Жизнь и смерть Бобби Z - Дон Уинслоу

Но потом думает: а станут ли эти парни убирать меня при свете дня в людном месте? И расстраивается: а почему нет? Они ведь только что попытались это сделать.

Жизнь пошла совсем уж наперекосяк.

Тиму хочется сейчас одновременно и сидеть, и продолжать двигаться – ясно, что в этом есть непреодолимое противоречие, но тут он вспоминает про фуникулер.

И только в вагончике он сообразил, что, черт дери, попался в нехилую ловушку, потому что в следующий залезли только двое из этих парней, а третий помчался наверх, чтобы там его встретить.

В любом случае тут уж ничего не поделаешь, так что первым делом Тим вытягивает из штанов рубашку, чтобы поглядеть на свой бок: чудный разрез пятидюймовой длины, из которого льется чертовски много крови. Хотя рану уже начало жечь, она не очень глубокая. Тим решает, что жить-то будет, но только в случае, если его сравнительно скоро перебинтуют. Он заправляет рубашку обратно и принимается высматривать Кита.

А того уже нет на скамейке возле горилл.

Тим чувствует, как его охватывает паника: ребенка нет там, где он должен быть.

Тим как безумный озирается по сторонам, но нигде не видит светловолосой головы Кита и нервничает так, что начинает задыхаться. Он приказывает себе успокоиться и тут замечает, что двое парней в вагончике-гондоле, едущем позади него, веселятся от души. Тим поднимает взгляд на вершину холма и видит, как мистер «Морской мир», прислонившись к дереву, свинчивает снайперскую винтовку. Да, парню не надо быть Ли Харви Освальдом, чтобы всадить две расчудесные пули в Тима, пока он будет выходить на эту расчудесную плоскую платформу.

Ты просто тупой кретин, ругает себя Тим. Вселенский раздолбай. Профукал деньги, потерял ребенка, и теперь вдобавок тебя убьют. Очередной самый обычный день Тима Кирни, непревзойденного неудачника.

Тим едет навстречу своей смерти, точно по конвейеру на бойне. Под ним сотня футов пустоты, деваться некуда, кроме как в зону обстрела, и что прикажете – прыгать?

Что он и делает.

Позже его преследователи расскажут Монаху, что Бобби Зет улетел – чтоб мне лопнуть, улетел! – прямо по воздуху. Повис на краю гондолы, отпустил руки – и полетел в вагончик, спускающийся вниз.

Они расскажут Монаху, что вдруг там, наверху, словно бы открылся цирк братьев Ринглинг, Барнума и Бейли, потому что те немногие, кому посчастливилось это лицезреть, ахнули в точности как в цирке, когда зрители думают, что парень на трапеции навернулся, на хрен, а сетки под ним нет. В зоопарке Сан-Диего сетки уж точно нет, только твердая земля, и ограды с заостренными прутьями, и кровожадные животные, и прочее в том же роде. Один из киллеров даже говорил Монаху, что видел, как львы в ожидании подняли головы, когда Зет выпрыгнул из вагончика, но Монах не поверил. Так или иначе, любой, кто выскочит из гондолы в зоопарке Сан-Диего, вряд ли взмоет в воздух и полетит – раз-раз, а уж прыгать из вагончика, идущего вверх, в тот, что идет вниз, – такое может попытаться сделать разве что идиот или полоумный.

Или живая легенда.

– Теперь понимаю, почему этого парня считают легендой, – скажет один из убийц Монаху, и Монах, хоть и не поверит тому, что они наболтали, все-таки будет задет этим замечанием.

– Он улетел, – с суеверным трепетом добавит киллер. – Как Супермен.

В общем, люди, в том числе и Тим, кричали, когда он выпрыгнул из вагончика, и всем (особенно Тиму) казалось, что он долго парил в воздухе, а потом схватился за край гондолы, идущей вниз, и удержался кончиками пальцев. А два парня, которые на него охотились, были слишком потрясены, чтобы стрелять – это было вовсе не трудно, – правда, за происходящим в это время чрезвычайно внимательно наблюдали уже несколько десятков человек.

Люди вопят, львы рычат, слоны трубят, охрана бежит, а Тим наконец подтягивается и валится на пол вагончика как мешок.

Но он жив.

По крайней мере – пока. Тим знает, что, едва он доедет донизу, там уже его будут поджидать копы, а значит – опять в каталажку, а это – смерть. И потом, мистер «Морской мир» сейчас наверняка яростно развинчивает свою снайперку и торопится вниз по холму, чтобы поздравить Тима с благополучным завершением путешествия.

Ему ничего не остается, кроме как снова прыгать, пока он не доехал донизу. Тим дожидается, пока вагончик не снизится футов до десяти, а потом выполняет роскошный прыжок, надеясь только, что внизу, в вольере, находится или кто-нибудь вроде Бемби, или зверь, который уже пообедал.

