Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ) - Macrieve Catherine

Вэйрин ведёт дельтаплан в сторону Ситаса. Существо видит нас – и молнии вновь бурлят в его пасти, готовясь поразить свою цель – нас.

– Он смотрит прямо на нас, – замечаю я Вэйрину, – сумка – вот, что ему нужно.

– Нужно прикрепить её к цепи…

Молния проносится буквально под моими ногами. Ещё одна, ещё – Вэйрин с трудом уворачивается от атаки монстра.

Мы приземляемся на платформе совсем рядом с головой Ситаса. Я бросаю сумку прямо на узел в цепи, запутывающей существо…

Ещё один всполох – и монстр бьётся в конвульсиях от собственного электрического заряда. Голова Ситаса ударяется о массивный ствол дерева, и змея высвобождается из хватки цепей. Монстр всё ещё жив – он ныряет в воду, намереваясь зализать собственные раны… И вдруг я вижу, что от удара током янтарная статуэтка из рога Ситаса выпадает и устремляется в воду.

Как загипнотизированная, я завороженно смотрю на блеск янтаря – и прежде, чем подумать, прежде, чем осознать, что я делаю и зачем, – бросаюсь к краю платформы и спрыгиваю вниз, с сумасшедшей высоты, перехватывая статуэтку в полёте.

Привычная вспышка начавшегося видения совпадает с моментом, когда я с оглушительным плеском погружаюсь в воду.

Музыка бьёт по ушам, пока я в недоумении пялюсь на собственное отражение в зеркале.

На полке под зеркалом ванной стоит пепельница, в которой тлеет сигарета. На фильтре отпечаток помады цвета марсала – точно такой же оттенок нанесён на губы моего отражения.

В раковине валяется только что срезанная чёрная коса. В моих руках – кухонные ножницы.

На мне короткий облегающий топ, клетчатая рубашку и шорты. Ногам непривычно в грубых босоножках на танкетке. Из телефона на полке рядом с пепельницей изо всех сил орет Элис Мертон. Я пританцовываю – не контролируя собственного тела. Хотя в зеркале пляшу я, мне кажется, что это кто-то другой.

I’ve got no ro-oh-oh-ots…

Мои пальцы цепляют сигарету. Дым царапает горло.

Я делаю несколько движений ножницами – подравниваю торчащие во все стороны кончики волос. Выглядит, честно, ужасно. Почти так же ужасно, как марсала на губах.

I like digging holes, hiding things inside them…

– Ой, Марикета.

Я оборачиваюсь к Диего и усмехаюсь. Он протягивает мне бокал с вином, и я моментально его ополовиниваю.

Диего терпеливо сажает меня на бортик ванной и забирает ножницы. Несколько минут колдует над моей непослушной шевелюрой, и, когда я смотрю на себя в зеркало, наконец-то совсем узнаю себя – удлинённое каре обрамляет моё лицо так привычно, словно никогда в жизни не было этой чёртовой косы в раковине.

Песня идёт по кругу.

Ask me where I come from, I’ll say the different land. Cause I’ve got memories and travel like gypsies in the night…

Я фальшиво подпеваю.

– И что ты сделаешь с вот этим?

Диего подцепляет из раковины мою косу, перевязанную резинками с двух сторон и только благодаря этому не рассыпающуюся на волоски.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Отошлю Роджеру – ему, мать его, так всегда нравились мои волосы!

Требуется секунда, чтобы вспомнить, что Роджером звали моего бывшего.

Диего только усмехается.

– Никогда не любил этого парня.

Я осушаю бокал, закуривая ещё одну сигарету.

– Так что, ты сам-то готов? – спрашиваю я.

– Угу, – Диего с готовностью кивает, демонстрируя надетую на него красно-чёрную футболку, красиво оттеняющую его тёмные глаза. – Думаешь, нормально?

– Расслабься, – улыбаюсь я, – ты выглядишь замечательно.

– Может, на этот раз я с кем-нибудь познакомлюсь, – мечтательно протягивает Диего. – Или, может, давай останемся дома, Мари? Посмотрим что-нибудь по Netflix…

– Эй, что не так? – я округляю глаза. – Ты говорил об этой вечеринке всю неделю.

– Я пообещал себе, что пойду, – с видом приговорённого к казни произносит Диего.

– В любом случае, в морозилке есть мороженое, – подмигиваю я. – Так что, если ты решишь остаться дома…

– Ой, ладно. Мы пойдём. Правда. Просто иногда… знаешь… так хочется, чтобы рядом был кто-то… особенный…

Я глубоко вздыхаю.

