Имперский марш - Марина Дробкова

Гул моторки позади нарастал.

Ненавижу этот звук! Убийственный звук! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Моя рука сама потянулась к медальону. Мокрый? Я не думала об этом, пальцы сами покрутили пружинку завода.

Бах ответил мне музыкой из глубины веков. Я так обрадовалась! Значит, механизм не пострадал.

Я обернулась к приближающейся моторке. Уже было видно людей в полицейской форме, их человеческие лица понравились мне еще меньше, чем птичий облик. Музыка играла, а я слышала противный, резкий гул мотора. Я просто видела, чувствовала, как там внутри вертится что-то, названия чему я не знаю, вертится и гудит, гудит, гудит… И вдруг перестало, перестало гудеть!

В этот момент завод пружинки кончился, и «Шутка» замолчала, но я завела медальон снова. А когда музыка опять зазвучала, поняла, что слышу только ее.

Мотор больше не работал! И лодка никуда не плыла – она болталась на месте, а сидящие в ней люди пытались что-то сделать с мотором. Я даже слышала, как они ругаются. Вот повезло!

Да нет, тут же поняла я. Не повезло – это я, я выключила мотор!

Но это было еще не все. Я вновь повернулась к берегу спиной. Мне показалось… Нет, не показалось. Впереди под водой что-то было. Что-то таилось там, в глубине. Что-то, что могло звучать.

Дождавшись, когда музыка вновь прекратится, я набрала побольше воздуха и нырнула. Очень неприятно открывать глаза в соленой воде, но я постаралась сделать это. Сначала вообще ничего не было видно, кроме темно-зеленой толщи, и конечно, сразу начало щипать. Но я только моргнула. Наконец сквозь слой воды мне удалось разглядеть внизу… стену? Да, никаких сомнений. Длинная стена, конца не видно.

Я поплыла в ту сторону и очень скоро дотронулась до нее. А потом внезапно поняла, что это такое.

Это был подводный тоннель. Метро! То самое, о котором говорил Сергей. Ничего другого быть не могло. Значит, я нашла его! Какая же я молодец! И какой молодец Сергей, что сделал медальон, который мне так помог! Какой молодец композитор Бах, что написал триста лет назад музыку, которая…

И тут до меня дошло. Как же я попаду в тоннель?

Воздух заканчивался, и я всплыла на поверхность. Уже заметно стемнело. Моторка с полицейскими все еще болталась посреди моря.

– Ведьма! Ведьма! – кричали с лодки.

Чего обзываются? Я техно! Техно. Ведьма, хм. Техноведьма. И так, пожалуй, тоже ничего, неплохо звучит: «техноведьма».

Так им и надо! Нечего преследовать бедную маленькую техноведьму Вдохнув еще раз, я поплыла в глубину вдоль стенки тоннеля, пытаясь ощупывать ее одной рукой, насколько это было возможно. Хоть бы какой-нибудь вход, хоть бы щель, хоть бы…

Устав, я снова вынырнула, чтобы отдышаться. Нет, все бесполезно. Ну какой там может быть вход?

Ведь в тоннеле должны ходить поезда. А если будет щель, его же затопит! Ну неужели ничего, ничего нельзя придумать!

Вновь доплыла до маленькой скалы, влезла на нее, уже не обращая внимания на крики и ругань с моторки, обхватила руками колени и положила на них голову. Что же делать? Может, пообещать этим, в лодке, запустить двигатель – уверена, я смогу это сделать, – в обмен на то, что они… Ну и что у них попросить? Доставить меня на берег? Конечно доставят, с удовольствием. И в клетку тут же посадят. А требовать отпустить меня – смешно, ха-ха-ха. Пообещают и не выполнят.

Я опять так замерзла, что снова захотелось в воду, – там теплее. Но еще чуть-чуть, и окончательно наступит ночь, и надо думать, как переночевать. Можно вернуться назад, к первой скале, а можно попробовать доплыть во-он туда, до следующего камня. Он такой круглый, ровненький и широкий, на нем спать будет гораздо удобнее. Но это еще дальше в море. А если волна? Ведь меня смоет. Хотя, – я вновь обернулась на первую скалу, – если смоет, то смоет и оттуда. Какая разница! Нет, договариваться с орланами не буду – я им не верю.

Еще раз бросившись в воду, я направилась к ровному круглому камню. И чем ближе подплывала, тем больше сомневалась – а камень ли это? На темнеющем небе показались первые звезды, скоро выглянет луна, а я все барахтаюсь в море.

Вот и камень. Не просто камень! Сбоку к нему приделана удобная металлическая лесенка.

Я ухватилась за перекладины и легко влезла наверх. Уселась – холодно. Поверхность, а точнее, крышка этой штуки тоже явно металлическая. Вроде люка, который у нас ведет на чердак. И теперь совершенно ясно, что это никакой не камень, а скорее, труба. Больше всего это похоже… на водонапорную башню, как у нас на острове, поняла я. Но здесь-то башня зачем?

