Цвет моего забвения - Мария Бородина

— Эй, ты, психолог доморощенный, — огрызаюсь я, понимая при этом, что мне нечего предъявить ей. — Не думай, что умнее всех. Видела я таких, и не раз. Пафоса ведро, а копнёшь глубже — пустота. Ай-кью ниже девяноста. И заезженные шаблоны в поведении.

Ага! Вот и новый подарочек подсознания. Видела я таких, и не раз. Но когда? И где? Моя голова кипит, мысли сталкиваются друг с другом и рассыпаются вдребезги, как гипсовые шары, столкнувшиеся друг с другом в воздухе. И кажется, что вот-вот фрагменты сольются в неведомое целое, которого я так жажду! Важна каждая деталь!

Находок и выводов становится слишком много, и я боюсь не удержать их в памяти до того момента, как мы снова выйдем на свет. Без рюкзака, оставленного на выходе, мне неуютно. Там, в блокноте с клетчатыми страницами и замусоленными краями — моя система. Моя арматура, на которой я буду строить свою новую память. Моя личная Библия и личная Вселенная.

— Я не собираюсь с тобой ругаться, Принцесса, — озлобленно произносит девятая. Фрагменты, за которые хотелось зацепиться, выскакивают из памяти, как пули, и я снова остаюсь наедине с пустотой. — Просто помолчи.

— Успокойся, — молчать я, конечно не собираюсь. — Я не обижаюсь на неумных.

Странно, но она не возражает. Лишь визгливо и натужно вздыхает во тьме.

Мы крадёмся вперёд, постепенно разматывая трос. Ещё немного, и он закончится. Я слушаю тишину, стараясь разделить её на составляющие. Поскрипывание наших кед. Хриплое дыхание, больше похожее на сопение во сне. Шорох одежды при каждом шаге. Скрип.

Скрип?

— Тссссссссс, — словно услышав мои мысли, девятая кладёт руку мне на плечо. Даже сквозь одежду я чувствую, как холодны её пальцы. Тут же сбрасываю ладонь. Я и без подсказок понимаю всё.

Мы не одни в этой темноте.

Шаги. Теперь я слышу их чётко. Они доносятся сбоку, но уже близки. Кто-то, крадучись, приближается к нам из мрака. Вероятно, от этого помещения отходит несколько слепых тоннелей. Только мужества рассуждать и строить догадки мне не хватает. Ужас склоняется надо мной, как хищник над жертвой, ворочая огромными глазами и скалясь острозубым ртом. Мои поджилки трясутся, а холод примораживает подошвы к земле. И единственное желание сейчас — лечь на пол и свернуться калачиком, закрыв голову руками. Неважно, каков будет исход.

— Сюда идут, — шепчет девятая.

— Может, лучше вернёмся? — я подаюсь назад, облизывая замороженные губы. Иней скрипит между зубами. Наверное, на моих очках уже узоры расцвели…

— Нет! — отрезает девятая. — Я остаюсь.

Сумасшедшая, не иначе! Но я не намерена разводить дискуссии и упрямо пячусь. Страх не отпускает. Слова стынут во рту, замерзая на кончике языка. Чувствую, что скоро начну сбиваться на согласных, как Нетти. Неумная женщина с дефектом речи — надо же, в какой хлам я превращаюсь!

— Стой же! — говорит вполголоса девятая, потеряв тактильный контакт. — Это она! Скорее всего. Мы у цели.

— Нет уж, дудки! — я делаю ещё шаг назад и натыкаюсь спиной на доски. Ощупываю препятствие. Это старый шкаф. — Идём назад!

— Я не уйду без неё! — разрывает темноту её голос.

— А я — уйду, — возражаю я, ощупывая трос, как последнюю нить к спасению. — Она мне — никто.

— Мы должны держаться рядом!

— Я предпочла бы сначала фонарь раздобыть. Здесь слишком много…

Дальше происходит невообразимое. Стремительное настолько, что я не успеваю даже об этом подумать.

Шаги ускоряются. Звук становится громче с каждой секундой. Я мечусь во тьме, налетая на стены. Я пытаюсь удалиться от неведомого топающего источника, но звук настигает меня снова и снова. Словно человек из темноты намеренно охотится за мной… В конце концов, налетаю на тот самый шкаф. Поперечная перекладина полки влетает в переносицу, и я присаживаюсь на корточки, подвывая от боли.

— Принцесса? — вопросительный шёпот сквозь тьму. Слишком далёкий, чтобы надеяться на ту, что шепчет.

— Я… — из горла вылетает хрип. Ну вот, дефект речи тут как тут. — Я здесь…

Мой голос заглушает зловещий свист: словно кнут рассекает воздух. На голову обрушивается что-то твёрдое и тяжёлое, и я теряю равновесие, опрокидываясь на спину. Падая, я успеваю подать условный знак наружу — сильно дёргаю трос. Боль наполняет голову и бежит по позвоночнику, как переломленная молния. Снаряд прилетает ещё раз. На этот раз он бьёт по лбу, посылая вторую волну. Затем ставшие уже знакомыми шаги начинают быстро отдаляться.

— Принцесса! — неизвестно каким образом ко мне подлетает девятая. — Что это было?!

— Он уходит! — кричу я в истерике. В рот капает густая солёная жидкость, и это не слёзы. Она пахнет железом. — Он идёт к выходу! Эти двое с ним не справятся!

Шаги улетают прочь. Холод сжирает их, превращая в тишину. Вместо них приходят новые звуки. И они мне не нравятся.

— Где вы?! — знакомый, едва слышимый голос летит со стороны выхода.

Коррозия, как она есть. Кажется, она побежала нам навстречу. Вот что бывает, когда человек не умеет думать и рассуждать.

— Дура! — ору я в отчаянии. — Дура ты пустоголовая!

Больше я ничего сказать не успеваю — меня поглощает пустота. Второй уровень забвения, где тьма становится ещё темнее.

Глава 6

Танцы в темноте

Лорна

Лёгкое лиловое марево переползает по градиенту в тёмно-синий. И вот, я уже не вижу своих рук. Теперь я слепая и полагаюсь лишь на тело, которое, судя по всему, хорошо знает пространство. Пересчитываю шагами ступеньки: десять, по стандарту. Дальше — бетонная площадка. До следующего спуска.

— Спать хочу, — бормочет Лили за моей спиной. — И есть.

— Потерпи, — отвечаю я. — Мы должны уйти из этого подъезда. Тут опасно.

— Тут везде опасно, — противоречит Лили.

Спазм сжимает желудок: то ли тошнота, то ли безысходность с привкусом скорого конца. Я морщусь в темноте, радуясь, что девочка этого не увидит. Потому что она права. Мы замурованы. Убегать некуда: можно только спрятаться. И всё, что мы можем сделать сейчас — максимально себя обезопасить.

— Я очень боюсь, — канючит Лили.

— Я тоже боюсь, — бесстрастно отвечаю, — но нужно преодолеть себя. Для твоего же блага.

На самом деле я вру. Во мне нет ни страха, ни каких-либо других чувств. Внутри — только выжженная пустыня. Мёртвые пески, в которых я тщетно пытаюсь обнаружить источник воды. Словно у меня не хватает ресурсов на эмоции. Это чудно и странно.

Ещё один пролёт остаётся позади, и синева вокруг становится чернотой. В этой пустоте явственно только наше дыхание. Воздух закипает, достигая грани, за которой газ переходит в жидкость. Стены источают запах плесени, от