Небо выше облаков - Янина Логвин

– Ничего. Я предложила ей чай, но она отказалась. Я так и не поняла суть ее претензий. Похоже, она из жалости решила мне сообщить, какой ты у меня любвеобильный муж, и что я совершила большую ошибку. Оказывается, секс после тяжелого дня операций для тебя – обычное дело, об этом знает едва ли не каждая аспирантка в отделении. Так что в прошлый раз я тебе просто вовремя подвернулась, а ты говоришь о договоре…

– Света… черт! Я клянусь, что не знал! – Андрей запускает пальцы в свои густые волосы. Встает, на этот раз пряча руки в карманы брюк. Привычка, чтобы от чего-то сдержать себя.

– Послушай, Шибуев, я тебя не виню. Я просто настолько в тебе нуждаюсь, что не могу допустить ошибку, понимаешь? Не нужно оправдываться, просто оставь мне право решать самой, как жить, и лучше расскажи, как дела с Андрюшкой?

Какое-то время мы молчим, но потом Андрей рассказывает. И то, что я слышу, радует мое сердце. Нам осталось оформить усыновление, и тогда можно будет спокойно сделать операцию – ему кажется, что мальчик уже спокойнее воспринимает его общество.

– Все будет хорошо, Света. Я обещаю, что следующим летом Андрюшка уже будет гонять в футбол. А еще через год вообще обо всем забудет.

– Зачем ты признался на работе, что женился? Теперь пересудов не избежать.

На лицо Андрея на секунду возвращается улыбка.

– Ты удивишься. Но наверное потому, что чувствую тебя своей женой.

Удивляться больше не хочется, Андрей вновь сидит рядом, и я, повернувшись на бок, несильно пихаю его кулаком в бедро. В ответ на тоскливый взгляд черных глаз тоже не могу сдержать улыбку.

– Ох, Шибуев. Иди уже на кухню, муж, поешь что-нибудь! Зря я, что ли, готовила для тебя.

Через некоторое время он возвращается и снова склоняется надо мной, пробуя лоб.

– Светка, я сегодня останусь. Или здесь, или за дверью, но тебя не брошу. Твое самочувствие мне не нравится.

Я только отмахиваюсь. Андрей такой же упрямый, как я. А еще… не хочу сейчас оставаться одна.

– Оставайся, только помни о моем самочув-ствии, если вздумаешь забраться под одеяло. И о моей тяжелой руке.

* * *

Он помнит и не уходит. Когда я просыпаюсь, Андрея уже нет в квартире, но подушка и одеяло рядом примяты, и я понимаю, почему так безмятежно спала.

Окно задернуто шторами, дверь прикрыта, и вокруг так тихо, что снова хочется сомкнуть глаза. Однако день начался, солнце давно взошло и пробивается тонкими лучиками из-за портьер на стены и пол. Я совершенно точно выспалась и чувствую себя хорошо.

Чувствую, пока лежу. Но стоит мне встать и дойти до ванной комнаты, как на лбу выступает испарина, желудок сжимается в узел, а рот наполняется обильной слюной…

Да что же это такое? Опять!

Ничего не прошло и не исчезло. Слабость снова здесь, и тошнота этим утром впервые заставляет меня вывернуться наизнанку.

Проходит целый час, прежде чем я спускаюсь к машине, нахожу в салоне «ниссана» забытый телефон и звоню на работу, чтобы взять выходной. Ничего не сообщая родителям, решаюсь узнать причину болезни и еду в известную в городе клинику, в которой лечится моя семья.

Я никогда особо не жаловалась на здоровье, не страдала отсутствием аппетита или сна, вот и сейчас мне нечего сказать врачу, листающему мою старую карточку – только сослаться на странную слабость, обморок и пульсацию в висках, которая не прекращается.

Меня осматривают, предлагают сдать анализы тут же, в лаборатории их клиники, и пока есть время – полтора часа на получение результата биохимии крови – отправляют на прием к гинекологу.

Эта женщина знает меня, когда-то я была у нее частым гостем – после ссоры с Феликсом. Все надеялась на ошибочный диагноз и чудо современной медицины. Она внимательно выслушивает меня, заполняет журнал приема и карточку, и спрашивает о менструальном цикле. Предлагает пройти на кресло, надевает перчатки и производит обычный осмотр.

– Вы сказали, Светлана, что месячные были три недели назад?

– Да, где-то так. Я не веду точный календарь.

– Насколько обильные?

– Не очень. Скорее скудные, но это не впервые. Такое уже случалось после гормональной терапии.

– Болезненные ощущения?

– Нет, никаких.

Я жду еще вопросов, но врач почти сразу же просит меня пройти в соседний кабинет для ультразвукового обследования, и здесь уже смотрит внимательно и долго.

А может, мне только кажется, что долго, потому что женщина водит и водит эхолокатором внизу живота, всматривается в монитор, в то время как я смотрю в экран перед собой, который висит вверху на стене, где серое зернистое поле меняется, но ни о чем мне не говорит.

– Скажите, это что-то серьезное? – не выдерживаю. – Только не молчите. Я хочу знать правду!

– Думаю, можно и так сказать, – задумчиво отвечает врач. – Даже наверняка можно. Светлана, вы не возражаете, если я приглашу мою коллегу вас посмотреть? – поднимается, оставляя меня. – Уж очень случай нетипичный. А в моей практике и вовсе исключительный!

– Что случилось?

– Да вы не волнуйтесь, Светочка, – внезапно улыбается женщина. – Сейчас все узнаете!

Она выходит, а у меня от напряжения дрожат руки, которыми я впилась в кушетку, и потеют ступни. Спина натягивается, дыхания не хватает, и я чувствую в груди нарастающий пульс истерики.

Господи, что происходит? Что со мной происходит? Я же всегда держала себя в руках, так почему сейчас раскисла? Я смогу, я справлюсь, о чем бы ни узнала. Справлюсь, ради Андрюшки! Обещаю!

– Здравствуйте! Ну, и где тут у нас исключительный случай?

Я поворачиваю голову и обмираю, узнав голос.

Нет, это не просто коллега. Во-первых, в кабинет входит врач при регалиях, на прием к которой попасть невозможно – я слышала, что она преподает.

А во-вторых, это мать Шибуева.

Когда-то я не хотела, чтобы она узнала о моей проблеме, обращалась к кому угодно, но только не к ней. И вот попалась.

Красивая женщина в возрасте – кареглазая и темноволосая, она почти не изменилась. Вошла так же спокойно и уверенно, словно к себе на кухню, в которой мы с ее сыном и с Рыжим когда-то сожгли чайник – кажется, это было в четвертом классе.

Мы не виделись десять лет, но, конечно же, мать Андрея сразу меня узнает. Еще бы, мы столько лет с Шибуевым пропадали в одной компании!

– Здравствуйте, Валерия Аркадьевна.

– Светочка! Неужели ты? – удивляется женщина. – Вот так встреча!

– Да уж. И не говорите.

Я не знаю, что сказать, мне не до улыбок, и мать Шибуева обращается к моему врачу: