Ольга, княгиня зимних волков - Елизавета Дворецкая

– Ну вот, думали искать тебе невесту далеко, а она нашлась близко! – улыбнулась Эльга, когда Альдин-Ингвар поздоровался и сел. – Кто бы мог подумать… Когда хочешь свадьбу справлять?

– На Купалу, если ты и князь не против, – смущенно ухмыльнулся гость.

Он и сам не ожидал от себя этого порыва, в один миг решившего то, о чем люди думают годами. Но в прошлый раз он готовился к свадьбе восемь лет, а судьба так же в один миг его обманула. Теперь и он вправе обмануть ее!

– До осени не хочешь ждать?

– К осени мне бы стоило вернуться домой. Нечестно будет по отношению к ладожанам так долго держать их в неведении, что у них уже есть княгиня, и не дать им взглянуть на нее.

– Я рада за тебя, – немного утомленно сказала Эльга. – Стало быть, когда ты поедешь через смолянские земли, с тобой уже будет молодая жена. Как ты думаешь объясняться со Сверкером?

– Он не дал ответа на мое сватовство, мы ни о чем не договорились. Ну а если он будет настаивать… почему бы мне не взять и его дочь тоже?

Это была шутка: и сам Альдин-Ингвар не собирался размениваться на двух жен равно высокого рода, да и Сверкер – не тот человек, который отдаст свою дочь второй женой.

Но Эльга поморщилась. Вот, и племянник считает подобное вполне возможным!

– Тебе вторую жену просить еще рано. Может быть, от Деляны у тебя родится семь сыновей, и где ты им всем возьмешь земли? Свататься за себя тебе больше не нужно, и поэтому мы хотим, чтобы ты посватался за другого.

– За Святшу?

Альдин-Ингвару еще никто не рассказывал о новом замысле. Мистина лишь успокоил, что со смолянами все будет улажено. Теперь ему предстояло узнать – как.

– Нет, – покачала головой Эльга. – Поскольку ты наш близкий родич и тебе предстоит принимать участие во всех наших делах, я хочу, чтобы мы понимали друг друга.

Мистина предлагал только поручить Альдин-Ингвару это сватовство, ничего не объясняя, и выждать, как дело повернется. Но Эльга возразила. Они тут в Киеве ждали и хотели, чтобы исходом дела стала война. Помощь Альдин-Ингвара им очень пригодится, и глупо было соваться в воду, не выяснив, насколько готов к этому ладожский воевода. Очень многие на его месте, привезя домой молодую жену, и слышать не захотели бы о войне!

– Ты был на пиру и слышал, что дружина жаждет нового похода, – продолжала княгиня. – В этот раз их еще удалось угомонить, а случаются и драки. На Царьград нам не ходить еще двадцать лет с лишком. Я хочу, чтобы нашему слову верили и нас уважали, чтобы князей руси признавали за… нет, не за равных, но хотя бы… за людей, с которыми можно договариваться. Все эти наши саги про Харальда Боезуба и великанов, от которых мы ведем род, здесь уже не ценятся.

Альдин-Ингвар кивнул. Он не раз бывал в Царьграде и знал, что если бы вздумал там хвалиться, что лишь двадцать четыре поколения отделяют его от Одина, там на него посмотрели бы как на сумасшедшего. Если не хуже.

– Поэтому никакого Царьграда! – Эльга хлопнула ладонью по скамье. – Но эти шишиги же так просто не уймутся. И киевскому князю неуместно платить мыто за то, чтобы перевезти свой товар из одного своего дома в другой свой же дом. Поэтому нам нужно родство со Сверкером, и такое, какое позволит…

– Я все понимаю, княгиня, – мягко вставил Альдин-Ингвар, пользуясь ее заминкой. – Если Сверкер отдает нам дочь, мы становимся его наследниками. А там будет видно, чья удача сильнее и долго ли нам придется ждать наследства. Если же он отказывает – мы добываем невесту силой и получаем Смолянскую землю в приданое прямо сразу. Скажи мне только: я должен попросить жену для моего брата Святши?

– Нет, – с каменным лицом ответила Эльга. – Для твоего дяди Ингвара!

И вскинула голову, будто решаясь на подвиг.

– Вот как? – Альдин-Ингвар был изумлен не менее прочих, кто впервые об этом слышал. – Но у него же есть…

Голос его упал: глупо было объяснять жене Ингвара, что у Ингвара есть жена.

– Я знаю. – Эльга оценила шутку, но даже не улыбнулась. – И Сверкер тоже об этом знает! – Она наклонилась вперед и выразительно взглянула племяннику в глаза. – Он знает, что у князя Ингвара есть княгиня, племянница и наследница Олега Вещего, благодаря женитьбе на которой Ингвар и занял киевский стол. У меня есть сын, уже почти взрослый. Он – старший сын и полноправный наследник Ингвара, это условие входило в наш брачный договор. Но поскольку он всего один, князю нужна жена, которая родит ему еще несколько сыновей. Дочь Сверкера мы сочли достойной. Но пусть она не рассчитывает на сколько-то почетное положение в Русской земле. Княгиня в Киеве может быть только одна, и рядом с моим мужем всегда буду только я. Это владение – мое наследство, и здесь никогда не будет другой хозяйки. Киев знает, что лишь во мне заключена удача Вещего, и не потерпит иной на этом месте.

