Николай Кузнецов - Теодор Гладков

Многомесячная работа этой группы заслуживает подробного описания и потому, что ей помогал Николай Иванович Кузнецов, бывавший в Здолбунове в дни, когда почему-либо оставаться в Ровно ему было нежелательно.

До войны это был маленький уютный городок с тихими приветливыми улицами, летом утопающими в зелени каштанов, лип и акаций.

В Здолбунове было несколько заводиков: цементно-гипсовый, стекольный, пивоваренный, а в окрестности еще и несколько кирпичных. Для нашей разведки эта индустрия никакого интереса не представляла. Зато другое обстоятельство надолго приковало сюда ее внимание. Заштатным Здолбуново было лишь как населенный пункт, в качестве же железнодорожного узла оно имело значение чрезвычайное.

Через Здолбуново шла значительная часть снабжения гитлеровской армии.

Гитлеровцы, разумеется, понимали стратегическое значение Здолбуновского узла и наводнили его жандармерией, полицией, агентами гестапо. Для местных жителей был установлен строжайший режим, нарушения которого карались вплоть до смертной казни. И в этих предельно тяжелых условиях в Здолбунове около двух лет успешно действовала группа советских разведчиков.

Одним из ее организаторов стал Дмитрий Михайлович Красноголовец. Было ему тогда чуть больше тридцати. Начало войны застало Красноголовца на службе в железнодорожной милиции. Эвакуироваться из города он не успел, потому что до последней минуты спасал военные грузы. Партбилет и личное оружие Красноголовец спрятал, а сам занялся портняжным делом, которому обучился когда-то в юности. Каким он был портным, сейчас уже сказать трудно, но подпольщиком и разведчиком оказался превосходным. В активную борьбу с оккупантами он включился добровольно и самостоятельно через несколько дней после вступления в Здолбуново немцев, уничтожив 16 июля 1941 года на железнодорожных путях эшелон с горючим.

Вскоре вокруг Красноголовца сложилась группа надежных людей, главным образом железнодорожников, твердо решивших вступить в борьбу с оккупантами: Николай Мельниченко, Александр Дигоран, Константин Шорохов, Александр Попков, Виктор Азаров, Дмитрий Скородинский, Сергей Яремчук, Петр Бойко и другие.

Организация росла, набиралась сил и опыта, ее удары по врагу делались все весомее. С ней-то, как уже было сказано выше, и связались в первую очередь разведчики Николай Приходько, Николай Гнидюк и Михаил Шевчук и другие связные отряда, когда осенью 1942 года Здолбуново было включено в сферу активных действий отряда. От имени командования они разъяснили подпольщикам, что, учитывая особое стратегическое значение Здолбуновского железнодорожного узла, группа может принести гораздо большую помощь Красной Армии не разрозненными диверсиями, а систематической глубокой разведкой.

Основной конспиративной квартирой разведчиков, прибывающих из отряда, стал дом № 2 по улице Ивана Франко. Он принадлежал братьям Михаилу и Сергею Шмерегам, рабочим железнодорожного депо. Жена Михаила – Анастасия – была старшей сестрой Николая Приходько.

Здолбуново оказалось очень удобным местом отдыха для разведчиков, действовавших в Ровно, в первую очередь для Николая Кузнецова. Здесь они пережидали дни, когда после крупных операций в «столице» им было опасно там оставаться. Здесь же хранили деньги, одежду, документы и прочие нужные вещи. Михаил Шмерега был высококвалифицированным столяром. Он сделал на чердаке специальный двойной потолок, где всегда находились взрывчатка, автоматы, пистолеты, гранаты.

Однажды Дмитрия Михайловича вызвали в лагерь. Когда он собрался в обратный путь, то вместе с ним до Ровно отправился и Кузнецов. У Николая Ивановича был отличный, по его мнению, мотоцикл БМВ, но с бензином дело обстояло плохо – каких-нибудь литра полтора. Только-только чтобы проехать по асфальту от Оржева до Ровно (от лагеря до «маяка» их доставили лошадьми). А от «маяка» до Оржева тяжеленный мотоцикл нужно было тащить лесом на руках. Занятие это было весьма утомительное: достигнув Оржева, и Кузнецов и Красноголовец совсем выбились из сил.

Возле переезда через железную дорогу, откуда начинался асфальт, они присели отдохнуть. Через полчаса Кузнецов встал, поблагодарил Красноголовца, попрощался, сел на мотоцикл и нажал на стартер. Мотор взревел и… тут же заглох. Все попытки Николая Ивановича завести его успеха не имели. Кузнецов был в форме, поэтому пришлось Красноголовцу под улюлюканье деревенских мальчишек одному тащить проклятый мотоцикл в какой-то двор.

Провозившись минут сорок с мотором, Кузнецов сказал, что теперь все в порядке. Снова сел на мотоцикл, снова попрощался с Дмитрием Михайловичем и тронулся. На сей раз ему удалось проехать метров сто, и после чего БМВ стал посреди села возле колодца с журавлем. Красноголовец видел издали, как Николай Иванович яростно пнул БМВ сапогом, потом донеслись до него все немецкие ругательства, какие знал Кузнецов.

Не успел Красноголовец подойти на помощь, как со стороны Ровно показалась легковая машина с двумя немцами. Кузнецов поднял руку – машина остановилась. Николай Иванович вступил в переговоры. Наконец, тот из немцев, что сидел за рулем, вылез из машины и принялся за починку злополучного мотоцикла.

Красноголовец рассудил, что ему здесь теперь делать нечего, и зашагал к Ровно, полагая, что через полчаса, самое большее, Николай Иванович нагонит его на шоссе.

Однако миновал час, другой – Кузнецов не появился. Встревоженный Красноголовец отправился в Здолбуново, так ничего и не зная.

Как оказалось, немецкий шофер разбирался в мотоциклах не лучше Кузнецова. Правда, после его ремонта мотоцикл проехал километра два, но зато потом заглох окончательно. Разозленному и расстроенному Николаю Ивановичу пришлось остановить какого-то крестьянина, взвалить мотоцикл на его телегу и так добираться до Ровно.

Из Здолбунова в отряд поступали данные о маршрутах проходящих поездов, передвижениях воинских частей, перевозимых грузах и прочем. Здолбуновский узел стал одним из важнейших центров в разведывательной сети, сотканной отрядом в глубоком тылу врага.

Наблюдение за воинскими эшелонами было совсем не таким безопасным и легким делом, как это может показаться непосвященнохму. Нередко разведчику, чтобы добыть сведения, приходилось идти на риск.

Фашистская железнодорожная администрация отличалась той утрированной педантичностью, которая, превращаясь в свою противоположность, шла немцам уже не на пользу, а во вред. Так, до сих пор не поздно сказать спасибо тому гитлеровскому железнодорожному чиновнику, кто установил очень удобный для советской разведки порядок, по которому к каждому товарному вагону прибивался плоский деревянный ящичек, забранный металлической сеткой. При формировании эшелона за эту сетку вкладывался листок бумаги с указанием, какой груз содержится в вагоне, станция отправки, станция назначения и прочее. Разведчики, даже не знавшие немецкого языка, переписывали эти листки, а потом переправляли в отряд. Занятие это было опасным: стоило такого любопытного приметить жандарму или часовому – и его участь была бы предрешена.