– Диего, это ты – особенный, – искренне говорю я. – Я знаю, что однажды ты найдёшь кого-то совершенно необыкновенного. Кого-то, кто появится из ниоткуда и окажется именно тем, кого ты так долго искал.

На его губах медленно расцветает смущённая улыбка.

Он собирается ответить, когда снаружи раздаётся стук во входную дверь нашей съёмной квартиры. Диего выходит из ванной.

– Кто там? – я слышу его обеспокоенный голос, а потом – звук открываемой двери. – Это странно…

– Что такое? – я поднимаюсь с бортика ванной и выхожу следом. В коридоре Диего нет, так что я иду к входной двери – запертой входной двери – и распахиваю её. – Эй, Диего…

Я шагаю за порог, и всё размывается перед моими глазами. У меня кружится голова, я чувствую, что теряю равновесие – хватаюсь за какой-то предмет прямо рядом со мной, пытаясь сморгнуть пляшущие перед глазами чёрные точки.

Подняв голову, я смотрю прямо на вершину Атропо, едва видную за густым пологом листвы тропического леса.

Предмет, на который я опираюсь, царапает ладонь. Я в изумлении смотрю на покрытую землёй лопату в своей руке.

Я выпрямляюсь, и что-то обжигает кожу на груди холодом. Я оглядываю себя – одетую в до боли знакомую куртку цвета хаки, босую, с ног до головы покрытую бурой грязью. И вдруг я чувствую, что моё тело подчиняется мне – я могу контролировать свои движения.

Распахивая куртку, я сжимаю ладонь на военных жетонах на своей груди. Мне не нужно читать, что там написано – достаточно провести пальцами по гравировке. «Маккензи, Джейкоб Лукас». Дыхание перехватывает от дурного предчувствия.

Я разворачиваюсь вокруг своей оси – я совершенно одна здесь. Только теперь я понимаю, что бурая грязь на моём теле – это земля вперемешку с кровью.

К горлу подкатывает тошнота.

Позади меня обнаруживается вход в пещеру – над входом изображено причудливое человеческое лицо. Я однажды уже видела это – на татуировке, украшающей спину Укжааля.

Быстро иду в пещеру – мелкие камни на тропе царапают мои босые ноги. В пещере темно, но мои глаза быстро привыкают к этой темноте. Я иду вперёд, пока не наступаю на холмик из земли.

– Что…

Я отступаю назад и вижу ещё один такой холмик. Другой. Третий. Я пересчитываю их, а после перевожу взгляд на лопату в своих руках.

Их одиннадцать. Одиннадцать могил.

– Нет, – шепчу я, и собственный шёпот в мёртвой тишине пещеры бьёт по моим ушам. – Нет, нет, нет, нет…

Вокруг много воды. Вода. Я едва могу вспомнить, как оказалась здесь.

Всё тело ломит после слишком сильного удара о водную гладь, и я распахиваю глаза – как раз вовремя, чтобы увидеть уходящего на дно Ситаса. Существо оборачивается ко мне, и мне чудится угроза в том, как повёрнута его безглазая голова в мою сторону.

Он вернётся, в ужасе понимаю я.

И перевожу взгляд на статуэтку.

Даже долго размышлять не надо, чтобы понять, что это – я. Волосы девушки, изображённой идолом, развеваются причудливым образом, словно ветер прибивает их к воображаемой художником скале. Всё тело обвито толстыми цепями. Андромеда.

Я выныриваю на поверхность, когда кислорода уже почти не остаётся. Меня трясёт после видения, и я больше всего хочу оказаться рядом с друзьями – убедиться, что они живы, что мне всё это только привиделось…

Это было так реалистично, что я почти ощущаю занозы от черенка лопаты в своей ладони. Но этого не было, не будет – не может произойти.

Ваанти высыпают из своих укрытий, приветствуя меня восторженными криками, когда я, обессиленная, выползаю на берег. Меня ловит Эстелла, и я расслабляюсь в её руках, когда к ней присоединяется Шон, когда Крэйг с другой стороны хватает меня в свои медвежьи объятия. Когда Зара чуть кривит губы в одобрительной улыбке. Когда Радж поднимает меня в воздух. Когда Алистер похлопывает меня по плечу, когда Грейс коротко обнимает меня. На пляже приземляется дельтаплан, и Диего обхватывает мою талию, крепко прижимая к себе. Джейк качает головой, недовольный моим безрассудством, но тут же мягко отстраняет Диего, обнимая меня с такой силой, что моя ноющая от удара об воду кожа начинает гореть.