Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ) - Айза Блэк

над ухом, надрывно, целовал мои груди, шею, шептал на ухо нежности. Чужой мужчина, нелюбимый, нежеланный, осквернял мое лоно, предназначенное лишь для одного.

Он пачкал меня в своей похоти, планомерно, с особым кайфом. Входил, плавно выходил, и вновь вбивался внутрь. Он разбивал мои грезы, мечты, кромсал душу. Больше не будет меня прежней. Только что он похоронил в грязи мой свет.

Меня пронзило острое ощущение — сейчас в этот момент я не одинока в своей боли. Перед глазами картинка, Рафаэль согнутый пополам, его выкручивает от ужаса, кровь застывает в жилах, когда он осознает, что сейчас происходит. Я так отчетливо ощущаю его страдания. Он пытается прогнать их, отгородиться, но я не даю, заставляю смотреть, чувствовать, ощущать, все снова и снова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Обнимаю Аякса, обвиваю ногами, заставляю проникнуть в себя еще глубже. Практически физически ощущаю, как загоняю нож в сердце Рафаэля, и с упоением прокручиваю его, сильнее, больнее. Чтобы каждый вздох был пропитан отравой, чтобы в полной мере ощутил, как я отдалась другому.

Нелюбимый муж извивается, он кончает, обливая меня жгучей чужеродной спермой. Оскверняет меня окончательно, до конца, безвозвратно. И я кричу, ору как ненормальная. Меня пронзает тягучее, муторное удовлетворение. Ведь там за сотни километров, извивается Рафаэль, от раздирающей боли. Он впервые ощутил ее, он удивлен, растерян, обескуражен. А я плаваю на волнах темного наслаждения. Мы не смогли разделить радость, не смогли познать счастья. Но вот боль сейчас была едина для нас.

Глава 37

Аякс еще некоторое время лежит на мне. Что-то бормочет, тихо, тихо, бессвязно. Смотрит прямо в глаза и словно не понимает кто перед ним. На самом дне стеклянного взгляда угадывается мука, далекая и в то же время близкая. Воскресшая. Поднявшаяся из небытия, чтобы терзать его с новой силой. Лицо искажается до неузнаваемости. Его сейчас тут нет. Он не со мной.

Лежу под ним тихо. Боюсь пошевелиться. Вдруг обезумел. Я ведь совсем не знаю этого волка! Что у него в голове? С кем я живу? С кем только что разделила постель?

Через некоторое время он оживает. Прекращается бессвязное бормотание. Оборотень возвращается. Смотрит на меня с удивлением, как будто не понял, как я тут оказалась. В стеклянных глазах зажигается свет, призраки прячутся вглубь. Он пытается улыбнуться. Выходит фальшиво, жалко.

Сползает на бок, чуть отодвигает меня, рассматривает простынь. Движения не грубые, но без намека на ласку. Брови сдвинуты, он все еще наполовину в другой реальности.

— Крови нет. Ожидаемо, — хмыкает, продолжая пялиться на простынь.

— И? — равнодушно пожимаю плечами. А вдруг я такая ему не нужна и он меня с позором выгонит? Вот это был бы подарок!

— Молчи об этом в стае. Еще не хватало мне позора, что взял порченную истинную, — поднимается с постели, подходит к окну, вижу только громадную напряженную спину, наблюдаю, как под кожей перекатываются мышцы.

— А я замуж не рвалась. И разговоров о моей невинности не было, — натягиваю на себя простынь. Стараюсь не думать о случившемся. Как хочется, чтобы мне отшибло память, и момент проникновения навсегда исчез из сознания.

— Каждая волчица бережет себя для истинного, — он не повышал голос, говорил медленно, странно растягивая слова.

— А я и не чувствую в тебе истинного. Мое тело и я вправе им распоряжаться сама, — он еще собирается мне нотации читать!

— Почувствуешь. Когда я ночь за ночью буду смывать с тебя остатки вампирского позора. Придет время и твой разум осознает, кто есть твой истинный самец! — он повернулся и довольно оскалился. — Помни, Эмбер, мою доброту. Помни, что я принял тебя оскверненную вампиром.

— Мог не принимать! Тебя никто не просил! Нашел бы себе чистую, невинную.

— Я и нашел невинную. Кто ж знал, что ты перед свадьбой упадешь так низко, — он покачал головой, словно я совершила чудовищное преступление.

— Вот и отменил бы свадьбу. Раз все знал изначально! — если бы он сейчас указал мне на двери, я была бы счастлива.

В одно мгновение он подскочил ко мне, взял мое лицо в свои ладони и прошипел:

— Ты моя жена. Точка. Иного не будет. Советую выкинуть из башки глупые мысли, и принять телом и душой своего супруга, — медленно провел языком по моему лицу. Довольно усмехнулся и вышел.

А я закрылась в ванной комнате и еще долго пыталась смыть с себя его прикосновения. Только поздно. Грязь уже просочилась в душу.

Зачем я ему нужна? Если изначально он все учуял? Что у него в голове? Как с ним жить? Становилось страшно. Я ощущала себя еще в большей западне, чем когда жила в подземном бункере у своего палача. Тогда я хотя бы знала, что меня ждет, зачем меня держат.

И странно, но те кошмарные воспоминания, теперь мне не казались такими ужасными. Мучитель не пытался осквернить мое тело. От материл меня последними словами, относился как к животному, но я знала, что от него ожидать. Была в его действиях последовательность, определенность.

С Аяксом же я застряла на неопределенный срок, без каких либо мыслей. Конечно, придет время и я сбегу, освобожусь. Но сейчас почему-то мне казалось, что это будет сделать гораздо труднее. Муж впился в меня мертвой хваткой, и не собирается отпускать.

И лучше его не злить. Надо усыпить его бдительность, освоиться, разнюхать слабые стороны. Ведь палач дал мне знания, многому научил. Пора применить их. Я ведь готова была это сделать там на аукционе. Но тогда мое сердце было свободно. Тяжело вздохнула и уперлась лбом о кафельную стену. Сейчас же я могу ненавидеть, могу злиться, но все равно продолжаю любить предателя.

Нет, пора усмирить эмоции, обуздать их. Хватит быть жертвой. Выстоять и не сломаться. Повернуть игру в свою пользу. В голове мелькнула мысль — Лаура. Она говорила, что может многое рассказать. Придет время, успокоюсь и непременно позвоню. Я хочу знать все. И больше никогда и ни под кого не прогибаться. А вот получится ли у меня? Очень хотелось верить в положительный исход.

Глава 38

Прошло три месяца…

— Мало… ничтожно мало! — он навис надо мной, так близко к лицу, что казалось, я вдыхаю зловония выгребной ямы. — Что ж ты за дрянь неблагодарная, а?!

— Я сказала тебе все, что знаю, — зажмурилась, чтобы не видеть ужасающей пустоты его глаз.

— Это крохи, капля в море, — зашипел мой палач. — Живешь, как королевна, как сыр в масле каешься, и в благодарность, не можешь выполнить элементарных