Последний наследник Триады. Том 1 - Григорий Магарыч

class="p1">— Ну, всё, — обняла она меня. — Береги себя, Константин.

— Я постараюсь, — я улыбнулся.

Ещё утром в нашем разговоре стало ясно, что Елизавета Борисовна знает про даты проведения Московского турнира и прекрасно понимает: любой из этих дней может стать для меня последним. Впрочем, я тоже осознавал, что могу погибнуть от руки «мастера», поэтому сейчас постарался запомнить её образ напоследок.

— Ну, хватит меня съедать взглядом. Иди, — смутилась Елизавета Борисовна.

И я откланялся.

В пристанище я возвращался ближе к вечеру, поэтому определил сразу: обстановка в доме даже более нестабильная, чем в школе. Кто-то радовался за меня, говорил, что этот турнир станет новым шагом к попытке наконец выбраться из этих мест, а другие… искренне за меня переживали.

Перед ужином ко мне зашла Фируза. Она выглядела озадаченно, смотрела подолгу в окно и каждый вопрос задавала с большим трудом.

— Ты… сынок, ты уверен, что тебе стоит принимать участие в этом турнире? — голос её подрагивал, и в этой дрожи не было ни нотки наигранности. — Я всю ночь думала о том, как всё… ну, как всё выйдет в конечном итоге. И, знаешь, что-то мне тревожно за тебя.

Я убрал учебник и поглядел на женщину.

— Госпожа, я уверен в своих возможностях.

— Да, я понимаю, — отвела она взгляд. — И Старейшина говорит, что всё будет хорошо. За тобой, говорит, присмотрят большие люди и не дадут в обиду, но… ты же буквально на моих руках воскрес. За время, которое я лечила тебя, у нас с тобой укрепилась ментальная связь. Я чувствую, когда тебе хорошо. Понимаю, когда не очень. И сейчас я вижу, что ты не знаешь, как всё случится. Не знаешь, но продолжаешь уверять остальных, что ты уверен в своих силах.

Она права. Мне и впрямь порой сложно с оценкой соперников. Я до сих пор не видел мастеров этой цивилизации в серьёзных боях. Да, изучал их навыки и возможности, но на практике их силу не испытывал. К тому же тело моё было далеко не совершенным. Руки покрылись мышцами, кожа обрела нормальный оттенок, но до идеала было далеко. И только лишь недоверия к своему телу и незнания уровня оппозиции хватало на то, чтобы оказывать влияние на мою уверенность.

— Вы сомневаетесь в моих словах, госпожа? — покачал я головой. Уж перед Фирузой мне выглядеть слабым не хотелось. — А мне казалось, я сделал достаточно, чтобы вы верили всем моим обещаниям.

— Да, но…

— И сейчас я вам обещаю, что вернуть живым, — заключил я более уверенно.

— Ох… — Фируза взяла меня за руку. — Ладно, я верю тебе. Беги ужинать. Члены семьи хотели с тобой попрощаться. А я пока соберу твою одежду.

Я кивнул женщине, оставил книги и вышел во двор, где успела собраться вся наша семья.

Наличие разных блюд на столе уже не удивляло бедняков. Эмоции с тех времён поутихли, но вот уважение и почитание к моей фигуре осталось и даже закрепилось. Я присел со стороны Екатерины; девушка, как, впрочем, и все остальные, провожала меня волнительным взглядом с самого момента, как я вышел из дома и присел за стол.

И ещё… сегодня семья начала ужин только после того, как прибыл я. Так они выражали своё отношение ко мне.

— Итак, господа и дамы, — старейшина поднялся со стола со стопкой в руке. — Все в сборе. А значит пора высказаться.

Бедняки разом обернулись на старейшину.

— Я поднимаю бокал за нашего юного бойца, рядового Константина Шагайна, — осведомил он, глядя на меня с гордостью в глазах. — Своими стараниями этот парень буквально за месяц не только встал на ноги, но и взял себя в руки. Мы все видели, каким он был в первый день нашего знакомства, и видим, каким он стал сейчас…

— Воспитали, епть! — усмехнулся Пантелей Пантелеич, но тут же замолчал, получив от тётушки Елены по затылку. — Извините, не перебиваю.

— Спасибо, — хмуро кивнул старейшина и снова натянул улыбку. — Итак, сынок. Весь этот путь, что ты проделал, уже достоин похвалы и признания. А сколько ещё впереди, я даже представить себе не могу. Это ж просто безумие какое! Я хочу пожелать тебе удачи на предстоящем турнире. Желаю, чтобы турнир стал для тебя очередной преградой к достижению всех твоих целей! И перешагни через эту преграду играючи… грациозно и с приподнятым подбородком!

