Семь престолов - Маттео Струкул

чаек не было слышно. Некоторые в толпе осенили себя крестным знамением. Другие потихоньку, в полном молчании, потянулись прочь с места казни.

В этой странной атмосфере нереальности происходящего дож Франческо Фоскари поднялся и охрипшим от волнения голосом произнес:

— Вот что ждет каждого, кто предаст Венецианскую республику.

Затем он сел, бледный как полотно.

Побелели лица и у советников, и у всех, кто находился на площади. Вид головы Карманьолы, которая никак не хотела отделяться от тела, наполнил их сердца ужасом.

Народ начал медленно расходиться, а Никколо Барбо подумал, что случившееся очень похоже на дурное предзнаменование.

ГЛАВА 32

СЕМЕЙНЫЕ ДЕЛА

Папская область, палаццо Орсини

Звева с отвращением уставилась на Антонио. Всего несколько дней назад он и его братья враждовали со Стефано, а теперь надеялись навязать ей совершенно бесчестное соглашение. Антонио не постеснялся намекнуть на это прямо на похоронах. И все же в глубине души женщина понимала, что придется согласиться. Она хорошо представляла, что собирается предложить Антонио, но не видела другой возможности отомстить за смерть любимого мужа, которого безумец Сальваторе Колонна зарезал как собаку в ночных переулках Субуры. Городские стражники нашли исколотое ножом тело Стефано в луже крови. У Звевы не было доказательств, однако она точно знала, что убийца — кровожадный кузен мужа. Сколько раз тот грозился лишить его жизни и вот наконец действительно пошел на душегубство.

Так что нельзя даже сказать, что смерть Стефано стала неожиданностью.

Что за насмешка судьбы, подумалось Звеве. Женщине пришлось облачиться в траур. Длинные каштановые волосы были убраны под черный чепец, и темный наряд еще больше подчеркивал бледность лица, утратившего все краски от боли и страданий.

Едва завершились похоронные хлопоты, Антонио, не теряя времени, прибыл в дом, где Звева жила вместе с Кьяриной, матерью Стефано. Они уже некоторое время делили кров, а теперь остались вдвоем, две вдовы: следом за одной трагедией пришла другая. Звева не особенно ладила со свекровью, та вечно корила ее за чрезмерную красоту — по мнению Кьярины, слишком бросающуюся в глаза и ставившую ее сына в неловкое положение.

Какие глупости! Если кто и ценил ее привлекательность, то как раз только он, бедный Стефано. Но Кьярина по-прежнему сомневалась в добродетельности невестки. Даже сейчас, несмотря на строгость траурного наряда, в глазах старухи та выглядела слишком роскошно. Единственным созданием, дарившим отраду сердцу Звевы, была малышка Империале — ее дочь, смысл ее жизни. Эта девочка с каштановыми волосами, которая сейчас спала в дальней комнате палаццо под присмотром единственной оставшейся камеристки, воплощала в себе все то, за что вдова Стефано была готова бороться.

Антонио приложил немало усилий, чтобы сохранить свой визит в тайне. Он прибыл поздно вечером, стараясь не производить лишнего шума, что было на него не похоже, ведь обычно топот лошадей его свиты слышали за версту. Впрочем, он соблюдал осторожность не из уважения к смерти родственника, а чтобы избежать лишних пересудов.

Звева с ненавистью смотрела, как Антонио входит в ее дом: ползучий гад, питающийся чужими страданиями. Он обнял ее и поцеловал руку Кьярине, а потом принялся глазеть на молодую вдову, словно на аппетитный окорок в лавке мясника. Звева знала, что нравится ему, но скорее лишила бы себя жизни, чем подарила бы Антонио хоть одну улыбку.

— Мои дорогие, — обратился к женщинам Колонна, — я знаю, что сейчас совершенно неподходящий момент, но, всем сердцем скорбя о смерти Стефано, я все же прибыл сделать вам предложение и надеюсь, что оно встретит вашу благосклонность.

Он был ужасно взволнован и, чтобы сдержать обуревавшие его чувства, принялся большими шагами прохаживаться по гостиной.

— Слушаем вас, Антонио, — ледяным тоном отозвалась Звева.

— Итак, все мы отлично знаем, чья рука совершила чудовищное преступление, приведшее к смерти Стефано…

— Не смейте произносить имя этого мерзавца, убийцы моего сына! — раздался резкий голос Кьярины.

— Хорошо, — успокоил ее Антонио. — Так или иначе, злодеяние не может остаться безнаказанным.

— Что вы хотите сказать? — спросила мать Стефано, худая и хрупкая, словно неоперившийся птенец. На ее костлявом лице с резко очерченными скулами горели огромные карие глаза.

— Что смерть вашего сына должна быть отомщена.

— Уж будьте уверены! — неожиданно твердо отозвалась Кьярина.

Звева и Антонио удивленно взглянули на нее.

— Вот как! — только и произнес Колонна, застигнутый врасплох.

— Чего вы хотите взамен? — спросила его старуха, пока Звева все еще пыталась прийти в себя от неожиданности.

— Вижу, мадонна, вы предпочитаете говорить прямо, — вырвалось у Антонио.

— Ненавижу терять время, — бросила Кьярина.

— Ну что же, раз такова ваша воля, я изложу вам свое предложение. После того как я отомщу за вашего сына… и вашего супруга, — добавил Антонио, повернувшись к Звеве, — я попросил бы вас обеих договориться о встрече с папой Евгением Четвертым. Чтобы защитить нас всех, вы расскажете ему, что Колонна из ветви Дженаццано не имеют никакого отношения к смерти Стефано. Я вынужден обратиться с этой просьбой к вам, ибо мы с братьями не пользуемся доверием понтифика.

— Вы сами заслужили недоверие своим непростительным поведением, — отрезала Звева.

Она не могла забыть, что Антонио пошел против папы, чтобы сохранить привилегии, незаконно полученные благодаря Мартину V. Он даже осмелился захватить казну Святого престола и использовать ее для шантажа!

— Возможно, вы правы, мадонна. Знаю, я далеко не святой. Впрочем, если бы я им был, то вряд ли смог бы отомстить Сальваторе, не правда ли? — Тут Антонио Колонна позволил себе улыбнуться.

— Не беспокойтесь, лично я не разделяю сомнений своей невестки, поэтому считайте, что мы договорились, — отрезала Кьярина.

— Замечательно! — воскликнул Антонио. — Значит, так и поступим. Жизнь за жизнь. Я устрою, чтобы Сальваторе Колонна испустил дух, а вы позаботитесь о том, чтобы Евгений Четвертый оставил меня в покое и не вздумал подозревать в убийстве Стефано. Кстати говоря, я и в самом деле невиновен, поэтому вы лишь обеспечите торжество справедливости.

— Вы достойны презрения, Антонио! — не сдержалась Звева. — Это вы внесли раскол в нашу семью! Вы, с вашей жадностью и жестокостью! Если бы вы не поссорили ветви Дженаццано и Палестрина, нам бы не пришлось сейчас обсуждать, как отомстить за убийство моего мужа.

— Звева! — вскричала Кьярина.

— Тихо! — бросила та. — Я еще не закончила! Запомните мои слова: если я и помогу вам с этим кошмарным планом, даже не думайте, будто мы на одной стороне.

— Я так и не думаю. Но вижу, что, несмотря на все обвинения и возражения, которые вы расточаете, вы жаждете крови не меньше свекрови, а то и больше.

— Как