Я тебя завоюю (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

Успокаиваюсь только тогда, когда она заходит домой и поочередно щелкает замками.

— Все, дочь. Я дома и в полной безопасности. Так что ложись спокойно спать и за меня не переживай, — успокаивает меня родительница.

— Хорошо, мам. Береги себя и доброй ночи, — сбрасываю вызов и со спокойной душой могу себе позволить выдохнуть.

Но ненадолго. Трубка еще не успевает остыть от разговора с мамой, как снова звонит. Смотрю на экран: Руслан.

Теперь, когда я спокойна за жизнь мамы, мне уже нечего бояться. Я только злюсь. Принимаю вызов. Сейчас он у меня получит по первое число!

— Послушай, Руслан… — начинаю я с разгона.

— Нет, Леся, послушай ты! — голос парня срывается на рык. — Я тебя просил, чтобы ты мать свою заткнула? Просил?! — орет в трубку. — Так мало того, что она меня раздражала, так теперь еще и на Юлианнку поклеп наводит! Утверждает, что та избила тебя!

— Это правда, — кидаю ему в трубку. — И прекрати орать на меня. Тебе никто на это не давал право!

В трубке повисает молчание.

— Ты знаешь, Лесь. Надо все это прекратить… — неожиданно спокойным голосом произносит парень.

— Согласна, Руслан. Просто оставь меня…

И одновременно со своим слышу голос парня:

— …давай попробуем еще раз, Лесь? Я люблю тебя, и если бы мы были вместе… — максимально слащаво произносит парень.

Наступает неловкое молчание.

— Руслан, — начинаю разговор первой.

— Это ты из-за Андрея?! Из-за него? Да? Почему молчишь? Я знал, что Андрей в конце-концов разлучит нас, — в голосе парня звучит обида. Это так по-детски.

Ты совсем не понимаешь или не хочешь признавать того, что во всем виноват сам. Все, что сейчас происходит, всему виной только ты и никто больше! — кричу про себя, а вслух произношу абсолютно другое:

— Если тебе так хочется думать, это твое право. Переубеждать я тебя не буду, — отвечаю ему сухо.

— Ты пожалеешь об этих словах, детка, — шипит в трубку Руслан и сразу же отключается, не давая мне возможности ответить ему.

— Придурок! — говорю в черный экран.

Глава 21

Через полчаса все страхи уходят, когда мне привозят еду. Распаковываю маленькие коробочки и с жадностью вдыхаю аппетитный запах роллов. Завтра в зале придется потрудиться вдвойне, чтобы согнать калории, которые наем в этот вечер.

Но об этом я подумаю позже, а сейчас буду просто наслаждаться едой.

Раскладываю все на столике перед телевизором, включаю канал новостей, и ко мне мгновенно возвращается то состояние, которое было час назад, потому что с экрана на меня смотрят надменные колючие глаза Эдика.

Я откладываю палочки и прибавляю звук. Делаю из баночки с пепси большой глоток. В нос ударяет газировка, я закашливаюсь, и на глаза наворачиваются слезы. Боже, сколько все это будет еще продолжаться?

— … это вопиющее преступление нам удалось предотвратить только благодаря оперативности нашего сотрудника Головнева Эдуарда Левоновича…

Дальше я не вникаю в суть дела, да и не слышу ничего, кроме ударяющего по вискам ненавистного имени. Мерцание синего экрана еще несколько минут сводит меня с ума, пока не соображаю, что нужно переключить канал.

Аппетит пропал уже давно. Откладываю в сторону палочки, пульт и тянусь к спортивной сумке, в которой лежат мои вещи. Видимо, самым лучшим завершением сегодняшнего дня будет принять душ и лечь в постель.

Достав полотенце, кладу его на колени. Сверху телефон. А в голове бродят мысли о том, что за все годы, что я не видела Эдика, он сильно изменился. По взгляду можно сказать, что стал он только хуже. Дьявол во плоти.

По плечами проходится судорога и останавливается где-то между лопаток. Не хотела бы я сейчас оказаться рядом с ним.

Несколько раз сильно зажмуриваюсь, прогоняя пелену прошлого, и, щелкнув выключателем, включаю свет в ванной.

Окинув взглядом большое помещение, оценивая “сервис” для людей с ограниченными возможностями. Н-да.

