Успех или борода - Пенни Рид

тебе большое! Я так боялась… – Она не договорила, сжала губы и замотала головой: – Спасибо, что ты не сердишься!

– Сержусь? – фыркнул я, глядя на нее как на дурочку. – С какой стати мне сердиться? Это ты должна сердиться – я тебя больше недели неправильно называл!

Не дожидаясь ответа, я вышел из пикапа и обошел капот. Открыв дверцу, я подал Сиенне руку помочь спуститься, но она, оказывается, решила переобуться. Я невольно засмотрелся на ее ноги, радуясь предлогу полюбоваться ее точеными икрами, пока Сиенна надевала черные шпильки.

– Красивые туфли, – похвалил я не без тайной надежды, что придет время, когда Сиенна наденет для меня эти туфли и больше ничего. Я даже мысленно внес это в свои планы на будущее.

– Спасибо, – улыбнулась Сиенна, показав ямочки. – Дам тебе поносить, раз понравились.

Не удержавшись от улыбки, я вновь подал ей руку и поддерживал Сиенну, пока она спускалась на асфальт. Но на этот раз я ее не отпустил, а переплел наши пальцы и захлопнул дверь. Утром Клет взбесил меня почти до потери самообладания, но я решил его простить: в конце концов, его наглое вмешательство подарило мне эту минуту.

Я сделал всего два шага, прежде чем Сиенна потянула меня за руку, заставив остановиться:

– А это, гм, заведение…

– «Парадный вход».

– Да… Там очень людно?

Я покачал головой:

– Не очень. В будни не бывает наплыва посетителей. Хотя по вторникам здесь иногда собирается родительский комитет старшей школы.

– Но в основном все местные? Твои знакомые?

– В принципе, сейчас туристический сезон, но в основном местные. Пошли? – Я прижал Сиенну к своему боку.

Она довольно улыбнулась и кивнула:

– Идем.

Рука об руку мы вошли в ресторан, и вот тут-то все и пошло кувырком и вверх тормашками.

Все уставились на нас.

Джексон Джеймс, заместитель шерифа, не поверил своим глазам и взглянул на нас дважды. Официантка Ханна Таунсен уставилась на нас открыв рот (буквально). Челюсть у нее отвисла так низко, что в рот вполне могла залететь муха. Разговоры в зале постепенно стихли, словно волна, отходящая от берега.

Все до единого посетители провожали нас взглядами.

Сперва я думал, это из-за меня – я уже несколько лет нигде не появлялся под ручку с женщиной. Молва уже готовилась поженить нас с Клэр Макклюр, поэтому я решил, что простодушные горожане удивились, увидев меня с новой знакомой. Я никогда не комментировал ничьи догадки насчет меня и Клэр, считая, что наша дружба – не их собачье дело.

Я недовольно взглянул на два ближайших оторопевших лица – Кипа Сильвестра, директора старшей школы, и Бена Хантсфорда, владельца магазина струнных инструментов «Биг-Бен», намекая, что ожидал от них лучших манер, а то пялятся во все глаза на нас с Сиенной. Я наклонился к ее уху, готовясь извиниться за странный всеобщий приступ неучтивости, когда раздалось визгливое:

– Господи ты боже мой!

Обернувшись, мы с Сиенной увидели, что к нам идет Наоми Уинтерс с квадратными глазами. Но таращилась она не на меня, а на Сиенну.

– Господи! Сама Сиенна Диас! – Наоми уже колупала свой телефон, пытаясь что-то там включить, и бессвязно тараторила: – Я вас просто обожаю! Я люблю все ваши фильмы! Вы такая талантливая! Можно одну фотографию? Чертов мобильник…

Я нехорошо поглядел на Наоми, которую знал сколько себя помню, и незаметно притянул Сиенну поближе.

– Слушай, Наоми… – начал я, но тут к нам кинулся Кип Сильвестр во главе целой оравы родителей и учителей.

– Какая честь с вами познакомиться! – Кип выдернул из моей ладони руку Сиенны и с энтузиазмом затряс. – Можно автограф? – попросил он и, не дожидаясь ответа, сунул ей салфетку и ручку. – Напишите, пожалуйста, «Кипу»! Как «кипиш», только короче! – Он разулыбался своей шутке, довольно, на мой взгляд, дурацкой.

– К-конечно. – Сиенна подписала салфетку и отдала Кипу, но ей уже совали новые клочки бумаги.

Она раздала пять автографов, прежде чем я опомнился (с опозданием на шестьдесят секунд). Люди, которых я прекрасно знал, с которыми рос, которые на прошлой неделе были моими гостями на дне рождения, сбились толпой, требовательно и бесцеремонно добиваясь внимания Сиенны. Мне показалось, что нас окружают незнакомцы.

В довершение всего нас наперебой снимали. В зале стояла настоящая какофония воплей – все выкрикивали имя Сиенны. Вспышки сверкали со всех сторон.

Да что за фигня творится?

Я отобрал у Сиенны шестую салфетку и оттолкнул тянувшиеся со всех сторон руки, прижав ее к себе и окружив кольцом объятий.

– Слушайте меня! – повысил я голос, перекрикивая толпу. – Вернитесь за свои столы и вспомните о манерах! Мы пришли поужинать, а я даже слова вставить не могу!

– Джетро, для вас оставлен столик, – сказала Ханна от стойки администратора. – Мы посадим вас в глубине зала, подальше от разных психов.

Кое-кто из упомянутых психов запротестовал, и я выставил вперед руку, удерживая Кипа с его учительской сворой:

– Я не стану повторять, Кип. Отойдите на несколько шагов. Сара пришла сюда не салфетки подписывать, а поужинать.

– Какая еще Сара?!

Я скрипнул зубами и напряг руку, которой обнимал ее за плечи:

– Сиенна. Я хотел сказать – Сиенна. А теперь все сядьте, больше она ничего подписывать не станет.

Толпа недовольно заворчала, будто их лишили законного права, но тут послышался приятный голос Сиенны, перекрывший их воркотню:

– Спасибо всем за теплый прием и такой энтузиазм! Я очень польщена. Обещаю раздать еще автографов и пофотографироваться, но сейчас я просто умираю с голоду.

– А скажи реплику из фильма! – проорал кто-то, грубо ее перебив, отчего кровь бросилась мне в голову.

Я взглянул на Сиенну, которая, играя ямочками, работала на публику. Меня будто холодной водой окатили, когда я увидел, что та же самая улыбка, от которой я готов был воспарить в небеса и чувствовал себя великаном и силачом, дарится всем без разбору. Сиенна очаровывала толпу, совсем как меня при каждой встрече.

– Обещаю, я останусь и подпишу все салфетки, – сказала она, подмигнув Кипу, отчего старик