В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь - Марина Алексеевна Сойта

меня все хорошо, я достойная личность с достойной работой и достойными отношениями» я выворачиваю свою жизнь наизнанку до тех пор, пока не найду способ сказать себе: «И все же ты омерзительно плохая». Плохая, потому что, раз ты можешь быть такой хорошей, что ж ты не вела себя соответственно в более юном возрасте.

Жаль, что забывать – это не окончательный выход.

Вы наверняка знаете знаменитый совет «просто отпусти свое прошлое и двигайся дальше». О, как бы я была рада ему следовать. О, как бы я была рада оставить прошлое в прошлом. Но боюсь, именно это я и пыталась сделать в университете – и вот к чему это привело.

Комплексная травма похожа на пружину, и если мы оставляем ее в своей первозданной форме, «просто двигаясь дальше», то мы будто растягиваем эту пружину, проверяя себя на прочность. А чем больше мы растягиваем ее, тем сильнее ее ответное действие. Это ответное действие проявляется в зависимостях. В абьюзивных отношениях. В бесконтрольной ярости к нашим собственным детям. В навязчивых мыслях. В страхе менять свою жизнь и действовать во благо себе. В поведенческих ритуалах, которые мы не в силах минимизировать. В облегчении своей боли посредством саморазрушения, у которого множество лиц.

Ведь волевое решение «оставить травму в прошлом» (то есть, по сути, не смотреть на нее) не способно изменить нейробиологические последствия травмы – те последствия, которые живут в нашем теле, в нашей нервной системе, в нашем мозге.

Не смотреть на травму значит игнорировать свои детские части. Вновь и вновь оставлять их в одиночестве. Вновь и вновь отвергать, покидать, бросать их. Вновь и вновь заставлять их переживать то, с чем они героически справлялись, дожидаясь вашего появления в их жизни. И вот вы появились – но, как и каждый значимый взрослый до этого, стали пренебрегать ими.

Игнорируя свое прошлое, мы делаем с собой то же самое, что делали с нами в детстве, – отказываем себе в утешении. А когда ребенку отказывают в заботе, ласке, принятии и поддержке, он вместо того, чтобы обучаться, играть и развиваться, начинает делать все, что требуется, для того, чтобы выжить. Он снова чувствует себя так, будто попал на невидимую войну за привязанность, и проигрывает битву за битвой, пытаясь спастись любой ценой.

И снова я скажу это: понимание своих имплицитных воспоминаний, готовность взглянуть на них и желание практиковать новое поведение – вот те действия, которые ведут к тектоническим сдвигам в нашей жизни. Которые помогают нам переключиться на режим обучения, а значит, процветания.

Иначе вся наша жизнь будет бегом на месте – бегом вокруг травмы.

Мой маршрут исцеления состоит из трех слов: доверие, принятие и сопереживание.

Помнить и принимать.

Радоваться своим ощущениям и отношениям в настоящем.

Но при этом отрезвлять себя знаниями о том, как это было в прошлом.

Проявлять к себе сочувствие.

Беречь те части себя, которые позволили добраться до настоящего момента.

Не забывать. Не забывать. Не забывать.

Погружаясь в сладкую иллюзию счастья в настоящем, мы, подверженные ловушке имплицитных воспоминаний, которые превращают настоящее в прошлое, попадаем в новый виток логики травмы – теперь уже наше счастливое настоящее атакует травмированное прошлое своими идеями о собственной значимости, таким образом разрушая нас изнутри.

Отношения со временем человека, знакомого с травмой, напоминают мне камчатские зимние бури – нулевая видимость, горизонта не видно, вокруг все ослепительно белое, и снег, лежащий на земле, сливается с небом и ледяным океаном. Земля, небо, вода – все выглядит единой сущностью, и нет никакого шанса различить их, кроме как продвигаясь на ощупь.

В мире травмы идет бесконечная война разных времен. Одно время атакует другое. Сначала наше прошлое нападает на наше настоящее (а оно утягивает за собой будущее: погибать – так вместе). Затем они меняются местами…

Возможность влиять на свое настоящее создает иллюзию всемогущества – будто мы всегда могли измениться. Будто изменения были всегда на расстоянии вытянутой руки от нас. Будто мы всегда могли изменить свое мышление и самих себя.

Работая в рамках когнитивно-поведенческой терапии, я часто наблюдала, как счастливое настоящее загоняет моих клиентов в ловушку. Я сама была в этой ловушке какое-то время. Это проявлялось в полном отчуждении от себя опыта моих юношеских лет.

Для псевдоосознанной меня это была не я. Для псевдоосознанной меня было недопустимо, что я могла так поступать с собой и своим телом. Для псевдоосознанной меня мое поведение было причиной обвинять себя, ругать себя, унижать себя. Для псевдоосознанной меня мое прошлое было врагом – и моя юная часть себя вместе с ним.

Счастливое настоящее вне принятия своего прошлого – это лишь промежуточный этап в работе с травмой. Я ярко помню одну из лекций в университете, которую нам читал Цезарь Петрович Короленко – один из основателей аддиктологии в России. Занятия с ним проходили в одной из психиатрических больниц Новосибирска. Он поделился с нами наблюдением, которое показалось мне удивительным: самым опасным этапом для людей, находящихся в тяжелом депрессивном состоянии, может быть момент, когда они начинают принимать антидепрессанты.

Меня это потрясло. Казалось бы, это должен быть момент победы над депрессией. Первым шагом к исцелению. Казалось бы, с приемом лекарств состояние должно постепенно улучшаться.

И это так; но также именно это может быть одним из самых опасных периодов в лечении депрессии, поскольку наша психика не успевает за нашим телом. Телесно мы можем чувствовать себя лучше; однако на когнитивном уровне мы все еще погружены в состояние безнадежности. Между телом и разумом возникает конфликт, и у нас появляются силы, – силы для суицида. Именно поэтому так важно работать как со своим телом, так и со своими убеждениями, мыслями, ценностями.

Мой отец покончил с собой после длительного лечения в стационаре. Возможно, это был тот самый период – когда ночь еще не закончилась, но первый утренний свет уже обрисовал очертания бесконечной боли и обреченности.

Жаль, он так и не встретил новый день. Мрачный предрассветный сумрак поглотил его вместе с его страданиями, оставив нам с сестрой лишь чужие воспоминания.

Исцеление состоит из многих этапов. И нам нужно пройти через каждый из них, запасаясь храбростью и стойкостью. Этап, когда прошлое и настоящее меняются местами, – это тоже лишь один из этапов пути. И если вы сейчас на нем, и если вы сейчас находитесь на уровне высокого функционирования в своем настоящем, но презираете себя в прошлом – я вижу вас. И самое главное – я вижу юные части вас.