Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия - Игорь Оболенский

— О чем вы хотите говорить? — спросил он меня, едва я переступил порог квартиры его отца, известного грузинского композитора Андрея Баланчивадзе, где жил и сам Джарджи.

— Если обо всем, то разговора не получится. Так ведь и об охоте можно разговаривать, и о футболе. Вы извините, если я покажусь вам излишне строгим, но мне разные журналисты встречались. Одних я вообще чуть ли не с лестницы спустил. Пришли со мной разговаривать о Жорже Баланчине, а сами ни одной его постановки не видели. А начали интервью с вопроса о том, чем живопись отличается от музыки. Ну это они на мои работы — видите, ими увешаны все стены этой комнаты — посмотрели и решили соригинальничать. Ладно бы еще спросили, что общего у музыки и живописи.

А так что им ответить? Что музыку слушают ушами, а живопись воспринимают глазами? Так я им и ответил.

А потом и вовсе предложил прекратить разговор.

Хозяин квартиры был, кажется, приятно удивлен, что меня интересует не только его великий дядя, но и отец. Действительно, интересно же было узнать о семье, которая явила миру сразу двух гениев: хореографа и композитора. И с кем было говорить о Баланчивадзе, как не с их единственным племянником и сыном.

— Начну тогда с деда, он был выдающимся певцом, — начал свой рассказ Джарджи. — У него был превосходный баритон. Один из друзей Мелитона, великий философ Владимир Соловьев, просто влюбился в Грузию благодаря народным грузинским песням, которые ему пел дед. Это потом уже Мелитон начал писать музыку.

Мелитон Баланчивадзе сочинял оперы, которые ставились в Петербурге; общался с Антоном Рубинштейном, подарившим ему свой рояль, и вошел в историю как издатель писем Михаила Глинки. Деньги на издание он. выиграл в лотерею.

— Вообще, это довольно комичная история. Билет принадлежал его жене Марии Николаевне, которая по отцу была немкой. Правда, фамилию она носила материнскую, Васильева. Она долго хранила билет, хотя и не надеялась на выигрыш. Но сам билет тоже что-то стоил. И когда у молодых наступили совсем уж нелегкие времена, Мелитон высказал предложение билет продать.

Получив согласие жены, пошел в банк и сделал это.

А когда вернулся домой, то случайно увидел газету с таблицей розыгрышей. Он сопоставил записанный заранее номер билета с результатами и обомлел — именно на только что проданный за копейки билет выпадал самый большой выигрыш в 200 тысяч рублей.

Надо заметить, что Мелитон был довольно активным человеком и немедленно отправился в банк, в надежде, что там только что вышедшую газету могли и не просмотреть. В банке он заявил, что передумал и не такое уж у него катастрофическое положение, чтобы продавать билет. И попросил вернуть его назад. Самое удивительное, что билет ему вернули.

Большую часть денег он отдал в Русское музыкальное общество, чтобы напечатать письма Глинки. И попал за это в энциклопедию. А оставшиеся деньги, по советам друзей, вложил в тигельный завод. И опять-таки в энциклопедии можно прочесть, что первый в России тигельный завод был построен на средства Мелитона Баланчивадзе. Но дед быстро разорился. Он же ничего в этом не понимал. Мало того, что стал банкротом, он еще и в долговую тюрьму угодил».

В итоге от громадной суммы не осталось ничего. Не считая лошади, которую Мелитон успел приобрести. Как-то композитор ехал на ней по Петербургу. Неожиданно, проезжая мимо играющего оркестра, лошадь начала танцевать. Потом выяснилось, что Баланчивадзе купил животное, которое раньше служило в цирке.

У него были знакомые в Финляндии, он купил большую дачу в деревне. Но мы только в американской книжке эти фотографии видели. Замечательное место. Кажется, оно и сейчас нам принадлежит, так как оно было записано на имя бабушки. Но мы не делаем попыток вернуть. Сам Баланчин там наверняка хоть раз побывал. Не мог он не съездить в место, где провел все детство.

Судя по сохранившимся письмам Мелитона Баланчивадзе, которые он из Грузии писал жене в Петербург, отношения с деньгами у него не складывались.

В письме от 3 мая 1911 года он писал из Тифлиса, объясняясь после очередной финансовой неудачи: «Когда человек делает ошибку и для исправления этой ошибки он делает еще большую ошибку — этим неминуемо ведет себя в водоворот еще больших ошибок. И вот со мною случилось то же самое и несу справедливое наказание за свои ошибки. Разве не наказание для человека находиться далеко от своей семьи и ежеминутно думать: не случилось ли что-нибудь нехорошее с ней?.. Разум мой все это напоминает постоянно и упрекает и в это время хочется головой удариться обо что-нибудь твердое, чтобы размозжить ее, но в это же время внутрений голос, тот голос, который привел меня к ошибкам, успокаивает и уверяет, что все переживаемое пройдет. Ты только не волнуйся, Гогошенька, ибо это у меня отнимает энергию. После твоего письма не имею покоя. Конечно, сделаю так, как ты пишешь: что только заработаю, ничего себе не оставлю. Моя природа совсем не создана для того, чтобы иметь денег, и они мне лично совершенно не нужны».

В 1917 году Мелитон Баланчивадзе окончательно переехал в Грузию, оставив на время семью (жену, тринадцатилетнего Георгия и одинадцатилетнего Андрея) в Петрограде.

— Отец Мелитона был губернатором Имеретии, это регион Грузии. Около Кутаиси есть музей прадеда, а на церкви, им построенной, написано его имя.

Мелитон больше был человеком артистического направления. Любил жизнь, остроумный был очень. Написал много романсов, но главное — был основателем первого грузинского хора.

Сыновья Мелитона тем временем исправно писали отцу о своем житье-бытье, по-мальчишески украшая подписи в конце письма витиеватыми росчерками.

В доме Джарджи Баланчивадзе хранится переписка Мелитона с женой и детьми, из которой можно составить документальную хронику жизни семейства в роковой 1917 год.

Именно тогда произошло первое разделение семьи между двух миров — свободного и коммунистического. Теперь им так и предстояло жить: кому-то выслушивать гимны, а кому-то наслаждаться вольными напевами.

23 октября 1917 года Андрей и Георгий сообщали отцу в Тифлис:

«Дорогой папенька!

Прости, что давно не писали тебе. Сообщаем тебе печальную новость: артист Андрианов умер от скоротечной чахотки, он лежал в Крыму в Алупке, его там и похоронили. К Андрею ходит Алина Карловна, и он учится музыке и уже изучил одну сонату Бетховена, она берет за урок столько, сколько брала раньше — 1 р. 50 к. Мы были один раз в Мариинском театре на «Демоне».

Мама хочет поехать на Кавказ после Рождества. Пока до свидания. Мы тебя крепко целуем и остаемся любящие тебя твои сыновья Андрей и Георгий».