Чужая победа - Максим Хорсун

Китайцам тем временем надоело призывать нас выйти на связь. По корпусу Дзета-Икс-Ноль заскользили лучи радаров наведения. У нас на пультах запиликали тревожные тени. Оба КК подобрались так близко, что, начни они стрельбу, времени на маневр уклонения не хватит.

«Мумии» тоже не стали ждать у моря погоды. Прервали передачу данных, форсировали двигатели и рванули от греха подальше, намереваясь спрятаться за обратной стороной Седны.

– За ними! – голос Шеремет звенел, словно медный колокольчик. – Ильин, разгоняй нас до максимальной!

Включились маршевые, вибрация прошила корпус от кормы до носа. Звездочка прямо по курсу распухла, превратилась в красноватую сферу, в эдакий «глаз зла», который с ненавистью взирал на наше приближение. Китайцы перестали сомневаться, врезали из пневмопушек. Множество мелких меток заполонили экраны радаров. Я бросил корабль «вниз» и «вбок». Что-то проскрежетало над рубкой, и все машинально вскинули головы. К счастью, подволок был на месте…

И все же этот рывок позволил нам увеличить дистанцию. Старенькие КК, пусть даже и прошедшие модернизацию на китайских стапелях на Луне, не могли выдать ту же мощь, что выдавали двигатели корабля-разведчика. Зато у патрульных был больший запас топлива и окислителя; в конце концов, они нас все равно нагонят, если, конечно, прежде не разнесут в клочья. Сфера Седны росла как на дрожжах. Я увидел, как ее поверхность озарилась россыпью белых искорок – это в карликовую планету угодило то, что предназначалось нам. Холодные красноватые скалы и лавовые долины покрылись оспинами свежих кратеров.

– Наши повреждения? – спросила Шеремет надтреснутым голосом.

– Вышла из строя одна РЛС, – отчитался Такуми. – Мы имеем касательное попадание, корпус не пробит, разгерметизации нет.

– Мы ослепли? – взволнованно спросила капитан. – Что-то есть на радарах?

– Мы потеряли вертикальную развертку, – подтвердил О’Браен. – Функциональны на семьдесят пять процентов.

– Хрен с вами! – высказалась вдруг Шеремет. – Якушкин, прерываем миссию. Найдите координаты «Мемфиса» и загрузите новую программу полета. Мы возвращаемся, как только гравитроника даст добро.

– Э-ммм… – протянул Бэнксфорд. – Можем попробовать набрать массу.

– КРЭБ изменил курс, – заговорил О’Браен. – Он проделал гравитационный маневр и удаляется от Седны. Идет практически навстречу.

– Собрался в «искажение», – догадался я.

Быстрая метка пронеслась по экрану радара: один из КК взял на прицел корабль «мумий» и дал залп из рельсовой пушки. КРЭБ исчез.

– Есть нейтринный всплеск… – прокомментировал О’Браен. – «Мумии» ушли в «искажение».

– Жаль. Огорченные китайцы возьмутся за нас с удвоенным рвением, – высказался Бэнксфорд. – Вторую цель они не упустят, дело чести!

– Ладно. Начинаем набирать массу, – решилась Шеремет. – Бэнксфорд, «искажение» должно сгенерироваться прямо по курсу! Кораблик новый, все получится, держитесь, ребята!

Мы-то держались. Мы свое дело знали. Китайцы тоже знали: наш корабль снова оказался у них на мушке. Я, не отрываясь, смотрел на свой монитор, боясь пропустить новую быструю метку – заряд рельсотрона, направленный в дюзы наших маршевых двигателей. Сигнал тревоги не умолкал, но меня он больше не раздражал. Эти трели стали привычным фоном. Больше мешала капля пота, которая ползла по виску, а затем по скуле вниз.

– Гравитация растет, – послышался спокойный голос Такуми. – Энергосистема работает в штатном режиме.

– Температура сердечника ядра в пределах допустимого, – продолжил Бэнксфорд. – Похоже, пока нам везет… Будьте готовы, все начнется через четыре… три… две… сейчас!

– Регистрирую «искажение», – продолжил О’Браен. – Курс – триста пятьдесят, отклонение – пятьдесят четыре…

– Бэнксфорд! – завопила Шеремет. – Твою же мать! Халтурщик херов!

– Мэм, это корабль! Так работает ядро!.. – начал было оправдываться гравитронщик.

– Спокойно! – рявкнул я, хотя самое время было паниковать. – Я не промахнусь. Спокойно, сейчас все сделаем…

Черта с два! Горловина «искажения» узка, словно игольное ушко. А у корабля-разведчика – огромная скорость. Угол подъема слишком велик, и нас просто пронесет мимо. Я и без того постоянно – постоянно! – страшился промахнуться мимо «искажения», которое гравитронщики ЛК-50 формировали перед носом крейсера. А сейчас дело вообще труба, и шанс так мал, что не поддается вычислению…

Взревела сирена, и почти на одной ноте с ней заорала Шеремет:

– Уклонение на левый борт!

