Застолья со звездами - Анатолий Баюканский

Да, это были уже жители Поднебесной, большинство из которых не видели России, не знали ее обычаев, и выросли здесь, на Шанхайской земле. Я видел, что своим нехитрым угощением и плакатами на русском языке они старались расположить нас к себе, вызвать на откровенную дружескую беседу. Но, к сожалению, беседа не клеилась. Ведущий этого вечера начал с того, что предложил нынешним русским шанхайцам рассказать свои истории, и мы ожидали, что каждый из них начнет сетовать на судьбу, которая прогнала их во время гражданской войны через всю Россию, через Сибирь и Дальний Восток и вывела в эти такие далекие края. И вместо того, чтобы рассказать что-то потрясающее о своей судьбе, излить душу, эти бывшие белогвардейцы и их дети, уже зрелые люди, вдруг начали, чуть ли не в один голос, восхвалять Китай. И тут уже они не стеснялись высоких слов, рассказывали о том экономическом восстановлении, которое началось в Шанхае.

Выслушав их, один из наших ребят, бывший капитан-артиллерист, а ныне бригадир в порту города Холмска, — вытащил из своей сумки две бутылки русской водки и поставил на стол. Шанхайцы недоуменно переглянулись.

Молодые люди соображали намного быстрее и действовали решительнее. Они принесли поднос, на котором стояли самые обычные, граненые, так хорошо известные нам, россиянам, стаканы. Все стало понятно без слов.

Мы стали открывать бутылки и разливать нашу московскую столичную водку. И вот после первой рюмки один из стариков, которых я мысленно окрестил семеновцами, крякнул так по-русски, вытер тыльной стороной правой руки усы и гаркнул, что было силы: «Пьем за мир во всем мире!» Мы оживленно поддержали его.

После этого все оживились, начали знакомиться, объяснять, кто из какого города, из какой области приехал в Китай.

Русские шанхайцы, словно сбросив нервное напряжение, вдруг стали без особого приглашения вспоминать самые запоминающиеся моменты своей жизни. Из этих рассказов мне запомнились следующие.

А В ЦЕРКВИ БЫЛО СЛУЖИТЬ НЕЛЬЗЯ

То ли о своей судьбе, то ли о судьбе родителей с охотой поведал нам человек, всем своим видом похожий на священнослужителя. На его груди был большой православный крест, который он время от времени, нервничая, поправлял.

— Братья мои, — басовито начал он. — Сегодня радуется и трепещет не только мое сердце, но надеюсь, возрадуется с нами и Святой Иоанн Шанхайский — покровитель российского люда в Китае и всей Азии. Наша семья издавна служила Господу и преклонялась пред святыми, стяжавшими заслуги перед Богом, и Господь не оставил нас своей милостью в период разнузданного гонения на Церковь, когда в России рушили храмы и расстреливали священнослужителей, наши родители очутились в казахстанском лагере, в том самом, где случилось дивное чудо: один из заключенных, будущий святой, умирал от голода, ноги не держали его, все знали, что дни его сочтены. Но однажды мы увидели, как служки несли к дому коменданта лагеря большой поднос с горячим пирогом, разрезанным на куски. И все вокруг стали молиться, и случилось чудо: внезапно над лагерем появился ворон, камнем упав с неба, он схватил когтями кусок пирога, подлетел к лежащему на снегу священнику и положил перед ним пирог, который, как все полагали, спас жизнь святому. К чему это я все рассказываю? Выйдя из лагеря, мы через Казахстан бежали в Китай, ибо только там надеялись спастись от преследования. И вот здесь, в Шанхае, когда местные русские начали в 30-е годы возводить храм Божьей матери, было видение: явился известный всей Азии святой чудотворец Иоанн Шанхайский. Он осенил крестом добровольных строителей и заверил, что за сие Божье дело станет постоянно молить Царицу Небесную о вспоможении и защите русских людей, да и не только русских, но всего Китая. А защита была верующим и нашей семье священнослужителей, ой, как нужна.

По китайским законам служения иным религиям были запрещены. Несмотря на это, испытывая неимоверные трудности, русские люди продолжали бескорыстно возводить первый в Китае православный храм. И даже когда местные власти расположили в ней всякие развлекательные заведении, мы, на свой страх и риск, продолжали службу, собираясь небольшими группами в собственных домах. И порой, когда над нашими головами сгущались тучи, на помощь приходил благочинный Иоанн, предупреждал нас об опасности и отводил угрозы.

Батюшка снова перекрестился, и все русские шанхайцы тоже осенили себя крестами.

ДЕДА ПРИГЛАШАЛ ЧАН КАЙШИ

Мой дед прибыл в Шанхай необычным рейсом: адмирал Старков, спасая гражданских и военных беженцев из России, по рассказам деда, предпринял рискованную операцию, чтобы спасти тысячи русских, отступивших под натиском большевиков. Он с помощью сознательных жителей Владивостока и военных моряков сумел переоборудовать устаревшие, непригодные для перевозки пассажиров корабли на переходы на дальние расстояния. Погрузив на эти корабли несколько тысяч человек, вывел эту необычную эскадру в открытое море и повел ее по направлению к Шанхаю.

Как рассказывал дед, Шанхай в ту пору был самым процветающим в Китае городом, да к тому же в нем уже многие годы действовало русское консульство (с 1886 года). Конечно, беженцев с оркестром не встречали прямо в порту, но, составив список прибывших, представитель власти объявил, что русские беженцы отныне являются свободными гражданами, и судьба каждого зависит от той пользы, которую любой из них принесет Китаю. Правда, на помощь беженцам пришли их земляки, «коренные шанхайцы», и помогли на первых порах расселить вновь прибывших в районе Французской концессии, на улице Авеню Жоффра. В местном просторечии улица называлась Русской, и сама концессия стала называться Русской, так как русских в ней было в 4 раза больше, чем французов.

Дед не гнушался никакой черной работой, не престижной для европейца, добывал камни для строительства, мыл посуду в ресторанах, служил докером в порту. Но, как рассказывал дед, ему «улыбнулась фортуна»: владелец одного модного ресторана принял его на должность швейцара-вышибалы, так как дед был крепким и здоровым, служил коком на корабле.

Прошли годы, и он стал одним из совладельцев ресторана и сумел открыть собственное «питейное заведение», что позволило большой его семье к тому времени весьма безбедно существовать. Внук удачливого деда замолчал, не зная, что еще интересует нашу группу. — А кто по национальности ваша мать? — спросил один из наших молодых. — Наша мать — китаянка, и она, — поспешно добавил рассказчик, — очень любит русских, выучила наш русский язык.