Тихий омут (СИ) - "Velena Revers"

Да уж… Там даже кошачьим зрением не обойдешься, и светоч не зажечь — сразу выдаст даже малейшим отблеском. Собственно, она может и здесь их дождаться, затаившись в засаде и убивая тех, кто появится из воды. Должны же они полезть обратно?

Но сыскаря они утащили живым, и даже не кусали.

Она вздохнула и стала стаскивать с себя лишнюю одежду. Оставила только штаны с перевязью ножей, и плотный лиф. Остальное, включая обувь, пусть подождет здесь, сухое и относительно тёплое.

Ледяная вода обожгла не хуже кипятка. Выдох вырвался сам собой, и кожа моментально покрылась светлым пушком, в инстинктивной попытке сохранить тепло. Но чтобы плыть наощупь во мраке, руки нужней звериных лап.

Она глубоко вдохнула и нырнула.

Коснувшись «потолка» впереди, который круто уходил вниз, осторожно стала спускаться следом. Через пару саженей нырнула глубже, проверить дно. Нащупала сразу, чуть не оцарапав о камни живот.

В следующий раз дна уже не было. Она остановилась, торопливо ощупывая стены. Перед лицом был сплошной камень, и проход уходил резко вниз, словно колодец. Больше плыть некуда.

Пальцы немели от холода, и стало сложней ориентироваться в ледяном мраке. Она чуть не налетела лицом на преграду внизу, и только сейчас поняла, что пещера снова пошла на подъём.

Грудь уже горела от недостатка воздуха. Увидев далеко вверху отблеск света, она рванулась к нему изо всех сил, до боли в мышцах. До безумия хотелось наконец-то вдохнуть, но у самой поверхности она вцепилась когтями в камень и заставила себя медленно, лишь по самую переносицу, выглянуть.

Свет проникал сюда через щель в потолке, а вокруг никого не было. Слух тоже ничего не уловил. Кайя вынырнула и лихорадочно глотая воздух, стала выбираться на сухую землю.

Тело била крупная дрожь, и она на минуту остановилась, позволяя ему согреваться. Отжала волосы, встряхнулась. Пообещала себе сегодня же горячую ванную, куда набросает ароматной соли и попросит целый кувшин вина с пряностями. И к нему булочек!

Пообещала, и пошла вперёд, куда уводили мокрые следы. Вурдалаки обосновались в подвале какого-то особняка, судя по просторным помещениям. Наверху царила тишина, пахло сыростью и плесенью. Дом явно заброшен. Места хватит хоть на три гнезда. Эх, надо было продавить идею с обысками, даже если бы удалось пройти только по пустым, ничейным домам.

Дверь, ведущая из этого подвала, была плотно закрыта. Осторожно толкнув её, она ощутила мелкую дрожь, отдавшуюся под ладонями. Ещё чуть-чуть, и эта зараза заскрипит на весь подвал. Аккуратно, по чуть-чуть… Выглянуть в щель. Никого?

Взгляд упал на кучу пыльных тюков; может, сюда стащили ненужные вещи из верхних комнат, да потом так и забыли. Коридор уходил дальше, но за стеллажами ничего не было видно, но слышались голоса.

Охотница протиснулась в приоткрытую дверь и пока притаилась за тюками, прислушиваясь. Оживленный разговор как раз шёл про сыскаря, и решалось, что с ним делать. Вопрос «оставить в живых» даже не поднимался, вурдалаков волновало лишь, стоит ли его есть, или обратить себе на пользу?

— Это правда, он может быть полезен, как союзник! — Взволнованно поддержал Ларит. Надо же, успел добежать! И какое милосердие, он правда думает, что спасёт родственника, уговорив «всего лишь» превратить в тварь?

В течение короткой паузы они обдумывали эту идею. Потом раздался женский голос:

— Посмотри в его глаза. Такая ненависть… Боюсь, что даже обратившись, одним из нас он не станет. Выдаст, даже если придется умереть самому. Смеешься, сыскарь? Значит, я права.

***

Лювен и при жизни была манипулятором с лицом невинного ангела. А после смерти превратилась в сладкоголосую стерву окончательно.

Эссен жалел, что ему завязали рот какой-то тряпкой, так что даже внятно материться не получится. А то бы не удержался и обложил её от души, а то и плюнул на голубое платьице.

— Но милая… — Растерялся Ларит. — Он мой брат! Как ты можешь думать о его убийстве!?

