Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

– Что это? – изумленно спросила Тома.

– Перцовый пластырь, – ответила эскулапша, – наклеил себе на спину, а потом забыл. Ясное дело, жжется! Ох уж эти мужики, никакого терпения! Такую бучу поднял! Тебе бы хоть раз аборт сделать!

– Или брови пощипать, – подхватила фельдшерица, – это только мы, бабы, с температурой по магазинам мечемся. У мужиков же тридцать семь случится, и все, караул! Пластырь! Тьфу! Почему вы ему на спину сами не посмотрели, а? Зачем нас от дела оторвали? Может, сейчас кто и впрямь загибается, а мы тут с вами балду гоняем!

– Так до сих пор жжет, – тихо сообщил Куприн.

– Ясное дело, – ухмыльнулась Анна Ивановна, – помажьте кожу «Детским кремом», к утру пройдет.

Семен протянул медикам пятьсот рублей:

– Уж извините, девочки!

Дамы подобрели:

– Чего там, еще не то случается, ну ладно, не болейте.

Лязгая железным чемоданом, они ушли.

– Да кто тебе прилепил пластырь на спину? – взвилась я.

– Юрка, – печально ответил Олег.

– Зачем?!!

– Мы сейф перетаскивали из кабинета в кабинет, – принялся каяться мужик, – ну у меня поясницу и заломило. А Юрка посоветовал «перцовку». Да сами у него спросите…

Мы повернулись и увидели, что Юрасик, справедливо предполагающий, какая буря сейчас снесет его голову, предпочел потихоньку удалиться.

– Но как можно было про него забыть, – недоумевал Филя, – как?

– Так он не действовал вначале, – чуть ли не со слезами ответил Куприн, – только ночью начал печь… Вот у меня и выпало из головы. Знаете, как было больно, думал, умру.

– Эх, – вздохнул Филя, – не иметь мне твой портсигарчик в ближайшее время.

Олег промолчал, все побрели на свои места. Я влезла в ледяную кровать и устало закрыла глаза. Надо обязательно узнать у Акима, что за лекарство он пьет на ночь. Я тоже хочу спать без эмоций до утра.

ГЛАВА 18

Утром я проснулась оттого, что совсем замерзла. Скосив глаза, увидела пустую правую половину кровати. Значит, наш умирающий ушел на работу. Через секунду до меня дошло, что ногам не только отчаянно холодно, но и мокро.

Сев, я посмотрела на кровать. Так, понятно, бутылка с горячей водой, призванная вчера служить грелкой, остыла, пробка открутилась, и теперь на матрасе лужа!

Чертыхаясь, я оттащила одеяло и простыню в ванную, развесила их на веревках, потом пошла на кухню и внезапно поняла, что нахожусь дома совсем-совсем одна. На вешалке в прихожей не было верхней одежды, а внизу не валялись ботинки.

Вне себя от радости я спокойно помылась в ванной, не боясь, что кто-нибудь начнет ломиться в дверь с воплем:

– Вилка, пусти, опаздываю.

Затем вышла, заварила чай, слопала кучу бутер-бродов и сладко потянулась. Нет, хорошо иногда почувствовать себя одинокой и незамужней дамой. Блаженное настроение длилось недолго, взяв телефон, я принялась за дело. Начнем с обладателя своры борзых. Думаю, отыскать его будет легко.

Наверное, удача повернулась ко мне лицом, потому что не успела я набрать номер клуба любителей русских псовых, как приятный женский голос пропел:

– «Элита» слушает.

– Вас беспокоит телевидение, программа «Дог-шоу».

– Очень приятно, – обрадовалась собеседница. – Чем могу помочь?

– Вот, задумали сделать передачу с борзыми, – завела я.

Женщина слушала, не прерывая. Потом сказала:

– Наши собаки живут не поодиночке, а, как правило, сворами… Пятнадцать штук, говорите? И загородный дом? Есть у нас такой владелец, только, думается, он не захочет, чтобы его телевидение снимало.

– Почему? Наша передача популярна, у нее высокий рейтинг.

– Попробуйте другого поискать, – вздохнула тетка, – вот есть Корчагин, трех собак имеет…

– Нет-нет, мы хотим именно самую многочисленную свору в Москве и интерьер частного дома! – настаивала я.

– Впрочем, попытайтесь, – неожиданно согласилась собачница, – кто знает, может, ему тоже реклама нужна, пишите, Роман Михайлович Конкин.

– А он кто? Чем занимается?

– Вы не знаете? – удивилась дама.

– Нет.

– Председатель фирмы «Русское богатство», – пояснила она. – Бриллиантами торгует. Пишите адрес. Рублевское шоссе… Только с ним бессмысленно разговаривать, лучше с женой, Луизой, она собаками занимается, он только охотится.

– Спасибо, – с жаром воскликнула я, – а с кем я сейчас беседую?