– И ты хочешь, чтобы я все это Сверкеру рассказал? – помолчав, уточнил Альдин-Ингвар.

Он начинал смекать, чего от него хотят.

– Разумеется! – Эльга подняла брови. – Ведь все это – чистейшая правда. Можешь ему поклясться на мече, что каждое слово – правда!

– Короче, я должен посвататься так… чтобы мне уж верно отказали? – Альдин-Ингвар взглянул ей в глаза.

– Ты должен передать все, что я сейчас сказала.

– Не сомневайся, я так и сделаю. Это все справедливо – насчет необходимости собрать весь Путь серебра в руках одного рода, да и то, что пара запасных сыновей никакому князю не помешают… Но тем не менее я буду вовсе не рад, если мне придется привезти сюда дочь Сверкера.

– А что с ней не так? – Эльга снова наклонилась вперед.

– Ее бабка, мать Сверкера, была могущественной колдуньей. И не хотела отдавать внучку замуж, пока не обучит ее всему, что знает сама. Старуха Рагнора погибла, когда они с внучкой вдвоем творили какую-то черную волшбу возле едва закрытой могилы. Как знать, не сказалось ли это все на девушке… Если честно, она мне даже понравилась: она умна, хорошо воспитана, умеет владеть собой, вести хозяйство, встречать гостей… И даже… весьма красива, – поколебавшись, признал Альдин-Ингвар.

Он понимал, что неучтиво перед знатной хозяйкой дома хвалить красоту другой женщины, да еще ее соперницы, но любовь к справедливости на этот раз одолела учтивость.

– И я совсем не хотел бы, чтобы внучка и выученица старой Рагноры приехала сюда и стала оспаривать твое место рядом с Ингваром! – закончил он. – Поэтому я надеюсь, что Сверкер пожелает свято исполнять волю своей матери и откажет нам!

– А если вдруг Сверкер испугается войны, попытается оттянуть неизбежное и даст согласие… – Эльга застыла с многозначительно-удивленным лицом, будто предлагала собеседнику самому сообразить, что будет дальше. – То тебе придется-таки прямо сразу взять вторую жену!

И она решительно ткнула пальцем с эмалевым ромейским перстнем в сторону Альдин-Ингвара, будто целясь в серебряный торсхаммер на его груди.

Миновали Купалии, но чуть ли не до самых зажинок в Киеве продолжались пиры в честь женитьбы княжеского племянника Ингвара на княжне Делиславе. Приехала ее деревлянская родня, в том числе молодая княгиня Предслава, подруга ее детства, со своим мужем. Жених и впрямь так походил на покойного братца Оди, что Предслава клялась: она на месте Деляны тоже обозналась бы!

Но вот пришла пора трогаться в путь. Весь Киев явился на пристань Подола провожать молодых. Кмети и молодые бояре, как водится, затеяли возню: киевские будто пытались отбить новобрачную, не отпустить, а ладожане и прочие отъезжающие на север гнали их прочь от лодей.

Взяв супругу на руки, Альдин-Ингвар перенес ее на лодью и усадил на носу. Здесь начинался ее долгий путь – сперва мимо полянских и родных деревлянских земель, а потом через владения иных племен, за днепровские волока, на самый край света близ Варяжского моря. Но немало знатных дев и юных жен проделали этот самый путь до нее, сшивая, будто нитками, огромную, рыхлую державу, которая пока лишь виделась самым прозорливым глазам в тумане будущих времен.

На коленях у Деляны лежал холщовый мешочек. Она придерживала его одной рукой, другой помахивая Уте и названым сестрам, что стояли на пристани, плача и причитая. Мужчинам хорошо – они чуть не всякий год могут ездить из Ладоги в Киев, а им, женщинам, не увидеться больше в этой жизни! Останутся лишь в памяти долгие совместные вечера, песни, сказки, мечты о будущем за бесконечной пряжей…

Вот убрали сходни, лодьи одна за другой стали отходить от пристани, выбираясь на широкий простор. У Деляны екнуло сердце – хоть она нередко каталась по Днепру, сейчас показалось, что река и впрямь уносит ее на тот свет. Дружно взлетали мокрые лопасти весел, покачивались перед глазами спины гребцов – она и оглянуться не успела, как отодвинулась пристань, и не разобрать уже лиц.

Дрожащими руками Деляна развязала мешочек на коленях и вынула детскую игрушку – маленькую прялочку. Все как у больших: донце, лопаска с тонким узором «девичьего поля», веретенце, даже сердоликовая бусина вместо прясленя. Сколько слез она пролила на эту игрушку, где каждая черточка в резьбе была проведена любящей рукой…