Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

— Потом, когда тебе нужно будет появиться, я пришлю на твой телефон SMS-ку, и ты приедешь сюда, на машине.

— А как ты пошлешь мне SMS-ку?

— Ну, наверное, придумаю способ. Из ванной, хотя бы. Ты приедешь, и вы познакомитесь. К этому времени мама уже будет собираться к тете. Я предложу ее довезти. Ты не против?

Виктор помотал головой из стороны в сторону.

— Мы довозим мою маму…

— А как объяснить, что я пошел в гараж за дюбелями, и вернулся… на машине?

— Неважно. Если бы я была на ее месте, меня бы это совершенно не интересовало. Нормальный план получился?

— Люкс, — подтвердил Виктор.

— А теперь колись, что у тебя там новенького?! — сменила тему Юля.

Виктор взглянул на полочку в стенке, где находились DVD-диски. Там стояли: «Великолепная семерка», «Ружья великолепной семерки», «Великолепная семерка снова в бою», ГДР-овские фильмы с Гойко Митичем про индейцев и несколько старых добрых вестернов с Клинтом Иствудом. Поверх всего этого лежал диск со зловещей надписью: «Звонок».

— Вот! — Виктор взял футляр и продемонстрировал Юле.

— Слушай, по моему, я смотрела какой-то «Звонок», — девушка взяла у него диск и начала читать аннотацию. — Нет, ошиблась, я смотрела японский фильм, а тут американский, хотя сюжет одинаковый: про призрак девочки, утонувшей в колодце и теперь уничтожающей всех, кого коснется висящее над ней проклятье. Какое проклятье? Из области всяких гадостей, которые творятся с людьми, умершими насильственной смертью в жутких условиях. Более точно сказать не могу, — русский текст, здесь, заканчивается и переходит в надписи на английском языке, а я в школе французский учила.

— Тогда давай, просто, посмотрим, и все станет ясно без языков? — Виктор вставил диск в DVD-проигрыватель.

Начался фильм. Виктор думал, что будет обычный триллер, где нарисованный с помощью компьютерной графики призрак, гоняется за какой-нибудь полуобнаженной телкой. Он уже внутренне приготовился поджимать ноги, переживая моменты, когда призрак станет кромсать ножом сетку-рабицу в считанных сантиметрах от пяток этой телки, лезущей по сетке куда-нибудь вверх, лишь бы спастись. Но показывали другое. Сначала две подружки трепались про какую-то видеокассету с жутким любительским фильмом, которую, якобы, посмотришь, и раздается глухой (ибо в трубку никто ничего не говорит) телефонный звонок, предвещающий скорую гибель от потустороннего зла тому, кому позвонили… Сперва, понятное дело, подружки кассету где-то надыбали, посмотрели, и у них в доме, естественно, раздался звонок. На подруг опустилось проклятье, а потом… показали такую страшную (то ли иссохшую, то ли разложившуюся от гниения) РОЖУ одной из этих, — совсем недавно полных здоровья, что Виктор оцепенел и почувствовал, как внутри у него что-то оторвалось и упало на дно желудка.

— Слушай, Юля, я, видно, расхрабрился, — промямлил он.

— Чего такое?

— Это для меня, пожалуй, слишком.

— Классно ведь! — засмеялась девушка.

— Если тебе и впрямь нравится, досматривай, а я пока схожу в универсам через дорогу, хлеба надо купить, а то у нас хлеба мало…

— Ладно, иди, трусишка, — хихикнула Юля.

— Я не трус, но я боюсь, как говорил товарищ Никулин, — Виктор опять увидел на экране эту РОЖУ, и снова его внутренности перевернулись в животе. — Если ты не хочешь, чтобы я занял унитаз на добрых полтора часа, лучше пойду….

— Ну и пошлый же ты! — на этот раз громко засмеялась Юля.

Виктор встал с кресла и, мелкими шажками, побыстрей, усеменил в прихожую. Снимая развешанные по крючочкам и вешалкам — шапку, куртку, шарф, он надеялся повеселить девушку своим притворным вздрагиванием (а притворным ли?).

Наблюдавшая за его действиями из комнаты Юля, рассмеялась еще сильней. Ее смех походил на звон веселых рождественских колокольчиков.

Под эти радостные звуки парень вышел из квартиры.

Однако когда Виктор вернулся, в квартире стояла гробовая тишина. Но если Юля, надо думать, смеяться перестала, то фильм не должен был закончиться (времени прошло еще слишком мало). Тем не менее, телевизор был выключен.

— Есть кто живой? — робко спросил Виктор, выкладывая из пакета буханку черного и батон.

Ответом ему послужила прежняя тишина. Только капли воды, просачивающиеся через некачественные прокладки крана на кухне, монотонно клацали, вытекая из его аэратора, по дну мойки.

Виктор заглянул в комнату.

