Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

Окажись он сейчас на «Сотбис» или «Кристи», потомки Карла фон Рутенберга подняли бы дикий крик. Говорова это великолепно понимала и решила искать покупателя в России.

Николаю Степину отвалили целых пять тысяч долларов. Благодарный старик, не ожидавший получить за мазню больше ста баксов, готов был целовать Руфине ноги.

Эскиз Маша Говорова спрятала у Лены Федуловой. У той дома имелся сейф, да и квартира была в элитном доме… Машка жила в коммуналке вместе с соседом, который обожал открывать ее комнату и рыться в вещах. Катька Виноградова делила квартиру с бывшим мужем, отвратительным субъектом, доверия которому не было ни на грош. Руфина обитала в «хрущобе» на первом этаже, дверь в которую легко вышибалась с полпинка. Илье… Илюше девицы ничего не сказали. Парень занимал в «синдикате» самую нижнюю ступень. Маша, Лена, Женя и Катя были очень дружны, Илюша же попал в их круг только из-за того, что Женя Бармина, главная «кисть», неожиданно скончалась.

– От чего? – прервала я Руфину.

Та замахала руками:

– Тут ничего непонятного. Женечка сначала, как всем казалось, заработала какую-то аллергию, покрылась красными пятнами. Особого внимания болячке не придала. Началась она просто: насморк, кашель, следом появились пятна… Но утром столбик градусника подскочил к сорока. Два дня районный терапевт пытался сбить температуру, упорно держащуюся на этой цифре. Потом его осенило: корь! В двадцать с лишним лет трудно подцепить эту болячку, но еще тяжелее вылечиться, в особенности если время упущено…

У Жени Барминой не выдержало сердце. Похоронив подругу, Лена, Катя и Маша поняли, что у них есть еще один повод для скорби. Женечка обладала дикой работоспособностью, могла рисовать днями и ночами… Лена и Катя писали медленно… Поэтому привлекли еще и Илью. Но парень не стал в их среде своим, да к тому же хорошие деньги, просто сами плывшие в руки, мигом его испортили. Илюша начал пить… Одним словом, никто не собирался брать его в долю и показывать Леонардо… Дикие баксы должны были поделить между собой Лена, Катя, Маша и Руфина.

Через какое-то время за искусствоведом прислали роскошную машину, «БМВ» последней модели с затемненными стеклами. Руфине Михайловне предлагалось оценить «Тайную вечерю» на дому у предполагаемого покупателя.

Женщина села в машину и ахнула, в салоне имелись телевизор и видеомагнитофон. Но это было не последнее ее потрясение в тот день.

Даму довезли до кирпичного трехэтажного дома где-то в Подмосковье, привели в кабинет… Хозяина Руфина не увидела, только секретаря, молодого парня лет тридцати, в дорогом костюме и ботинках из кожи питона. Впрочем, сам юноша сильно смахивал на удава, в его лице не читалось никаких эмоций, когда он показывал Руфине картину. Она подтвердила подлинность вещи, ей дали триста долларов и доставили домой. Но не успела дама вздохнуть, как позвонила Маша Говорова и официальным голосом, таким, каким она говорила в присутствии посторонних, заявила:

– Уважаемая Руфина Михайловна, не могли бы вы оценить картину, машина выезжает.

Недоумевая, что бы это значило, искусствовед вновь очутилась в шикарном кабриолете, на этот раз в «Мерседесе», тоже с затемненными окнами. Не было телика, зато имелись бар и микроволновая печь.

Опять перед глазами предстал дом, правда, в московском дворе, и секретарь, на этот раз дама около сорока лет с жестким взглядом и приторно-вежливой улыбкой.

Когда из чемоданчика появилось полотно, Руфина чуть не спросила: «Это откуда, мы же его уже продали?» Пришлось еще раз признать подлинность «Тайной вечери», и, что самое интересное, она и была настоящая.

Ничего не понимающая Руфина опять получила доллары, вернулась домой и кинулась звонить Маше:

– Что вы придумали!

– Спокойствие, только спокойствие, – ответила Говорова. – Каждый получит бешеные бабки.

– Машенька, – залепетала Руфина. – Вы решили подделать Леонардо?

Говорова засмеялась:

– Просто цирк. То ни одного покупателя не было, теперь сразу двое! Грех упускать такую возможность, продадим «Тайную вечерю», и все, завяжем. Средств хватит до конца жизни. Я подсчитала, что на каждую по миллиону долларов придется. Конечно, на Западе мы бы в десять раз больше получили, но следует учитывать российскую специфику.

– Деточка, – залепетала Руфина, – не делай этого!

– Тебе не нужен миллион долларов? – усмехнулась Маша.

– Кто же откажется, – вздохнула искусствовед, – ясное дело, денег хочется, но очень страшно.