– Нина Александровна Логинова, председатель клуба, – сообщила тетка и отсоединилась.

Я мигом вновь начала терзать телефон.

– Слушаю, – раздался женский голос.

– Можно Луизу?

– Кто ее спрашивает?

– Нина Александровна Логинова, клуб борзых.

– Минуточку, пожалуйста.

Из мембраны полилась заунывная мелодия, потом послышался высокий, совершенно детский голосок:

– Ниночка, душенька, только не говорите, что соревнования перенесли на субботу! У Романа день рождения!

– Простите, Луиза, вы не так поняли. Мне дала этот телефон Логинова, я работаю в журнале «Охота».

– Очень здорово! – с энтузиазмом воскликнула женщина и затарахтела: – О моих собаках уже много писали, такая свора во всей России одна, уникальные животные, рабочие, мы по зайцам. Да и на соревнованиях всегда первые.

Она болтала и болтала, не давая вставить и звука в поток слов.

– Можно к вам сегодня подъехать? – вклинилась я в монолог.

– Да, конечно, это очень даже здорово.

– К двум?

– Отлично, я весь день дома.

Еще бы, имея мужа, торгующего алмазами, можно себе позволить праздное времяпрепровождение. Поэтому небось и завела пятнадцать собак, чтобы было чем заняться, а то ведь со скуки помереть можно! Теперь главное, чтобы дома оказалась Зина Серова, она-то в отличие от богачки каждый день вынуждена трудиться. Зинка переводчица, «перетолковывает» с немецкого на русский детские книжки. Надеюсь, не умотала в издательство за очередным заказом.

Но фея удачи продолжала мне улыбаться во весь рот.

– Да! – рявкнула Зинка.

– Слышь, Серова, – отозвалась я, – дай бабушкин комплект поносить, только на один день.

– Приезжай, – милостиво разрешила подруга, – как раз Танька его вчера вернула, на свадьбу брала.

Зиночкина бабушка была богатой женщиной, то ли графиней, то ли княгиней. Немалое состояние погибло в горниле революции. Бабуля успела спрятать совсем немногое. И среди прочего невероятной красоты набор: серьги, кулон и перстень. Огромные, редкой чистоты изумруды в платине с бриллиантами. Зинка дает поносить вещи близким подругам, желающим произвести впечатление на кавалеров или работодателей…

– На, – сунула она мне на пороге замшевую коробку, – в метро не надевай, неси в сумке, прижми к сердцу. Потеряешь, убью.

Я кивнула и двинулась в сторону метро.

Рублевское шоссе – суперпрестижное место для проживания, и поселок, куда лежал мой путь, явно не был рассчитан на людей, которые пользуются общественным транспортом. Мне пришлось ждать на ледяном ветру маршрутное такси, а когда оно наконец появилось, выяснилось, что я в очереди тринадцатая, и «Автолайн», выпустив струю вонючего выхлопного газа, стартовал без меня…

Наконец, замерзнув до окоченения, я добралась до остановки «Немчиновка» и спросила у мужика в жутко грязной куртке:

– Где поселок Новый?

– А иди через поле, – мотнул головой абориген, – напрямик шуруй, никуда не сворачивай.

Потом окинул меня оценивающим взглядом и добавил:

– Только ежели мечтаешь у них на работу устроиться, то зря.

– Да, – заинтересовалась я, – им прислуга не нужна, сами убирают?

– Как же, – заржал мужик, – такие люди не бегают с сумками по магазинам. Только когда поселок построился, наши бабы обрадовались, думали, их домработницами возьмут. Обломилось! Там уже были слуги. Так-то! Имей в виду, работы не сыщешь!

– Далеко идти?

– Километра четыре.

Я присвистнула:

– Чего же так неудобно построились! Это сколько же от остановки переть!

Мужчина засмеялся:

– Ну ты хохмачка! Они же все на машинах, вжик – и на месте!

Я вздохнула, накинула капюшон и пошла по тропинке через поле.

Луиза оказалась молоденькой девушкой, веселой и приветливой. В моем понимании жена одного из богатейших людей России должна была выглядеть не так. На Луизе были самые затрапезные черные джинсы, серенький свитерок «лапша» и простенькие туфли, кожаные, без всяких прибамбасов.

Я не стала снимать шапочку и шарфик, просто скинула куртку. Целый час Луиза, взахлеб рассказывая о собаках, демонстрировала мне животных. Они и впрямь выглядели роскошно: элегантные, безумно худые, с умными длинными мордами. Вскоре мне стало понятно, что собаки умнее хозяйки, а еще через полчаса выяснилось: Луизе всего двадцать лет.

– Я третья жена Романа, – по-детски бесхитростно объяснила девушка, – работала моделью, по «языку» бегала. «Русское богатство» нам драгоценности для показа представляло, восхитительные вещи. Там я его и увидела.