Боги мёртвого мира - Darknessia

держит наш уговор в тайне от остальных еще по крайней мере пару месяцев. Через четыре месяца мы появимся у его ворот.

— Да, госсспожа.

Темное создание растворилось в тени, не дав никому опомниться.

— Что это было?

— Теневой дух, — ответила женщина, как будто это что-то объясняло.

— Значит, мы идем на войну? В Олгрит?

— Да. Но сначала мы закончим начатое. — Бессмертная обратила свои желтые глаза к Нове. — У меня есть замок в горах со стороны Эргримма. Поживешь там до рождения ребенка.

Девушка лишь робко кивнула, в то время как Берт оживился:

— Целый замок? Он большой?

— А ты, мальчик, раз хочешь поиграть в войнушку, будешь жить вместе со всеми новобранцами в лагере.

— Это же опасно, — Нова с осуждением обернулась к Берту. — Что, если ты пострадаешь в битве, или тебя убьют? Ты обо мне подумал?

Берт так и застыл с открытым ртом, в кои-то веки не найдясь с ответом. Он явно не ожидал от Новы такой реакции. Пока между ними не развязался спор, Инмори жестом велела обоим замолчать.

— Нам пора. Обсудите свои планы позже.

Она направила свою собаку вперед, за ней последовала хмурая и грозная Нова, а парни переглянулись и вяло поплелись в хвосте.

Глава 13. Истинный бог

Посреди ухоженных зеленых полей примостилась крупная деревушка с собственными фруктовыми садами, озером и шумным скотным двором. Огни в окнах и дым от уличных костров были видны издалека, и Берт, обратив на них внимание, стал слезно просить Инмори остановиться на ночь в деревенском постоялом дворе.

— Да, я бы тоже не прочь поспать в нормальной кровати, — поддержал друга Келлгар.

— Это же последнее поселение графства Нокк, которое встретится нам на пути! Я очень устал, и единственное, что поможет мне сейчас расслабиться, это выпивка.

— Ты же не думаешь найти в таком захолустье хорошее вино? — кисло заметила Нова. Они так и не поговорили после встречи с Тенью.

— Сносный эль здесь точно должен быть.

— Заливать больной кишечник спиртом? Продолжай в том же духе, и через пару лет даже госпожа Инмори не сможет тебя вылечить.

— Ой, да ладно, я же немного.

— Я бы тоже выпил, — снова поддержал Келл.

— С каких это пор вы так спелись? — Нова гневно сощурилась и хотела было сказать какую-то колкость, но Инмори остановила ее взмахом руки.

— Достаточно. Мне надоело слушать ваш глупый треп. Я разрешаю вам остановиться в деревне, но если завтра вы будете не в состоянии продолжать движение, горько об этом пожалеете.

Бессмертная спрыгнула со своей собаки и легко взобралась на спину белой кобылы позади Новы. Пес потрусил в ближайший лес, а всадники не спеша свернули на деревенский тракт.

— Вам ведь не хочется туда идти? — тихо спросила Нова.

— Я в состоянии постоять за себя. — И через несколько минут молчания добавила снисходительным тоном: — За Берта не волнуйся. Глупые мальчишки с детства мечтают о войне, чтобы показать себя. Я за ним присмотрю.

— Спасибо.

На лице Новы появилась слабая улыбка, пока этого никто не видит. Инмори при всех ее отталкивающих чертах на деле оказалась не такой черствой.

— Так значит, у вас в горах замок? Какой он?

— Неприступный. Со всех сторон его окружает крутой обрыв. Когда-то его называли Горная Твердыня, но для меня он всего лишь очередное место уединенного существования.

— Когда вы там жили?

— Бархатное Столетие. Это была моя загородная резиденция во времена моего правления.

— Получается, ему уже больше шестисот лет. Он сохранился за это время?

— Все мои дома надежно защищены от времени и посторонних.

— А по хижине и не скажешь… — проговорила девушка, но тут же ойкнула и закрыла рот ладонью. Селестия никак не отреагировала на ее грубость.

— Ее внешний вид служит определенным целям. Когда к травнице приходят бедняки из окрестных деревень, они ожидают увидеть такую же бедную лачужку, а не шикарный особняк.

— Понимаю. А каково это, быть императрицей?

— Быстро надоедает.

Вблизи деревня оказалась даже больше. Основные ее строения уходили по берегу реки вглубь долины, скрытые с одной стороны холмами, а с другой деревьями. Крестьяне как раз заканчивали работу в поле. Женщины стройной вереницей шли с озера с корзинами выстиранного белья, дети бегали во дворе вперемешку с животными и домашней птицей. Пастухи уже загнали коров в загоны и доярки приступили к вечерней дойке. От всего этого над деревней поднимался невообразимый шум.

— Уважаемые, здесь есть постоялый двор? — обратился Берт к группе мужчин, бредущих с поля.

— А как же, трактир имеется, — бодро отозвался один из них. Он указал рукой по направлению главной дороги. — Трехэтажный, самый приметный из здешних домов. Не пропустишь!

— Спасибо, дружище.

Тут же их окружили босые чумазые дети. Они приплясывали вокруг, махали приезжим и пели какие-то свои глупые песенки. Берт возглавил процессию. По обеим сторонам дороги разместились разномастные постройки, на веревках развевалось выстиранное белье, во дворе на кострах жители варили похлёбки и жарили мясо, потому что в домах и без печей было душно в это время года.

Впереди возвышался над всеми остальными постройками трактир, где можно было и поесть, и выпить, и на ночёвку остаться. Коновязь оказалась на удивление занята: во дворе топтались шесть стреноженных лошадей. Келл с Бертом привязали животных к хлипкой деревянной ограде и вместе зашли в открытые двери трактира, откуда на улицу вместе с желтоватым светом сальных свечей вырывались крики и смех.

Мужчины и женщины разного возраста толпились в трактире с большими деревянными кружками в руках. Те, кому не хватило места за столом или за стойкой, преспокойно рассаживались на столы, на окна и лестницу, все были веселы и оживленно болтали о злободневном. В нос с порога били запахи пота, табака и закусок.

Нова поморщилась, а парни неуверенно зашли внутрь. Обоим было в новинку посещение подобных заведений. Новые лица тут же привлекли всеобщее внимание, парней то и дело приветствовали отдельные компании, задавали посредственные вопросы, и на этом их любопытство иссякало.

Берт подошел к барной стойке, за которой гостям разливали эль улыбчивый бородач с прореженными в драках зубами и полная смешливая дама в чепце поверх светлых волос, норовившая пофлиртовать с каждым мужчиной.

— Две пинты вашего лучшего эля.

Берт выложил на стойку горсть медных монет. Бородач шустро спрятали их в карман фартука.

— Империалы? У нас такие не в ходу, но деньги есть деньги. Добавишь еще пять, и я принесу вам лучшую жареную рыбу в наших местах.

Парни переглянулись, Берт отсчитал монеты и сказал:

— Ну, давай свою