Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ) - Айза Блэк

руки. Управляй сама, — она потянулась к столу, и разлила кровь по двум бокалам. — Жалость — губительное чувство, разрушительное. Перестань страдать, лить слезы — это путь где каждый будет тобой помыкать

— Как его взять?

— Начни с малого, тренируйся. У тебя под носом отличный экземпляр — Аякс. Волк, которым так легко управлять. Заставь его смотреть на тебя как на королеву, стань ей для него, для каждого. Или продолжай быть марионеткой в их руках. Тут только твой выбор, — Лаура протянула мне бокал, я машинально его взяла.

— Зачем он мне? — я скривилась, вспомнив ненавистный брак.

— Чтобы стал твоей послушной шавкой. Мужиков надо приручать, какие бы они не были. Власть испокон веков находится у женщин. Учись ее брать, поверь, для этого тебя родители и матушка-природа наградили в избытке, — она снова подмигнула. — И когда вернется Рафаэль, сделай так, чтобы приполз к тебе на коленях. А там пользуйся или выгоняй, дело твое.

— Я слабо себе представляю, как это сделать…

— Приди в себя, подумай, позвони, я помогу, кое-что еще поведаю, — она поднесла свой бокал к моему, чокаясь, — А теперь давай выпьем за знакомство.

— Я ж не вампир а… тут… кровь… — посмотрела растерянно на бокал в своих руках.

— Пеййй! — произнесла нараспев, и при этом был в ее голосе какой-то приказ, некая стальная нотка, так что ослушаться даже мысли не возникло.

Я послушно сделала глоток, ощутила, как кровь пробежала по горлу, распространяясь по мне теплой, будоражащей волной. Мне показалось, что мое естество до этого было сухой землей, и только сейчас оно стало оживать, получив нечто ценное и долгожданное. Не удержалась и осушила его до дна. Так хорошо, все вокруг стало ярче, и мне до одури понравился вкус крови на своих губах.

Глава 35

Лаура смотрела вслед удаляющейся малышке. Идет, вздрагивает. Опустила голову. Молодое, чистое и еще такое наивное создание. И уже за ней тянется шлейф боли. Она сделала глубокий вдох, пробуя ее боль на вкус. Так пахнут свежие раны. Не успевшие затянуться. Кровоточащие.

Первая боль, как и невинность ощущается острее. Потом сердце загрубеет, покроется шрамами, и боль становится привычной, неотъемлемой частью. Ей пропитывается кровь, плоть, сознание, она становится родной. Проникает так глубоко внутрь, как не проникнуть ни одному искусному любовнику.

Свою боль Лаура уже давно полюбила, она принимала ее с неким трепетом и благодарностью. После стольких столетий, именно боль заставляла чувствовать ее живой. А ведь ежедневно она встречала рассвет с новым порезом, казалось на сердце давно не осталось места, оно все сплошь покрыто рубцами и давно должно было окаменеть. Но нет, оно продолжало жить. Но это ее секрет, никому не позволено знать, что у Лауры есть сердце, и она до сих пор способна чувствовать.

Малышка, вызывала у нее букет самых разнообразных эмоций. И это добавляло остроты. Будет интересно раскрыть ее, узнать на что способна. Наблюдать. Выжидать. Намечается весьма любопытное действо. А потом наступит кульминация, то о чем Лаура грезила столетиями.

То о чем, запрещала себе думать. Прочно закрывала двери к своему сердцу. И только боль — ее вечная спутница была всегда рядом. И надежда, жалкая, унизительная, порабощающая сознание. Надежда была ее единственным злейшим врагом. Непобежденным. Ужасающе сильным. Лишь она изо дня в день ставила Лауру на колени. Резала, кромсала, и заставляла верить. В то, что невозможно. Чему никогда не быть. Мосты сожжены.

Но ведь она год за годом возводила новые. С надеждой задаваясь вопросом: «А возможно?». Упертая надежда поддерживала в ней огонь. Хоть разум и твердил: «Ничего не будет. Невозможно!».

Смертные так стремятся к власти, мечтают о богатстве, готовы душу продать. Лаура имела все это в таком количестве, что ни одно человеку и не снилось. Только всего богатства мира не способны излечить израненное сердце.

Ее сегодняшняя прогулка в прошлое, оставила новую рану. Из-за малышки, она заглянула в прошлое так глубоко, как не позволяла себе несколько лет. Король. Непокоренный. Несломленный. Ее слабость. Ее Боль. Ее Надежда.

* * *

Ложь. Ложь. Ложь. Все вранье. Он оплел меня паутиной лжи. То, что я принимала за искренность, во что верила, его прикосновения, ласки, все было пропитано лицемерием. Я оказалось еще одной. Одной из многих. Растоптал и пошел дальше. Стерев из памяти, как незначительный фрагмент.

И все же первая мысль была — Лаура лжет. Слишком болезненной была правда. Но, увы, я ощущала — вампирша говорит правду. Пуст и цели у нее мне непонятные, в доброту я не верила. Но это правда. Жестокая. Болезненная правда.

Я шла по направлению к замку. Смысл ее слов доходил постепенно. Медленно отравлял, пропитывая сознание. И пусть все говорило против. А до конца я не верила. Не могло быть все ложью! Не могли его глаза настолько искусно врать!

А ехидный голос внутри твердил мне: «Еще как могли, у него за плечами столетия практики».

И ведь все равно я буду его ждать. Сколько бы мерзких подробностей не узнала, сердце будет трепетать всякий раз при упоминании его имени. И воспоминания мне никогда не выкинуть из памяти. Лаура говорит, что мы теперь связаны, неужели, это означает новые и новые страдания? Как много вопросов, как много боли, и ни одно приемлемого решения.

Но наряду с моим разочарованием, я чувствовала удивительный прилив сил. Впервые в жизни я ощущала энергию, теплым потоком бегущую по венам.

Вошла в замок, и на меня устремились взгляды абсолютно всех присутствующих. Стало неуютно, захотелось спрятаться. Муженек смотрел на меня с нескрываемым интересом, его глаза блестели, губы приоткрыты и веет желанием, порочным, неприкрытым. Подошел, склонился, поцеловал руку, затем щеку. Я не одернулась. Его прикосновения не вызывали неприязни, они проходили сквозь меня. Как всегда ноль. Пустота.

Офал стоял в стороне. Я спиной ощущала его прожигающий насквозь взгляд. Нет, не хочу сейчас видеть, не хочу говорить. Иначе не удержусь, задам унизительные вопросы, и боюсь получить еще более болезненные ответы. Иногда неизвестность гораздо милее правды.

Оставшуюся ночь в замке, я впитывала информацию, наблюдала за вампирами, слушала их разговоры. Мой слух, по непонятным причинам обострился в несколько раз. И даже вампирский шепот для меня звучал подобно громкому крику.

Если мне удастся собрать информацию, если получится нарыть что-то стоящее, то палач меня отпустит. Я смогу убежать, залечь надо дно, там где никто меня не найдет, и в одиночестве зализывать раны. А пока надо держаться, из последних сил, стиснув зубы. Улыбаться и