Дьявол и Дэниэл Уэбстер - Стивен Винсент Бене

этим лучше повременить. И вот уже Пат Мэлоун предложил ему сигару, а потом и говорит:

– Только у меня, я вижу, все кончились, я сейчас сбегаю в лавочку за углом.

А сам Тиму подмигивает.

– И я с тобой, – говорит мамаша. – Потому как, раз мистер О’Халлоран остается с нами ужинать – и милости просим, – надо кое-чего подкупить.

Ну старики и ушли, и остался Тим О’Халлоран наедине со своей Китти. Стали они мечтать и строить планы на будущее, и вдруг стук в дверь.

– Кто бы это? – удивилась Китти.

Но Тим-то сразу догадался, и душа у него ушла в пятки. Открывает – так и есть, гном.

– Здравствуйте, – ухмыляется, – дядя Тим. А вот и я.

Тим О’Халлоран смотрит на него, будто в первый раз видит. Одет-то он был во все новенькое, но лицо в саже и на белой рубашке отпечатки грязных пальцев. Однако не в том было дело, что он чумазый. А в том, что, как его ни обряди, все равно без привычки сразу видно, что это нечисть, а не добрый христианин.

– Китти, – проговорил Тим, – Китти, моя ненаглядная. Забыл тебе сказать: это мой малолетний племянник Рори, он у меня живет.

Ну Китти приняла малолетка ласково и радушно, хоть и поглядывала на него искоса, как заметил Тим. Она угостила его куском пирога, а гном искрошил пирог пальцами и прямо пятерней стал набивать рот. А потом, не прожевав, кивнул Китти и спрашивает:

– Ну как, решила выйти за моего дядю Тима? И правильно, выгодного подцепила жениха.

– Попридержи язык, юный Рори, – рассердился Тим О’Халлоран, а Китти зарделась как маков цвет. Но потом заступилась за него и сказала так:

– Не ругай парнишку, Тим О’Халлоран. Пусть говорит, что думает. Да, Рори-малыш, я скоро стану твоей теткой и буду этим гордиться.

– Ну и отлично, – гном набил в рот остатки пирога, – я думаю, ты сумеешь вести наш дом как надо, когда привыкнешь и усвоишь, что мне требуется.

– Значит, так все и будет, Тим? – спросила Китти Мэлоун тихим голосом, но Тим О’Халлоран посмотрел ей в глаза и понял, о чем она думает. Его очень подмывало отречься от гнома и прогнать его на все четыре стороны. Но он прикинул и понял, что не способен на такой поступок, даже ради Китти Мэлоун.

– Да, боюсь, что именно так, Китти, – удрученно сказал он.

– Горжусь тобой за это, – сказала Китти, и глаза ее засияли. Она подошла к гному, взяла его шершавую ладошку. – Живи с нами, юный Рори, – пригласила она его. – Мы будем рады тебе от души.

– Сердечно вам благодарен, Китти Мэлоун, в будущем О’Халлоран, – проговорил гном. – А ты счастливец, Тим О’Халлоран, ты счастлив и сам по себе, и в своей невесте. Если бы ты от меня отрекся, твое счастье от тебя бы отвернулось, а если бы она меня не приняла, было бы вам по полсчастья на двоих. Но теперь счастье пребудет с вами до конца ваших дней. А я хочу еще кусок пирога.

– Чудной ты парень, – сказала Китти Мэлоун и пошла в кладовку за пирогом.

Гном сидел, болтал ногами и поглядывал на Тима О’Халлорана.

– Ох, как мне хочется задать тебе трепку, – простонал тот.

– Фи, – ухмыльнулся гном. – Неужто ты поднимешь руку на родного племянника? Но ответь мне на один вопрос, Тим О’Халлоран: твоя нареченная состояла у кого-нибудь в услужении?

– А если бы и так, – вспыхнул Тим О’Халлоран. – Кто скажет, что она себя этим уронила?

– Только не я, – заверил его гном, – ибо я, приехав в эту страну, узнал, что такое человеческий труд. Это дело достойное. Но ответь мне еще на один вопрос. Ты намерен чтить свою жену и служить ей во все годы вашей супружеской жизни?

– Да, намерен. Хотя какое тебе до этого…

– Неважно, – перебил его гном. – У тебя шнурок на башмаке развязался, храбрый человек. Вели мне завязать.

– А ну, завяжи мне шнурок, зловредное созданье! – рявкнул Тим О’Халлоран. Гном так и сделал. А потом вскочил на ноги и запрыгал по комнате.

– Свободен! Свободен! – верещал он. – Наконец-то свободен! Я услужил слуге слуги, и древнее заклятие больше не имеет надо мной силы. Я свободен, Тим О’Халлоран! Счастье О’Халлоранов теперь на свободе!

Тим О’Халлоран таращился на него, онемев от изумления. Потому что прямо у него на глазах с гномом стали происходить перемены. Он, правда, остался маленьким наподобие мальчонки, но это уже была не прежняя нечисть, видно было по глазам, как в него вселилась христианская душа. Прямо оторопь брала смотреть. Но это было замечательно!

– Ну что ж, – проговорил Тим О’Халлоран, совладав с волнением. – Рад за тебя, Рори. Ведь теперь ты, конечно, вернешься в Клонмелл, ты честно заработал это право.

Гном покачал головой.

– Клонмелл – славное, тихое местечко, – сказал он. – А здесь жизнь поразмашистей. Наверно, что-то такое в воздухе – ты небось не заметил, а ведь я с тех пор, как мы повстречались, вырос на добрых полтора дюйма и чувствую, что расту еще. Нет, я хочу употребить мои природные таланты и отправлюсь на Запад, где роют шахты, там, говорят, есть такие глубокие, весь Дублинский замок с головкой уйдет, и у меня руки чешутся приступить к делу! Но, кстати сказать, Тим О’Халлоран, я тогда немного слукавил насчет горшка с золотом. Ты найдешь свою долю за дверью, когда я уйду. А теперь – всего вам доброго и долгих лет жизни.

– Но ты ведь не навсегда прощаешься с нами, дружище? – воскликнул Тим О’Халлоран. Он только теперь понял, как привязался к этому забавному малышу.

– Нет, не навсегда, – ответил тот. – На крестинах вашего первенца сына я буду стоять у его колыбели, хотя вы меня, возможно, и не увидите, и так будет и с сыновьями ваших сыновей, и с их сыновьями тоже, ибо счастье О’Халлоранов только начинается. А пока расстанемся. Ведь у меня теперь христианская душа, и у меня есть в жизни своя работа.

– Погоди минутку, – говорит ему Тим О’Халлоран. – Ты не во всем разбираешься, ты ведь человек новый. Ты, конечно, имеешь в виду обратиться к священнику, но в экстренных случаях это может проделать и мирянин, а тут, бесспорно, случай экстренный. Не могу же я отпустить тебя вот так, некрещеного.

Он осенил гнома крестным знамением и нарек его Рори Патрик.

– Правда, не все формальности соблюдены, зато побуждения самые добрые, – заключил Тим О’Халлоран.

– Благодарю тебя, – сказал гном. – Если был ты передо мною в долгу, то теперь отплатил с лихвой.

Тут он как-то вдруг