– Ерунда, – отрезала Маша. – Сколько мы уже всего провернули.

– Ну до этого мы всовывали «Рокотовых» людям, которые не слишком умны, и, сама знаешь, больше десяти-пятнадцати тысяч за картину не имели. Теперь же речь идет о бешеных деньгах, вдруг проверят?

– Они уже проверили, – фыркнула Машка, – ты же все по правилам сделала: печать, акт.

– Конечно, но ведь у одного-то окажется липа, вдруг еще раз проверит, убьют нас всех.

Машка помолчала, потом ответила:

– Люди, которые покупают «Тайную вечерю», скрывают доходы. Они не коллекционеры, любующиеся на обожаемую вещь. Нет, это бизнесмены, вкладывающие деньги. Картина будет тщательно спрятана, в ближайшие годы ее никто не собирается продавать. А там что-нибудь случится, или падишах умрет, или ишак сдохнет. Я вообще уеду куда-нибудь в тихое место. Монако, например. Да и вам что тут делать, а?

Руфина Михайловна потрясенно молчала.

– Вот и хорошо, – продолжила Маша, – вот и ладненько…

Руфина выкурила полпачки сигарет и решила поговорить с Леной и Катей, она хотела привести девочек в чувство. Ну не надо так зарываться, полмиллиона долларов тоже хорошо, зачем на «лимон» замахиваться?

Но и Федулова, и Виноградова только фыркнули.

– Такой случай выпадает раз в жизни, – заметила Лена.

– Да наши подделки лучше подлинников, – засмеялась Катя.

– Понимаете теперь, как я перепугалась, когда погибла Катюша? – шептала Руфина. – Только Лена и Маша ничего странного в этом не усмотрели. Деньги-то еще не получили!

– Как! – удивилась я. – Как не получили!

– Договор был такой, – пояснила искусствовед, – с Машей покупатели расплачиваются 27 октября. Вся эта история только-только разворачивалась. Деньги Машенька привезла к Лене, больше некуда было, та их спрятала. Не в банк же нести. А первого ноября мы предполагали разделить сумму…

– Сколько денег хранилось у Федуловой? – напряженно спросила я.

– Четыре миллиона, – спокойно ответила Руфина, – наличными, в пачках по сто долларов, из-за этого и задержка с расчетом произошла. Маша не хотела брать кредитные карточки, боялась обмана. Поэтому потребовала ассигнации, а покупатели сразу не могли такую сумму обналичить.

– Значит, вы не получили денег? – тихо спросила я.

Руфина покачала головой:

– Нет. На следующий день, после того как Лена спрятала деньги, у нее арестовали мужа. Она, правда, позвонила Маше и успокоила ее: милиция произвела обыск поверхностно, доллары не нашли, будьте спокойны. Ну, а потом сами знаете, что случилось!

– Лена точно сказала, будто сумма у нее?

– Да, – кивнула Руфина, – еще смеялась, мол, тайник так хитро устроен, ментам ни за что не догадаться, находится на самом виду, только постороннему человеку и в голову не придет, что там внутри бешеные бабки.

– И вы с Машей не пошли после смерти Лены за долларами? – изумилась я.

– Нет, конечно, – ответила Руфина, – как бы мы туда вошли? И потом, никто, кроме Лены, не знал про тайник. Машенька последние дни все голову ломала: где ключи взять? Очень уж хотела поискать…

Искусствовед внезапно залилась слезами:

– Господи, не надо мне теперь ничего, пусть доллары кому угодно достаются, сколько на них крови! Вот ужас! Что мне теперь делать? Что?

– Где ваша дочь? – поинтересовалась я.

– В Израиле, на Мертвом море.

– Советую вам тоже временно исчезнуть из Москвы.

– Да, верно, правильно, – лихорадочно засуетилась Руфина, – моя подруга живет в Северодвинске, к ней отправлюсь, а там посмотрим.

– Скажите, вы не знаете, конечно, имен тех, кто приобрел Леонардо?

– Нет, – покачала головой Руфина, – да и самих людей я не видела.

– Может, в доме что-то странным показалось, – я цеплялась за последнюю соломинку.

Искусствовед призадумалась:

– Вот у первого была целая свора собак, штук пятнадцать, я чуть не умерла, когда они в кабинет вошли. Такие высокие, лохматые, горбатые, морды узкие, охотятся с ними…

– Русские псовые борзые!

– Точно, – обрадовалась дама, – еще секретарь увидел, что я дернулась, и говорит: «Не бойтесь, они добрые, охотничья свора, хозяин на зайцев любит ходить». Больше меня ничего и не удивило, кроме роскошной обстановки… Хотя во втором доме она еще более чудная была. Представляете, там посреди гостиной оборудован бассейн.

– Да ну? – изумилась я. – Откуда вы знаете?