— Ура!

— За Костю-ю-ю! — закричала Лизонька.

— За нашу гордость! — выпалил Аркадий Альбертыч.

— Покажи этим богачам, что значит быть безродным! Покажи всему миру, Костя, что мы тоже люди! — со слезами на глазах поднял стопку Захар Матвеич.

— Мы всей общиной будем молиться за твой успех, сынок! — добавила тётушка Елена.

Я благодарно кивал каждому члену семьи, который выказывал своими словами поддержку. Мы ударялись стаканами. Вставали на ноги, озвучивали «тосты» и снова присаживались за места. После чего, по традиции, помолились и принялись за еду.

Поздним вечером, когда ужин подошёл к концу, а машина Юрия Громова ждала меня у ворот, я снова махнул рукой беднякам на прощание и пошагал из пристанища. За мной увязались трое. Старейшина, Фируза и Екатерина. Первым попрощался старейшина. Он передал мне старенький изношенный кулон, на котором был изображён небольшой крест.

— Это на удачу, сынок, — он накинул крест на мою шею и пожал мне руку. — Не забывай звонить. Всех благ. Будем следить за твоими боями.

— Да, господин Старейшина.

— И помни все наши с тобой тренировки. Если больно, не морщись, терпи. А когда побеждаешь, не беги сломя голову. Это может быть ловушка, — напутствовал он. — Держи в голове все мои уроки — всё, чему я тебя учил.

— Не подведу, господин Старейшина.

Мы обнялись; старик еле удержал слёзы, отпрял от меня и пошагал в дом. Второй ко мне подошла Фируза.

— Ничего не забыл, Кость? — тут же начала она проверять мои сумки. — Я оставила тебе немного сладостей. Поешь, если будешь голоден. Не засиживайся допоздна и бери трубки, когда звоню. Ешь только полезное и старайся не попадать в конфликты. Помни, что мы с тобой.

— Спасибо, госпожа.

— Ну, удачи, сынок, — она чмокнула меня в лоб и кивнула, сдерживая слёзы. — Пойду поставлю свечку.

Третьей ко мне подошла Екатерина. Она оглянулась назад и тут же прильнула к моим губам, нежно обвив мою шею своими руками.

— Вернись со статусом, — прошептала она. — Я верю в тебя.

— Даю слово, — я кивнул. — А ты передай братьям, что устрою им взбучку, если будут отлынивать от тренировок и бездельничать. Парни должны быть сильными.

— Да, Кость. Я передам, — она вытерла слёзы. — Увидимся.

Я снова поцеловал девушку и сел в машину. Водитель не стал задавать лишних вопросов, вывернул на дорогу и повёз меня в Московию.

Глава 15

— Какие люди едут со мной на турнир, вы посмотрите! Выходит, ты всё же решила составить мне компанию, Машуня? — Сергей Болконский улыбнулся, глядя на свою дочь. Девушка открыла дверь машины и присела рядом с отцом.

— Сколько можно просить, не называй меня так, — закатила глаза Марья. — Я еду поддерживать своего друга Костю Шагайна.

— Вот оно значит как, — Сергей улыбчиво задумался. — С каких-таких пор ты стала тратить своё время на безродных парнишек?

— С тех самых пор, когда ты согласился с ним познакомиться и изучить его характеристику.

Сергей Болконский был рослым широкоплечим мужчиной сорока двух лет, которому был присвоен ранг ветерана. Но даже такой серьёзный человек не смог сдержать улыбки, глядя на свою крайне смышлёную дочь.

Машина двинулась с места, и картеж с охраной тут же направился за ней. Московский турнир в первые дни своего открытия не так популярен, поэтому для Сергея будет больше возможностей изучить нового приятеля Марьи и познакомиться лично.

— Да, я ознакомился, — кивнул он и принял доклад работника канцелярии, который сидел рядом с водителем. — Что ж, думаю, ты тоже о нём многое не знаешь, раз питаешь к нему симпатию. Товарищ Титов, расскажи дочурке. Что у тебя по этому парнишке нашлось?

Дмитрий Титов — глава второго отделения тайной канцелярии — начал доклад с переднего сидения автомобиля.

— Константин Шагайн, семнадцать лет. С рождения живёт в юго-восточном районе города — а точнее в Цареградском, на землях Князя Михаила Громова. Поступил в среднюю школу по государственной программе, официального рода нет. Ранг начальный, ученик. Замечен в частых драках, из которых всегда выходил проигравшим. По последним данным мёртв.

— Не поняла. Это шутка какая-то? — подняла бровь Марья. — Что значит мёртв?

— То и значит, Константин Шагайн был убит больше года