале становилось все темнее.

Эмили извлекла фонарик из рюкзака, включила его и повозилась с регулятором, добиваясь широкого луча. На самом деле ее глаза уже достаточно привыкли к полумраку, чтобы видеть и без фонарика, но зажатый в кулаке увесистый «Мэглайт» давал дополнительное ощущение защищенности. А значит, необходимости снимать висящий через плечо дробовик у нее не было.