Две четкие метки на экране радара – два КК китайской модификации – плодили меткие, молниеносные метки. Очень походило на жизнь в капле воды под микроскопом. В этом и вся драма космического сражения, в изменении циферок на экранах приборов, в перемещении меток на радарах, в надсадных тревожных трелях…

Черная шторка перед глазами. Как будто я зажмурился на секунду от страха в ожидании неминуемой гибели.

Пустой космос. Ни налитого кровью зрачка Седны, ни меток, несущих смерть.

Вот уж не знаю, каким образом нас занесло в «искажение». Я, вообще-то, выполнял «уклонение на левый борт»…

– С возвращением… – проговорила Шеремет голосом, в котором слышалось и разочарование, и усталость, и крайнее удивление, что все сложилось именно так, когда должно было произойти иначе. – Миссия провалена. Мы возвращаемся на базу.

Глава 15

Миссия: «Далекая разведка».

Задача: сканирование объекта.

Звезда: Регул А (голубая звезда первой звездной величины).

Планета: нет.

Особые примечания: нет поддержки баз, нет поддержки флота; сгорит в навигационном компьютере или в двигателе какая-нибудь хернюшка, и черта с два вернешься обратно.

Надежда поймала баллон с сухим шампунем, встряхнула раза три, затем обдала волосы белесой струей. По кают-компании разнесся запах спелых яблок. Капитан принялась растирать шампунь, время от времени поглядывая на меня зелеными глазищами из-под вороньего гнезда, что образовалось у нее на голове. Я висел неподалеку – ногами к подволоку, зацепившись мыском ботинка за поручень. В одной руке я держал полотенце и расческу Надежды, в другой – компактный вакуумный пылесос.

– Одиннадцатые сутки, – сказала капитан, продолжая массировать голову. – И времени вроде бы прошло – совсем ничего, а ощущение – будто вечность взаперти.

Да, так бывает. Особенно во время первого боевого похода. А именно таким был этот полет у Шеремет.

– А у тебя? – спросила она, расправляя волосы. На лбу капитана осталась белая полоса, точно неровный слой пудры.

Я покачал головой. Немного тревожило, что мы вдалеке от всех баз – и земных, и союзнических. Если с нами что-то случится, то сгинем, словно никогда не было. А сигнал бедствия доберется до наших границ через долгие десятилетия. Ни поддержки, ни дозаправки, ни ремонта. Выверяй каждый маневр, береги каждый килограмм топлива, следи за состоянием бортовых систем, прислушивайся к гулу вентиляции.

Но ничего непривычного. Ничего экстраординарного. Каждый боевой вылет в Дальний космос щекотал нервишки понемногу. В конце концов, световой год или сто световых лет – расстояния непреодолимые, если с твоим кораблем что-то не так.

Протянул капитану расческу, но она отмахнулась.

– Погоди, надо подержать несколько минут.

– Я сразу вытираю.

– Естественно, – Надежда удивленно поглядела на меня. – Сравнил – свои волосы с моими!

Действительно, мои волосы, постриженные коротким полубоксом, не нуждались ни во внимании, ни в ласке. И вообще, на мой взгляд, в боевом походе о состоянии волос следовало заботиться в последнюю очередь. Недельки две можно потерпеть, вши не заведутся. Если бы на «элке» каждый пользовался сухим шампунем несколько раз на неделе, то к концу полета воздух был бы безнадежно загрязнен аэрозолем и все фильтры подсистемы очистки пошли бы в расход.

Пропел мелодичный сигнал интеркома. За ним следом прозвучал скрипучий голос Якушкина.

– Расчетное время выхода на орбиту – пятнадцать минут. Мы у цели, капитан.

– Сейчас, иду! Спасибо, Сан Саныч! – ответила Надежда. – Ладно, давай расческу! – потребовала она у меня.

Капитан принялась расчесываться, оттягивая русые пряди, в ее глазах была такая сосредоточенность и серьезность, что я невольно заулыбался. А вообще картинка получилась прелестной, а еще – очень домашней и теплой.

– Чего сияешь? – она покосилась на меня. – Подай полотенце и можешь начинать уборку.

Вокруг нее начало образовываться пахнущее яблоком облако белых частичек, похожих на пылинки.

– Так точно! – бодро ответил я и включил пылесос.

Чтобы удалить остатки сухого шампуня, Надежда протерла голову, словно после обычного душа. И снова принялась расчесываться. Как ей только не надоедало!

– Я – в рубку, – сказал, сворачивая рукав вакуумного пылесоса.