Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия - Игорь Оболенский

Дамира всюду сопровождала мужа. В «Кавказской пленнице» она сыграла жену водителя товарища Саахова, которая печально рассказывает герою Юрия Никулина о местных обычаях — похищении невест.

Но с каждым днем поведение Дамиры становилось все более и более странным. Она устраивала мужу жуткие сцены ревности. Наконец Фрунзик не выдержал и по совету друзей обратился к врачам. Приговор медиков оказался страшным — шизофрения. Когда усилия местных специалистов оказались бессильны, Дамиру отправили в психиатрическую клинику во Франции.

Личная жизнь Фрунзика со временем вроде начала налаживаться. Он познакомился с очаровательной женщиной. Тамара была дочерью председателя Союза писателей Армении Оганесяна. Рассказывают, что, когда актер в очередной раз отправился в ЗАГС, один из друзей пожурил его, мол, не зачастил ли он в это учреждение.

На что Фрунзик со свойственным ему юмором ответил:

— Чаплин вообще раз восемь женился. Я что, хуже?

Увы, но и этот брак не принес Мкртчяну счастья.

— Был ли он замкнутым человеком? — рассуждал Альберт Мушегович. — Нет, он ведь жил среди людей. Ив тоже время жил один. Однажды его спросили, почему он один ходит по ночным улицам, Фрунзик удивился: «Почему один? Кошки ходят, собаки. Так что я не один».

Он был удивительно тонким и добрым человеком. Даже чересчур добрым. Все имели к нему претензии, аонник кому их не имел.

Фрунзик был настоящим народным депутатом, неофициальным, разумеется. Помог тысячам людей. Ему же никто не мог отказать.

Дочь Нунэ к этому времени вышла замуж и уехала с мужем в Аргентину. Смыслом жизни Фрунзика стал сын Вазген. Однако поведение юноши тоже стало настораживать отца.

Вазгена показывали лучшим врачам-психиатрам, которые, увы, ничего не могли сделать. Мальчику по наследству передалась психическая болезнь матери. Рассказывают, что, когда Вазгена на какое-то время поместили в ту же французскую клинику, где находилась Дамира, они даже не узнали друг друга.

В последние годы жизни Фрунзик отказался от кино, сосредоточив все силы на создании своего театра.

— 28 декабря 1993 года я весь день провел у него дома, — вспоминал брат актера Альберт.

— Мы сидели, разговаривали об искусстве. Фрунзика интересовало только это. Помню, он в очередной раз поставил кассету с «Адажио» Альбионе, которое собирался использовать в своем следующем спектакле.

Потом я уложил его спать и на несколько часов поехал домой. Было пять вечера. Добравшись до дома, я тут же принялся названивать Фрунзику — у меня было какое-то недоброе предчувствие.

Мы вообще с ним очень чувствовали друг друга. Помню, я как-то в четыре утра вдруг проснулся и тут же набрал номер брата. Он тогда был в Москве, снимался в «Мимино». После первого же гудка он поднял трубку. «Ты чего не спишь?» — спрашиваю. «Какое там, — отвечает, — рядом со мной только что человек умер».

Так и в тот день я пытался дозвониться до него. Хотя и понимал, что это невозможно: телефон Фрунзика был неисправен и с него можно было только звонить, а не принимать звонки.

А в семь вечера мне позвонили и сказали, что Фрунзика больше нет. Ему стало плохо, и «Скорая» уже ничего не могла сделать. Инфаркт.

Сейчас из брата начинают делать легенду, рассказывая то, чего не было. Говорят, что его здоровье подорвала гибель в автокатастрофе дочери. На самом деле Нунэ умерла через пять лет после того, как не стало Фрунзика. У нее была опухоль матки, ей сделали удачную операцию. Нунэ сидела в своей палате вместе с мужем, и у нее оторвался тромб. Вазгена после смерти брата я усыновил. Но и его тоже не стало. Цирроз печени. 33 года ему было.

P. S.

Фрунзик ушел, когда ему было 63 года. Ночью наступал Новый год. Поначалу правительство хотело перенести похороны на 2 января. Но брат не согласился. И в итоге Армения прощалась со своим великим актером 31 декабря. До пантеона, где находится его могила, за гробом шли тысячи людей.

Мы сидели в кабинете Альберта Мкртчяна, я записывал его воспоминания и ловил себя на двойственном чувстве — хотелось смеяться, глядя на фото Фрунзика и вспоминая его роли, и плакать, слушая рассказ о его жизни.

— Трагичная ли была у Фрунзика жизнь? — задумался Альберт. — А у какого большого художника жизнь не трагична? Это, наверное, плата за тот талант, которым их наградил Господь.

Фрунзик, конечно, понимал, какой он артист. Но никогда не показывал это. Потому что он был Человек с большой буквы, как писал обожаемый им Горький.

Кто после него остался? Народ, который его обожает.

Я остался, наша младшая сестра, наши внуки. Так что род Мкртчянов продолжается. Кто-нибудь из него обязательно будет таким же талантливым, как Фрунзик.