Миры Альфреда Бестера. Том 2 - Альфред Бестер

— Как вы думаете, пропало отсюда что-нибудь? Посмотрите хорошенько, только ничего не трогайте.

Уинтер беспомощно огляделся. Дикий беспорядок, на полу книги, содержимое письменного стола, его собственный саквояж и — отдельно — вещи, в нем лежавшие; безделушки и картины со стен тоже сброшены, раздавлены. Вид такой, словно по комнате носился взбесившийся динозавр.

— Не знаю, — произнес он. — Просто ничего не могу сказать.

— Очень жаль, — вздохнул Дампьер. — Нам нужен любой клочок информации. А не отличалась ли она чем-нибудь особенным, необычным? Это могло бы дать нам хоть какой ключ.

Уинтер собрался было ответить, но захлопнул рот.

— Ничего такого необычного, — промолвил он наконец. — Виргинская девушка из приличной семьи — вот и все. А почему вы используете прошедшее время?

— Полной уверенности, конечно же, нет, но скорее всего она убита. Были у нее враги?

— Я, во всяком случае, такого не знаю.

— А друзья?

— Единственные мне известные это сотрудники нашей конторы. Есть, возможно, и другие.

— Какая контора?

— «Солар Медиа».

— Слышь, — повернулся один из полицейских в штатском, — да это же, наверное, тот самый Роуг Уинтер. Можно было и раньше его узнать, по шрамам.

— Подождите! — воскликнул Уинтер. Он быстро проверил все кладовки, туалетную комнату и ванную. — Кошка пропала.

— Кошка? Какая кошка?

— Гибрид. Наполовину сиамская, наполовину коала.

— Сбежала, наверное, — предположил полицейский. — Шум, драка, убийство — она испугалась и сбежала.

Уинтера била дрожь: Дампьер что-то аккуратно записывал в блокнот.

— Хорошо, мистер Уинтер, не будем терять связь. Вполне возможно, что у супервизора появятся какие-нибудь вопросы. Вы не собираетесь в ближайшее время покинуть город?

— Я собираюсь в ближайшее время надраться. — Дрожь никак не утихала.

— Хорошая мысль, — заметил Дампьер, посмотрев па пепельно-серое лицо знаменитого журналиста. — И лучше всего — до посинения.

На улице толпились люди, с любопытством ожидавшие, под каким покрывалом вынесут тело — под красным (значит, еще жива) или черным (умерла). Подъехали три полицейских фургона, скорее всего — с техническими экспертами. Уинтер (полуживой-полумертвый) протолкался сквозь толпу и начал ловить такси.

— Двинем по Солнечной системе, — сказал он водителю.

— От центра наружу или от края внутрь?

— Пошли снаружи внутрь.

— Есть, капитан.

В результате первая остановка была сделана у заведения «ТАЙФУН ТРИТОНА». Наружный вид — пагода. Интерьер — чайный домик, отделанный тиком, черным деревом, перламутром и нефритом. Бумажные фонарики. Посреди зала — маленькая площадка, на ней четыре толстопузых мандарина (все — члены профсоюза, то бишь Лиги Актеров). Они танцуют — медленно, плавно, хлопая веерами и позвякивая колокольчиками — и что-то поют. Голоса у всех высокие, резкие, как у евнухов. Напитки имеют названия типа «Элегия Осеннего Листа», «Мстительный Дракон», «Лунная Любовь» и «Год Кварка».

— Всех по порции, — заказал Уинтер.

Следующая — «СЕРП САТУРНА-VI». Снаружи — форт французского Иностранного Легиона, из амбразур высовываются стволы самых настоящих пушек и мертвые тела не самых настоящих легионеров (манекены производства «Костюм Критерион К»). Интерьер — песчаные дюны, пальмы, складные столики, официанты в кавалерийской форме. Музыкальное сопровождение Дьявольского Дуэта Аккордеонистов. Напитки: гашиш, морфий, опиум, кокаин, дурь-I, дурь-II и дурь-III.

— Всех по разу.

Направляясь в «КАЛЛИСТО КУИН»,[38] Роуг прихватил с собой и таксера — так, на всякий случай. Все официанты этого, педерастического заведения щеголяли в женской одежде — и выглядели в ней весьма соблазнительно. Хрустальные канделябры от Тиффани, ультрафиолет ярко высвечивает изображенные на витражах Почти Правдоподобные Позы. Музыка группы «Мужская взаимность». Уйма напитков с названиями типа «голубой», «Двуликий Анус» и т. д.

— Всех по два.

Затем — «ГАНИМЕДСКИЕ ГЕНИТАЛИИ», в этой забегаловке клиенты обязаны раздеваться догола. Сдаешь все свое хозяйство в гардероб и получаешь взамен набор косметики — это если появилось желание перекраситься из черного цвета в белый, либо наоборот. Интерьер — африканские джунгли, в меню — настойки, сугубо «лихорадочные» — «желтая», «алая», «тропическая», «сыпная» etc.

И уж совсем сливаясь друг с другом: «МАРС БОУ БЕЛЛЗ» (Мэри Боу Беллз — колокола лондонской церкви Сент-Мэри-ле-Боу; традиционно считается: кокни — тот, кто родился в пределах слышимости этих колоколов) — ресторанчик с зеркальными стенами, специализирующийся на джине (в углу — буфет, торгующий афродизиаками) и известный, естественно, как просто «Колокола». «ТЕРРОР ВАМ, ТЕРРАНЕ» — с западнями и ловушками (иногда невинными, иногда — не очень), «ЛУНАТИК. ВЕНЕРА АНДРОГИННАЯ» — с транссексуалами, не совсем еще пришедшими в себя после операции, и наконец — «МРАК МЕРКУРИЯ».

Вот тут-то я его и поджидала. Тускло флюоресцировала (опять ультрафиолетовые лампы) костяная стойка, украшенная добела выгоревшими черепами (каждый с яблоком во рту): других источников света в баре не было. Шок и огромное количество выпитого прикрыли отчаяние, буквально вопившее внутри Роуга, оболочкой деланного, неестественного спокойствия. Чуть расколись эта тонкая скорлупа, и он разразится истерическими рыданиями, но я не думала, чтобы мое будущее сообщение довело его до слез.

— Приветствую тебя, о великая и благородная Брюнхильда, — торжественно произнес он, плюхаясь на соседнее со мной сидение. Кроме нас за стойкой не было никого. — Королева Исландии. Супруга короля Гунтера. А заодно — вагнеровская валькирия и зигфридова подстилка.

(Вот это уже совсем лишнее — разве можно так грубо и, главное, несправедливо о женщине? Я совсем не имею в виду себя).

Он экспроприировал мой стакан.

— Опять знали заранее, что я буду делать? Или попросту пустили за мной хвост?

— Какая разница, Роуг? — пожала я плечами. — Мне нужно с вами поговорить. Я очень, очень сожалею о случившемся.

— О чем тут сожалеть? Любовь приходит, любовь уходит, но девушки пребывают вечно. Если только, — озабоченно добавил он, — эта фраза имеет смысл. Может, лучше переставить?

— Особенно потому, что тут отчасти и моя вина.

— Девушки приходят, девушки уходят, но любовь пребывает вечно. Да, тоже не лучше. Каким образом? — Вопрос прозвучал совершенно неожиданно.