Юля стояла возле балконной двери, за тюлевой занавеской, смотря через окно на улицу.

— Юль? — еще более робко спросил Виктор. — Почему не отзываешься-то? Чего фильм не досматриваешь?

Девушка отодвинула занавеску.

— Тут телефон звонил, — кисло улыбнулась она. — Два раза.

— Кому, мне? Тебе? Хотя, кто тебе сюда будет звонить? Плохие новости?

— Нет, никаких новостей. Там никто даже ничего не сказал. Глухие звонки. Два глухих звонка.

— Прямо как в фильме, ты смотришь жуткую запись, а потом раздается телефонный звонок, — Виктор подошел к девушке и нежно обнял ее. — Это, наверное, первый фильм ужасов, который тебе не понравился?

— Почему? — Юля подалась назад, чтобы они могли видеть лица друг друга. — Фильм хороший, только вот стечение обстоятельств дурацкое. И кому понадобилось звонить именно сейчас, да тем более молчать в трубку по полминуты?

— А ты не думала, что это и впрямь мог быть звонок? — произнес Виктор интригующе. — Нам позвонили. Теперь, как в фильме, сюда придет потусторонняя тварь из болота…

— Из колодца, — поправила его Юля.

— Из колодца. Высосет из нас все живые соки и оставит валяться здесь с такими РОЖАМИ, от которых даже самый смелый человек на планете убежит в сортир и расколет толчок надвое своим приступом диареи…

— Ох, и пошлый ты! — стукнула его по груди кулачком девушка. — Но я, правда, испугалась. Не уходи больше никуда.

Они обнялись, и долго стояли так, посреди комнаты. Виктор еще и еще рассказывал ей всякие глупости о возможном последствии просмотра этого фильма. Например, если его смотреть в кинотеатре, то, вскоре, унитазы в тамошних сортирах будут переполнены. Не спасет и надпись на дверях кабинок, типа: «Господа Тутанхамоны, смывайте за собой свои пирамиды!». Юля, в ответ, называла его пошлым, и они смеялись.

В это время, на другом конце города, в арендованной квартире, возле телефона, замерла Ира. Последние обстоятельства совсем выбили ее из колеи. Сначала та ужасная ночь, когда она, в истерике, не соображая, что делает (и, ведь, действительно не соображала), ушла от Виктора, а теперь еще и ее звонок парню, в надежде помириться, поболтать, а ей, вместо него, ответила какая-то девушка. Ира даже пробовала позвонить второй раз, думая, что случайно ошиблась номером, но на том конце опять ответила девушка. Значит, он говорил правду, — у него появилась другая женщина. И ОНИ ЖИВУТ ВМЕСТЕ! Иначе, стала бы эта особа снимать трубку телефона в чужой квартире?! Ира закрыла лицо руками. Ей и без того было плохо эти несколько дней. Она даже напрочь лишилась аппетита. Сегодня, например, с утра, хотела съесть салатик из огурчиков с помидорчиками, но не смогла, остановившись на второй вилке и почувствовав тошноту. Чем дальше продолжалась ее депрессия, тем Ире становилось более неприятно смотреть на себя в зеркало. Она худела не по дням, а по часам. На лице проступили скулы, на животе вырисовались ребра. Ее же любимые джинсики, в которых она щеголяла последние пару месяцев и которые были куплены специально на размер меньше, — чтобы больше облегали, теперь сваливались с нее, как со сломанной вешалки.

Виктор, Витя… Ей был дорог этот парень. Он любил ее. По-настоящему, и она это чувствовала. Он был такой хороший, заботливый, бескорыстный, ласковый, образованный, хоть и не очень общительный, а она подкладывала ему «свиней», одну за другой! Конечно, он терпел ее выходки, терпел, и, наконец, даже его непоколебимая любовь под напором ее разрушительства рухнула. Ира сидела возле телефона, готовая вот-вот заплакать.

Два дня пролетели как-то незаметно. Виктор и Юля занимались обыденными делами. У каждого из молодых людей была своя работа, свои переживания, но, вот, пришел момент, и их устремления опять слились воедино: наступило долгожданное утро приезда Юлиной мамы.

Юля металась по Викторовой квартире. Салфеточку — на телевизор, цветочки-горшочки — поправить, не забыть выключить пироги в духовке и цыпленка-табака на плите. Через час нужно было встречать гостью.

Виктор метался по гаражу. Ему казалось, что эта канистра стоит не там, ножовка висит не тут, а комплект летних колес расположен не эдак.

«Просто переживаешь», — успокоил он себя.

Парень вышел на улицу, — смазать петли гаражных ворот.

Масло немного загустело на холодном воздухе и плохо растекалось. Из-за этого нужно было долго ждать, чтобы оно просочилось в смазываемый узел, прежде чем добавить из масленки его новую порцию.