Бесполезный человек - Дмитрий Николаевич Москалев

скатывалась в комочки, которые перекатывались из стороны в сторону. Один из таких комочков закатился в угол, прокатившись по чьему-то следу.

– Погоди-ка, но я вчера туда не заходил! Кто-то стоял в самом углу… Никого же не было! Я помню! Я бы увидел! Он же мог зайти сюда после того, как я ушел. Следы не разобрать, он видимо крутился на месте. Вот так, – Никола продемонстрировал, – или она…оно…Пряталось. Откроем же люк, – Никола примялся откидывать в сторону завал, не замечая, как его руки покрылись ржавчиной и грязью.

Нащупав щель отмычкой, он проделал то же, что и ночью. Он открыл подвал. Его донимало любопытство.

Внизу было темно.

– Помнишь, мой фонарь упал вниз? Тут достаточно низко, примерно, ниже чем вытянутые руки вверх. Спустимся? – Никола азартно облизнулся и свалился вниз, шерстя грязное дно в поиске фонаря. Его глаза ещё не привыкли к темноте. Фонаря не было.

– Его нет… – он почувствовал в руках холодную ткань, и остановился. Снял с плеч рюкзак и вытащил самодельную зажигалку, зачиркал. У него не получалось, искра не поджигала фитиль, но вот больной кусок упал смоченную ткань, и она вспыхнула, едва осветив тоннель впереди на пару метров.

– Ничего…– Никола похолодел от ужаса, только что он ощущал в руках холодную мягкую ткань.

Через мгновение, он уже убегал в сторону свалки под названием «Венера», отбросив все сумасшедшие идеи поиграть в детектива.

Никола увидел впереди лишь сужающиеся ряды мусорных груд, которые он с легкостью обошел за несколько минут и вышел на транспортную магистраль Дна.

Впереди лежала пустошь. Несколько километров мертвых прогонов и парапетов, усыпанных пылью и гравием, изрезанных железнодорожными палами, как шрамами.

– Один и без оружия…как смело, совсем голову потерял, слишком много совпадений! Но! Придется завершить начатое, и больше в дальние походы ни ногой! – проговорил Никола, погладив по голове Бота, – ни ногой, ни шага больше в сторону темноты!

– Всё же, что-то здесь не ладное, парни исчезли, мой знакомый исчез вслед за ними, а вождь что-то явно скрывает, – Никола достал конверт и поднес к свету, – но что? Может, ты знаешь? Но молчишь? – робот не ответил, – но мне все же не вериться, что это призраки. Пусть мне померещилось что-то внизу, в тоннеле, но черта с два я поверю в потусторонние силы! Мы с тобой не суеверные…

Никола присмотрелся.

– Не видно, – сказал он и хотел было положить его обратно во внутренний карман, как вдруг из неоткуда на него набросился безумный нищий, который сбил его с ног, и принялся душить, но, очнувшись, то ли от испуга, то ли от неконтролируемого бешенства, увидел перед собой лицо человека из города, отпустил горло и посторонился, косясь исподлобья.

– Какой сильный, – произнес Никола, откашлявшись, поднявшись рывком, он резко ударил кулаком в нос сумасшедшему, мстя, но тот ничуть не покачнулся, только чуть поморщился и фыркнул, из носа хлынула алая кровь.

– Да чтоб тебя! – выругался Никола, – откуда ты такой взялся? Или мне снится? Какой тебя черт принес? Ты кто такой? – заорал на него Никола.

– Откуда, откуда? Оттуда! – запищал сумасшедший, затем присел на корточки и стал грызть камень (грязный камень с земли, или кость?), вытирая ладонями окровавленную морду.

Никола обомлел. Поднял пыльный конверт, аккуратно положил, спрятал.

– Полоумный – подумал он, и зашагал прочь, но сумасшедший кинулся за ним и догнал. Он поплелся сзади.

– Так и будешь за мной идти? Убирайся на… – затем из уст его полились самые отборные словечки лексикона донных жителей.

– Буду, мне некуда идти, некуда! Нет дома, ничего нет. Я оди–и–и–ин, – выдавил сумасшедший из себя.

– Были бы патроны – пристрелил бы – Никола вздохнул и сказал, – будешь мешаться мне, пойдешь ко всем чертям, понял? Ты меня понял? Не слышу тебя? – угрожающе нахмурился Ник.

– Куда пойдешь? Куда пойти? – переспросил сумасшедший, явно не понимая, что от него хотят.

– Никуда, – Никола несильно прикусил язык от досады и замолчал, добавив, – и держись от меня подальше! Вот и все!

Теперь его беспокоили иные мысли. Мысли совсем другого рода.

Глава 25

Его Величество Император покинул небесный город тайным путем, и направился прямиком в религиозный храм, созданный на базе новой религии, ещё не признанной, не окрепшей, но которая рассчитывала в скором времени стать истинной. Для этого её нужен был мощный толчок вперед, и Император знал какой именно – Перерождение. Город, полный греха и порока должен был переродиться, очиститься и трансформироваться в иной вид разумной жизни – синтетику.

Название сего храма – Ристалище Душ, где ранее хранились великие артефакты, и все исторические упоминания о древней расе.

Затем, спустя время, обелиск и скрижаль перенесли недавно построенные помещения новой церкви, в самое сердце шеола, о чем знало всего лишь несколько человек, в том числе и Император, а храм тем временем закрыли на замок.

Для толпы, религиозное празднование должно было иметь лишь беззаботный и счастливый облик, в отличие от высшего руководства Земли, которое готовилось к перерождению и вечной жизни, поэтому осуществление задуманного выглядело куда более серьезным и ответственным для элиты, чем просто праздник – от этого зависело будущее их расы. От этого стыла кровь в жилах верховных особ. Ведь смерть, по их мнению, – это начало новой жизни, но никак, ни её конец.

Как считал Император, все проблемы вели к пьедесталу трона его жены, но какими дорогами он не знал.

Никто не заметил, как человек в мантии вошел в храм через черный вход, зайдя за алтарь, он включил красный фонарь на браслете. Спустился вниз по каменным ступенькам, и открыл старинным ключом тяжелую металлическую дверь.

Его встретил лязг цепей нескольких десятков заключенных в абсолютной тьме людей, почуявших такой знакомый аромат духов высшей особи.

Слышались стоны.

Из арочного входа вышел робот–прислуга, изящно поклонился, и, не издав ни шороха, поманил Императора в дальнюю ветвь темницы.

Со всех сторон доносились стоны и молитвы о спасении, обращенные к неизвестному гостю, его умоляли смилостивиться, кто-то просил о смерти.

Кто они – эти люди, знал лишь Император и Императрица. Никому нельзя было посещать эту часть храма.

Они зашли в тупик, миновав любимую Императором часть тюрьмы – камеру пыток, затем тюремщик отворил плотную тяжелую дверь, откуда послышался зловонный запах разлагающейся плоти. Император тяжело вдохнул запах гнили.

В голове пронеслись воспоминания о сутках, проведенных за выворачиванием суставов.

– А–а–а, – послышался глубокий вздох и стон издали комнаты, – сам король объедков удостоил меня своим божественным вниманием, – обратился к нему скрипучий старушечий голос, – будьте любезны, подойдите