Я принялась осматривать трубу со всех сторон и, увлекшись, даже забыла про холод. Что-то не давало мне покоя… может, это лестница? Ведь ступени ведут не только наверх, но и под воду.

Я начала осторожно спускаться. Пришлось опять набрать воздуха, но через минуту я уже стояла на ровной поверхности. Ну, «стояла» сильно сказано, приходилось цепляться за перекладины, потому что вода, конечно, выталкивала меня наверх. И то ли я после всего пережитого стала быстрее соображать, то ли это опять было везение, но, даже болтаясь под водой и цепляясь за лестницу, я догадалась, что подо мной – крыша тоннеля. Того самого. И башня – это вход! Вход в метро.

От радости я быстро-быстро заработала руками и ногами, вылезая наверх. Вот и воздух. Ура!

Я плюхнулась животом на крышку люка и раскинула руки и ноги, как морская звезда. Да! Есть! Я нашла! И уж если я сумела остановить моторку, то открыть какой-то люк смогу точно.

Наверное, нормальный ребенок в нормальной жизни не радуется как сумасшедший тому что нашел люк от тоннеля. Тем более, если он замерз, вымотался и у него громко и настойчиво урчит в животе. Но то нормальный ребенок, – а то ненормальный техно. Кажется, только сейчас я начинала понемножку понимать их. То есть нас, нас, конечно. Знать, что ты нашел какую-то железку, это так… так… потрясающе!

Осталось совсем чуть-чуть. Я почему-то совершенно не думала о том, что тоннель может оказаться закрытым с другого конца и никуда не вести. Или вдруг внутри совсем нельзя находиться – например, там нечем дышать или… да мало ли, что там могло быть! Ведь им тридцать лет никто не пользовался.

Хватит валяться, надо действовать! Я встала на четвереньки и подползла к краю люка. Сбоку он был закрыт каким-то хитрым замком, я даже не знала, как это называется. Дядя Коля или Сергей разобрались бы, конечно, но их здесь нет. Куда они все могли уйти, почему бросили интернат – загадка, на которую у меня нет ответа. Но я найду их позже. А сейчас надо открыть люк и попасть на Центральный остров.

Для начала я запустила медальон. «Шутка» сразу прибавила мне сил. Но и только – на замок музыка никак не действовала, видимо, она влияла лишь на меня саму. До сих пор море было спокойным, но теперь поднялся ветерок, погнал волны, которые налетали на трубу, разбрасывая брызги. Надо было торопиться – ведь если волны усилятся, меня просто смоет и придется все-таки договариваться с орланами. Мое счастье, что их до сих пор никто не выловил.

Как назло, именно в этот момент я увидела, как от берега отплывает лодка. Обычная, весельная, так что время у меня есть. Но немного. Нельзя сомневаться в себе – я смогу.

Я ощупала замок со всех сторон – как же, как он открывается? Может, тут нужны специальные ключи? Но я даже не знаю, как они выглядят. И мелодию, с которой замок открывается, никогда не слышала.

Я попробовала посвистеть. Что еще оставалось делать? Замок не открылся, но я чувствовала: он прислушивается. Наверное, ждет определенную мелодию – свою. Эх, где же ее взять…

Я снова провела пальцами по молчаливым железкам. Интересно, Сергей смог бы открыть вход фонариком? Я закрыла глаза. Ощутила металл под пальцами. Он не звучит. Сейчас – не звучит. Но, если поднести ключ вот сюда… Мой мизинец на правой руке чуть шевельнулся. Я открыла глаза. О, какое достижение – теперь я знаю, куда подносить ключ. И что мне это дает?

Я вновь завела медальон. Потом посмотрела на выемку для ключа. Да, у меня его нет. Но что, если…

Я сняла с шеи еще звучащий медальон и приложила к углублению. По размеру он совсем не подходил, был заметно меньше. Но, что хотите делайте со мной, если ошибаюсь: замок явно обрадовался такому соседству. Когда музыка смолкла, я убрала медальон и приложилась к выемке ухом. Меня захлестывала волна, но я старалась услышать. Где-то в глубине замка, где должен вращаться металлический стержень, тоже можно сыграть свою музыку. Для этого стержень должен лишь повернуться. Повернуться. Повернуться.

И он повернулся! Чуть-чуть. Но замок уже не был безжизненным.

Ах, как бы я хотела уметь все то, что умеют техно! Знать все то, что они должны знать. Как бы мне сейчас пригодился, наверное, учебник физики, случайно найденный в подвале. А теперь он сгорел – вряд ли кто-нибудь искал его в моей тумбочке.

Наверное, техно – это как композиторы. Только композитор может слышать музыку в скрипе железа, а техно, наоборот, музыкой заставляет скрипеть железо, например, вот так…