Девушка повернулась к нему, и холодный блеск в глазах моментально пропал. Лицо было молящим, брови сведены у переносицы, а губы искривлены, словно она от страха вот-вот заплачет.

— Но он убьёт нас! Убьёт меня, Рит! Что же ещё делать? Или ты думаешь, что сможешь уговорить его не выдавать нас?

Парень растерялся, переводя взгляд то на неё, то на брата. Не сразу сообразил, что девушка призывает его к действию.

— Эсс… Я понимаю, как это выглядит, но… Мы можем уехать. Подальше отсюда. И люди перестанут пропадать! Так ведь? Так для всех будет лучше?

Стоящий на коленях Эссен смог только посмотреть на него как на сумасшедшего. А потом дёрнулся и яростно замычал, пытаясь указать тому за спину. Но Лювен уже стояла там, и в следующий миг ударила кулаком по затылку жениха, так что он рухнул без сознания.

— Витий. — Холодно позвала девушка. — Зачем ты это сделал?

Стоящий рядом вурдалак чуть не поперхнулся.

— Я!? Что!?

— Ты ослушался и напал на моего жениха. — Её глаза заблестели. — Совсем сошел с ума? А ещё ты убил его брата, несмотря на мой приказ.

За спиной Вития другие кровопийцы прекрасно поняли и навалились на него сразу вдвоём. Вцепились в руки и голову, растянули как на дыбе. Раздался вопль и влажный хруст, и сыскарь отвернулся. На щёку брызнула холодная кровь.

— Одной пастью меньше! — Обрадовался один из убийц, и со вкусом стал облизывать окровавленные ладони, будто собака.

Лювен пристально смотрела на Дарта. В глазах горел недобрый огонёк. Она облизнула сухие губы.

— Погодите наводить порядок. — Приказала она. — Потом… Всё вместе унесете.

— А его сейчас тоже?

Хозяйка гнезда шагнула вперёд и пальцами провела по щеке сыскаря. Скользнула по шее и взялась за воротник. Одним сильным рывком вздёрнула его на ноги, приблизив к самому лицу.

Глаза, словно чёрные омуты, поймали в себя и стали медленно затягивать. В их глубине отдавалась пульсация, словно зрачки дрожали в такт его сердцу. Мужчина хотел вырваться, но тело против воли обмякло и ноги обвисли, царапая пол носками ботинок.

— Мы так давно нормально не ели. — Хрипло сказала она, и сама будто зачарованная, уставилась на пульсирующую жилку на горле.

Тварям мало одной только крови — догадался он. Им важно вытянуть саму жизнь, до последнего глотка и вдоха. Все остальное суррогат, нужный лишь затем, чтобы выжить.

Они зависимы от крови хуже любого курителя опия. Дарт прочитал это на её лице и сглотнув, попытался отвернуться. Не хотел бы он когда-нибудь узнать подобный голод…

Девушка открыла рот, обнажив длинные, змеиные зубы, которых минуту назад и близко не было. Потянулась к нему, а другие ухватили его за руки, растянули, жадно разрывая рукава, зарычав как свора голодных собак.

И тут вспыхнул свет.

Раздался такой визг сторон, будто сотне кошек разом прищемили хвосты. Рука на его воротнике сжалась ещё сильней, чуть не задушив, но другие кровопийцы куда-то исчезли. Брызги попали на руки, связанные у него за спиной. Раздался хруст и новый вопль, который быстро затих.

Лювен отшвырнула его в сторону, как мешок с мусором. Отлетев на добрые четыре шага, он врезался о стену, упал на пол и чуть не задохнулся от удара, не сразу сумев пошевелиться. Но упорно извернулся и потянулся руками к правому сапогу, поджимая ноги. Там был потайной нож…

Бросив взгляд в сторону, Эссен ошалело замер. Посреди подвала, над лежащим на полу светочем, стояла Кайя, словно явившаяся из эротических снов — или кошмаров. Полураздетая, облепленная мокрой одеждой, с влажными волосами и прозрачными каплями на обнаженной коже. И по локоть в крови, из-за которой даже кинжалы в её руках не блестели.

Охотница пристально, будто кошка за мышью, следила за вурдалаком, который взлетел на верх стеллажа и замер на потолке, оскалившись на угрозу. Твари прыснули по сторонам кто куда, будто вспугнутые крысы, однако свет у её ног постепенно мерк. А они поползли вперёд, заключая её в кольцо.