Цикличность - Виктор Новоселов

городская жизнь, я не находил никаких признаков фанатизма в людях вокруг меня. Они не выходили всем городом на молитвы, не приносили кровопролитные жертвы, никого не хулили. Просто жили своей жизнью.

Мы окончательно расхлябались. Апогеем стало то, что после новогодних торжеств один из наших женился на местной девушке. Он был из той части отряда, что поселили отдельно от нас и детей. И, если нам надлежало следить за детьми и мы постоянно держались вместе, то их назначили на другие работы, и постепенно они растворились в городе. И вот к чему это привело.

Во время большой церемонии прошедшей по северным традициям, Кит шепнул было ему что-то про дезертирство. Но тот спокойно сказал, что больше нам не служит. В тот момент я понял, что та самая апатия, что позволила нам хорошо замаскироваться среди врагов, так же позволила нам по-новому взглянуть на мир адептов. А мир вокруг оказался весьма дружелюбным. Так зачем же нам сражаться против людей, что стали нашими друзьями?

Я не мог никого винить, ибо сам ловил себя на мысли о том, что уже вполне обжился в городе адептов. Я ловил улыбки некоторых девушек, живших неподалеку, чувствовал радушие, исходившее от мужчин с которыми я часто общался на улице. А одна старушка, жившая неподалеку, упорно пыталась вылечить мои глаза.

Однако, меня с самого рождения обучали отгораживаться от близости, поэтому я вполне мог сохранить твердое стремление к изначальной цели. Вот только людям из отряда плевать было на эту самую цель, за свою службу они просто получали хорошее жалование, а здесь они неожиданно смогли почувствовать себя дома.

Только Кит сохранял враждебный настрой и волком смотрел на всех, кто не входил в наш отряд. Он всегда был тверд, как стержень. От нашей цели он ни за что не откажется. Но, даже он пару раз напивался в местной харчевне. И, уж если даже он позволил себе потворствовать этим веяниям души, то остальные и подавно метались меж двух огней.

Дети за зиму вполне освоились в человеческом обществе. Конечно, после жизни в Терриале им потребуется не один год, чтобы прийти в норму, но благодаря Ло они, наконец, начали вести себя как вполне нормальные дети. Я долгое время боялся, что дети, разговорившись, ненароком расскажут все, что видели в дороге. Но толи во время нападения они были сильно напуганы, толи вообще не заметили, что надзиратели сменились, и их история, описывающая их путь в город адептов, с каждым разом менялась и с течением времени все больше расходилась с реальностью.

Это была очень странная зима. Мои обязанности часто приводили меня в самые разные уголки нашей страны. С самого детства я редко проводил зимы в Столице. Мой дом пустовал месяцами, смотря на шумный город темными окнами. Один раз я даже поставил рекорд, пробыв дома между командировками всего двадцать минут. Этого хватило, чтобы заварить себе травяной отвар, да краем глаза взглянуть на груду полученных за год писем. После я поехал в Секретариат и оттуда, не заходя домой, отправился в следующую командировку. Кружка с отваром так и простояла на столе до следующей зимы.

Так вот, эта зима ничем не отличалась от доброго десятка других. Время медленно и неуклонно шло вперед. Короткие дни, полные мирской суеты, сменяли долгие, праздные вечера. Страх, который лишал нас сна и привел к странному отчаянному оцепенению, внешне похожему на храбрость, постепенно ушел. Мы жили среди них, среди врагов. Постепенно допуская в голову мысли о том, что наши враги ничем не хуже нас. Где-то в тот момент наш отряд окончательно покинула дисциплина. Мы хорошо прятались, некоторым понравилось – они заигрались. Точкой невозврата можно считать день второй свадьбы, когда поженились один из наших наемников и местная девушка, дочь пекаря. Эта свадьба отличалась от предыдущей тем, что теперь женихом был наемник, деливший со мной одну крышу. То есть человек, что всю зиму провел подле меня. Я поднимал кубок за здоровье молодых, а сам мысленно поминал наш отряд, который сгубил не враг, а новый друг.

Мы неожиданно двинулись из крепости, как только сошел снег, не дождавшись пока дороги толком подсохнут. Мы отправились в царство распутицы с отрядом, что составом почти наполовину отличался от того что осенью перехватил обоз. Весной я совсем не удивился тому, что многие мои люди осталось жить в городе адептов. Те, кто зимовал отдельно от нас с Китом, в день отправки даже пришли попрощаться. Нас провожали лишь те, кто решил остаться в последнюю минуту. По их лицам я видел, что они больше не опытные наемники, а обычные ремесленники и рабочие, у которых началась новая жизнь. Ло был не против их решения, и мы добрали недостающее количество людей из городских добровольцев.

Со всеми ними я уже успел познакомиться, за время, проведенное в городе. Только подумать, за четыре месяца, что мы прожили в «твердыне», у меня появились знакомства среди адептов. Знакомые среди адептов! Скажи это вслух, и путь тебе останется только один – в подвал Секретариата. Но это было правдой.

Проблемы начались почти сразу. Стоило нам только покинуть город и выйти из болот на большую дорогу, как почти сразу на наш след вышел отряд солдат из Утейла. Адепты продолжали атаки на заставы на протяжении всей зимы, посему дороги были практически пусты. Но с приходом тепла из города начали выходить патрули. Свежие юнцы, всю зиму жировавшие за высокими стенами и соскучившиеся по ратным подвигам. Они со всем своим богатырским духом бросились в погоню. Шансов уйти от них на груженых повозках по плохой дороге были нулевые. Пришлось принять бой на небольшой полянке у дороги, рядом с колодцем, где частенько останавливались караваны, идущие с рудой из Металлической долины.

В этой ситуации я был бы очень рад отсидеться, но тогда можно смело сказать, что все эти месяцы прошли впустую. Эту партию необходимо довести до конца. Хотя, хотелось плюнуть на все и заорать: «Ребят, я свой. Я – Роккар из Столицы». Но, в таком случае, я бы предал то, чему служил. Да, с первым взмахом клинка я становился двойным предателем. Но нарушив нашу маскировку, я предам более высокую цель, более важную. И я ввязался в драку против своих же соратников. Мне просто ничего другого не оставалось. По крайней мере, я заставлял себя так думать.

Меч в левую руку и вперед, посох я вынужденно выбросил в том месте, где мы перехватили обоз – слишком уж заметный аксессуар. Правой рукой я сражаться просто не умел, в