Накидываю на крючок полотенце (оно висит на том расстоянии от пола, что я до него могу дотянуться, “сервис” черт побери). Кладу на табурет, что стоит рядом с ванной, телефон, и губы невольно растягивает улыбка: все для комфорта предусмотрено.

Стягиваю с себя вещи, параллельно включаю горячую воду. Под душем купаться не хочется, да и ванна совсем не оборудована для таких, как я. Хотя и надеяться на это было глупо. Квартиры ведь созданы для того, чтобы здесь себя все чувствовали комфортно, не только инвалиды, но и нормальные люди.

Когда ванна наполовину наполнена, мне приходится приложить достаточно усилий, чтобы забраться в нее. На первый взгляд это не казалось мне таким уж и непреодолимым препятствием, а все выходит совершенно по-другому.

С горем пополам я все же преодолеваю препятствие в виде холодного железного борта и погружаюсь в теплую воду, в миг окутывающую мое тело. По коже пробегается мелкая приятная дрожь. Подложив под голову маленькое полотенечко, я откидываюсь на него, закрываю глаза и только сейчас осознаю, как же я устала за целый день.

Как мое сознание выключается, я не замечаю. Просыпаюсь от того, что мне стало некомфортно в чуть теплой воде.

— Черт! — как только в голове проясняется, подтянувшись, включаю горячую воду разбавляя ею прохладу.

Глянув на часы, обалдеваю. Оказывается, я уже полчаса валяюсь в ванной. Неудивительно, что вода успела остыть. Быстренько мою голову и прочие косметические дела.

Покончив с процедурами, подтягиваюсь на руках и снова сажусь на край борта. Обматываю полотенце вокруг себя и только хочу сесть в кресло, когда звонит телефон. Я резко поворачиваюсь и… в голове проносится ураган. На глаза опускается пелена, я вскидываю руки, пытаясь зацепиться за что-то, потому что сознание плывет, и меня начинает крутить, я чувствую, как лечу вниз.

Полет оказывается недолгим. Мгновение, и я ударяюсь спиной о кафельный пол. Резкая боль простреливает позвоночник и уходит вниз.

Слышу через стиснутые ватой уши стон, миг спустя понимаю, что он мой. Мне так больно, что трудно дышать. Я пытаюсь повернуться на бок, чтобы принять удобное положение и попробовать отдышаться, но ноги будто налились свинцом и не позволяют сделать хоть какое то движение. Замираю и делаю несколько коротких вдохов. Успокаиваю себя, и спустя несколько секунд мне все же это удаётся. Зрение возвращается, сознание светлеет.

Я продолжаю лежать неподвижно. Мне страшно от того, что я могла повредить позвоночник. Я пробую лишь повернуть голову в бок, чтобы понять, есть ли какие-нибудь неприятные ощущения. Натыкаюсь взглядом на брошенную одежду на пол (теперь понятно, почему удар головой был не такой силы) и не чувствую дискомфорта. Тогда поворачиваю голову в другую сторону, и…

… легкий, почти неощутимый прострел вспышкой проносится по позвоночнику и, ударяясь в пятку правой ног, растекается по ступне обжигающими искрами.

— Ай! — вскрикиваю, когда это повторяется снова.

Резко сажусь, начинаю растирать ступни, потому как ощущение такое, что мою ногу атаковал целый муравейник, и каждая малявка норовит впустить в меня свой яд….

ЧТО? БОЖЕ МОЙ! Я не сразу понимаю, что я делаю. Мой взгляд ошалело мечется от пальцев рук к пальцам ног. И снова туда и обратно!

Меня охватывает паника. Тело покрывается мурашками, и я, уже не сдерживая эмоций, рыдаю! Навзрыд. В голос. Господи! Я чувствую свои ноги! Я не могу поверить в это! Чувствую пальцы! Я с остервенением тру их, и мне БОЛЬНО!

Меня немного отпускает спустя несколько минут. Кусая до крови губы, останавливаю себя от необдуманных поступков и дотягиваюсь до телефона, набираю номер, который, как оказывается, засел в моей памяти, стоило его увидеть только раз. Трубку на том конце берут сразу.

— Да?

— Андрей, прости, что так поздно… но я не знаю, что делать? Кому еще позвонить?! — всхлипываю, сама не понимая, от нервов или от радости.

— Олеся?! Черт! Подожди… Это ты? Что случилось? Тебя кто-то обидел? — я слышу в голосе парня замешательство, волнение и какой-то шорох на заднем плане.