Там оказался какой-то необычного вида олень, смертельно испугавшийся, когда с неба упал человек. Мгновение он смотрел на Тима и стремительно унесся прочь. Тим смекнул, что это отличная идея, и начал карабкаться на ограду.

Тиму слышится «топ-топ» ног охранников – звук, знакомый с юности, – они бегают вокруг, разыскивая его, поэтому когда он наконец перелезает через изгородь, то забирается в густые бамбуковые заросли и пытается проложить путь к дорожке на другой стороне, откуда, может, удастся удрать.

Пройти через бамбук – настолько хорошая мысль, что снайперу она тоже приходит в голову, и они оба немного удивляются, когда сталкиваются чуть ли не лицом к лицу. Тим наносит ему три резких удара, парень падает. Тим продолжает движение, думая: пошли все на хрен, если выберусь отсюда, найду ребенка и двину в Орегон. А пока ты Бобби Зет, приходится драться со всем миром.

Так что он решает заодно уж начать новую жизнь. На что жить – другой вопрос, и он думает, не заехать ли ему по пути в Палм-Спрингс.

Но сначала нужно найти Кита, потому что, хотя умнее было бы просто смыться отсюда, бросив ребенка, сейчас не тот период в его жизни, чтобы начать поступать с умом.

И вообще он просто не может так поступить – и все тут. Наверное, это как-то связано с контролем над импульсами – старая история, поэтому, хотя он вздрагивает, услышав вопли копов в бамбуке: «Мы его нашли! Он ранен!» – Тим направляется не к выходу, а наверх, к гориллам: вдруг Кит туда вернулся?

Однако тот не вернулся, и Тим совершает стремительный обход животных всего мира: минует горилл, орангутангов, шимпанзе, остальных приматов, пересекает степи Азии, пробирается сквозь индийские джунгли, спускается на пляж с гиппопотамами, заглядывает в домик со змеями, но Кита так и не находит.

Тим в панике. Он даже не вспоминает, что киллеры, возможно, кружат рядом, разыскивая его, у него сейчас словно шоры на глазах: перед ним маячит лицо мальчишки, и он не может его найти. Он видит указатель – «Здесь гладят зверей» и мчится туда, думая, что ни один ребенок на свете не устоит против того, чтобы погладить козлов, овец и прочих пахучих тварей, но Кита и здесь нет. Теперь Тиму кажется, что Монах как-то пронюхал про ребенка и захватил его в заложники.

И Тим, выходя на стоянку, уже подумывает: не позвонить ли Монаху, заключить с ним сделку, а потом прострелить мерзавцу коленки? И тут понимает, что не может вспомнить, где оставил машину.

Парковка – размером примерно со штат Род-Айленд, а он не помнит, где оставил автомобиль!

Какая-то там была птица.

Приложив некоторые умственные усилия, он представляет лицо мальчишки, когда тот сам себе повторял: «Страусиный ряд». Тим осматривается, находит глазами изображение страуса на шесте и направляется к машине, помня только, что все ключи – у Кита, и тут он видит, что мальчишка сидит на пассажирском месте.

С белым пластиковым пакетом на коленях.

– Ты ранен, – осуждающе замечает Кит, когда Тим со стоном валится на водительское сиденье.

– Кажется, я тебя просил подождать около горилл.

– Хорошо, что я не стал, – произносит Кит, показывая на пакет.

– Откуда ты его взял?

– Я пошел за тобой к слонам.

– За мной?!

– А потом следил за парнем с белым пластиковым пакетом, – продолжает Кит, – а потом – схватил пакет и убежал.

– Тебе не надо было этого делать.

Кит качает головой:

– Никакой парень не станет гнаться за ребенком по зоопарку. Подумают, что он извращенец, и побьют его.

Онемевший Тим какое-то время смотрит на мальчишку и наконец сообщает:

– Мы переезжаем в Орегон.

Кит отдает ему ключи.

50

Джонсон сидит в хижине уже несколько часов и начинает беспокоиться, что Бобби, может статься, почуял западню и свалил. Эта мысль бесит Джонсона, ведь он так старался быть осторожным! Он даже решил не входить через переднюю дверь, потому что у Бобби тоже могло хватить осторожности оставить на двери волосок или еще что-нибудь в этом роде и, вернувшись, его проверить. Так что Джонсон не поленился пролезть в заднее окошко, и вот теперь он сидит здесь, на коленях у него винтовка со взведенным курком, а нужный ему человек, может, и не появится.

Такая же мысль приходит в голову Бум-Буму, который весь день тянул пиво, поедал свиные шкурки из пакетика и ждал, когда эта пидорская лимонно-зеленая тачка загромыхает по дороге. Темнеет, и Бум-Бум уже угрюм и пьян, пьянее, чем положено человеку, намеревающемуся вот-вот совершить убийство, пусть и на расстоянии с помощью пластита. Он даже не сразу реагирует на шум двигателя приближающейся машины.