Дьявол и Дэниэл Уэбстер - Стивен Винсент Бене

вряд ли было заурядным. При белых волосах старика чернота глаз выглядела неожиданно. Однажды в День поминовения Джимми Уильямс видел губернатора, но тот не казался и вполовину таким же внушительным. Старика словно высекли изо льда – льда на знойном Юге. Ясно было, что он стар, но невозможно определить, насколько стар и умрет ли когда-нибудь.

Изредка он сходил с веранды и стрелял по мишени. Мишень представляла собой нечто вроде металлического щита, прибитого гвоздями к столбу, и когда-то была окрашена, но краска уже облупилась. Пистолет он держал очень твердо, и лязг пуль по металлу – дзинь, дзинь – казался в тишине оглушительным. Джимми Уильямс наблюдал за Стариком, гадал, не так ли он расправился с демонами, и строил всевозможные догадки.

Но все равно Джимми был еще мальчишкой, и хотя оказалось страшновато и увлекательно подобраться так близко к Старику Каппалоу и остаться незамеченным, вдобавок у него появилось что рассказать другим, если он все-таки решит рассказать, никаких демонов или сокровищ он так и не увидел. И, вероятно, как свойственно мальчишкам, забросил бы это занятие, если бы не произошло кое-что.

Однажды теплым днем он лежал в бурьяне у забора и, как свойственно мальчишкам, задремал. И в самый разгар сновидения, в котором Старик Каппалоу сулил ему миллион долларов, если он согласится пойти за ним к демону, его разбудил шорох бурьяна и голос, который произнес:

– Белый мальчик.

Джимми Уильямс перевернулся на спину и застыл. Всего в пяти шагах от него стоял светлокожий негр Сэм в тех же синих парусиновых штанах, в которых работал в огороде, но выглядел при этом как дворецкий из шикарного клуба.

Полагаю, если бы Джимми Уильямс в тот момент стоял, он бы бросился бежать. Но он лежал. Он мысленно напомнил себе, что и не собирался бежать, хотя у него уже судорожно заколотилось сердце.

– Белый мальчик, – повторил светлокожий негр, – Маас Джон видит вас сверху из дома. Он передает вам любезности и спрашивает, не согласитесь ли вы пройти к нему.

Его тон был легким, голос приятным, манеры совершенно безупречными. Но Джимми, пусть и всего на миг, задал себе вопрос: неужели его заколдовали? А потом ему стало все равно. Потому что он собирался сделать то, чего не делал никто из мальчишек Шейди. Он собирался войти в дом Старика Каппалоу и не бояться. Пугаться он и не думал, хотя сердце по-прежнему учащенно билось.

Поднявшись на ноги, он последовал вдоль забора до подъездной дорожки, светлокожий негр шел за ним на некотором расстоянии. У веранды Джимми Уильямс остановился, сорвал лист и обтер свои ботинки, хотя и не смог бы объяснить зачем. А негр преспокойно стоял неподалеку и наблюдал за ним. Джимми Уильямс видел, что мнение негра о нем изменилось к лучшему после того, как он начал обтирать ботинки, пусть и ненамного. А сам Джимми разозлился, ему захотелось выпалить: «Я не какая-нибудь белая рвань. Мой отец врач», – но он знал, что делать этого не следует. Просто вытирал ботинки, а негр стоял и ждал. Потом негр провел его вокруг дома к боковой веранде, где восседал в камышовом кресле Старик Каппалоу.

– Белый мальчик здесь, Маас Джон, – негромким приятным голосом произнес негр.

Старик поднял голову и впился в Джимми Уильямса взглядом черных глаз. Взгляд был долгим, он пронзил Джимми до позвоночника.

– Садись, мальчик, – наконец сказал старик, и хотя его голос прозвучал весьма дружелюбно, Джимми Уильямс подчинился. – Можешь идти, Сэм, – добавил он, а Джимми Уильямс присел на краешек камышового кресла и попытался почувствовать себя удобно. В этом он не преуспел, но попытался. – Как тебя зовут, мальчик? – спросил старик немного погодя.

– Джимми Уильямс, сэр. То есть Джеймс Уильямс-младший, сэр.

– Уильямс, – повторил старик, и его черные глаза вспыхнули. – Был полковник Уильямс в шестьдесят пятом виргинском полку… или в шестьдесят третьем? Он прибыл из округа Фэрфакс и полностью разделял мое мнение о том, что нам следовало сохранить майорат вопреки Томасу Джефферсону. Но сомневаюсь, что вы родственники.

– Нет, сэр, – ответил Джимми Уильямс. – То есть отец служил в девятом джорджийском. И был рядовым. Говорят, его собирались произвести в капралы, да так и не собрались. Он сразил… сражался с толпами янки. Сражил их целую кучу. Я видел его мундир. А теперь он врач.

Лицо старика при этих словах стало немного странным.

– Врач? – повторил он. – Что ж, медицину практикуют некоторые чрезвычайно достойные джентльмены. От этого репутация не страдает.

– Да, сэр, – согласился Джимми Уильямс. А потом не выдержал: – Пожалуйста, скажите, сэр, вас когда-нибудь когтил демон?

– Хм-м! – лицо старика стало озадаченным. – Да ты чудак. А если бы я ответил, что такое бывало?

– Я бы вам поверил, – сказал Джимми Уильямс, и старик рассмеялся. Судя по всему, смеяться ему было непривычно, но он все-таки сумел.

– Когтил демон! – повторил он. – Хм-м! Смелый же ты парнишка. Не знал, что сейчас растят и таких. Ты меня удивил. – Но вопреки ожиданиям Джимми Уильямса злиться он не собирался.

– Ну я подумал, – продолжал Джимми Уильямс, – если это правда, может, вы мне про это расскажете. Было бы очень интересно. Или покажете следы когтей – ну если они есть, конечно.

– Их я показать тебе не могу, – ответил старик, – хотя они глубокие и широкие. – И он вперил в Джимми Уильямса суровый взгляд. – Но ты не побоялся прийти сюда и обтер ботинки, прежде чем войти. Так что я покажу тебе кое-что другое. – Он поднялся и оказался и впрямь рослым. – Идем в дом, – позвал он.

Так что Джимми Уильямс встал и вошел в дом вместе с ним. Комната, куда они вошли, была большой, прохладной и сумрачной, и поначалу Джимми Уильямс мало что разглядел. Но потом глаза начали привыкать к сумраку.

Вообще-то в Шейди было полно домов с прохладными и сумрачными комнатами, висящими над камином саблями и потертой старой мебелью. Значение имело не это. Шагнуть в дом старика было все равно что перенестись в прошлое, хотя Джимми Уильямс выразился бы иначе. Он просто понимал, что перед ним дом, полный красивых и роскошных вещей, которые тут не совсем уместны и тем не менее составляют одно целое. Им было известно, насколько они роскошны и величественны, но в воздухе висела пыль, на стене виднелась тень. Обстановка была довольно умиротворенной и приятной, но Джимми Уильямс чувствовал себя в ней неуютно, хотя и не смог бы объяснить почему.

– Итак, – заговорил старик, вышагивая по комнате среди теней, – вам нравится, мистер Уильямс?

– Это же… никогда такого не