Тур в никуда - Марина Серова

– О-о! Мои предки тоже жили в России! Я родилась уже здесь, но родители дали мне русское имя, меня зовут Мария…

Дальше Мария стала рассказывать о своей жизни здесь, в Доминикане. Я несколько раз пыталась, используя паузы, задать вопрос о Елизавете, но Мария, не слушая меня, все продолжала тараторить.

Постепенно мною овладевала какая-то непонятная истома. Кроме того, гостиная, в которой находились я и Мария, начала как-то странно расплываться: мебель теряла свои четкие очертания, потом начала кружиться и колыхаться, как будто бы в комнату ворвался ветер.

Я, сделав над собой усилие, попыталась встать, но все вокруг меня внезапно закружилось в чудовищном вихре. Кажется, я упала, но удара не почувствовала, потому что свалилась на мягкий толстый ковер. Уже лежа на нем, я все-таки сделала еще одну попытку встать, но безуспешно. Меня не слушались ни руки, ни ноги. Я даже не могла приподнять голову. Потом навалилась липкая темнота, и я окончательно отключилась…

Очнувшись, я долго не могла открыть глаза. Они казались мне чугунными гирями. Да еще и во рту был неприятный привкус.

Определенно, эта Мария подсыпала мне что-то в чай, отчего я отключилась. Но зачем она это сделала? И где я нахожусь? Пока я с закрытыми глазами, ответить на этот вопрос, а также и на другие будет затруднительно.

Я открыла глаза и попробовала пошевелить руками. Сейчас мне удалось это сделать. К тому же я обнаружила, что руки у меня не связаны, как можно было ожидать, а свободны. Да и ноги тоже.

Я попыталась сесть, и у меня получилось. Оказалось, что я сижу на низкой тахте в большой комнате.

Обстановка здесь была богатая, даже роскошная: резная мебель из черного дерева, оттоманки, кресла, столики, на которых стояли старинные вазы с цветами, источавшими тонкий аромат. Стены частично задрапированы шелком, частично украшены картинами в золоченых рамах. Еще я заметила несколько клеток с экзотическими птицами, которые довольно мелодично щебетали.

Я обвела взглядом комнату и выяснила, что я здесь нахожусь не одна. На одной из оттоманок сидели две очень красивые и юные девушки, по виду испанки.

Увидев, что я поднялась и сижу, они что-то зашептали одна другой. Потом одна из них, высокая и хрупкая, с роскошной копной черных волос, подошла ко мне и сказала:

– Долорес. Меня зовут Долорес.

– А я – Джейн, – в свою очередь представилась я.

– Кларита, иди сюда, – позвала она другую девушку.

Кларита, тоже черноволосая и также изящно сложенная, но только пониже ростом, подошла и с интересом посмотрела на меня.

– Девушки, а где мы находимся? – в лоб спросила я.

Они удивленно переглянулись и также удивленно посмотрели на меня.

– Мы находимся у нашего Господина, – очень почтительно, с придыханием произнесла Кларита.

«Так, понятно, хотя совершенно ничего непонятно, – подумала я. – Что это за Господин и зачем меня доставили к нему таким… хм… необычным способом?»

– Девушки, я вообще-то нездешняя, поэтому не могли бы вы мне рассказать поподробнее, как зовут вашего Господина, ведь имя-то у него есть?

Девушки снова переглянулись, на этот раз не с удивлением, а каким-то благоговейным ужасом.

– Мы не знаем имя нашего Господина. Мы всегда зовем его Господином, – сказала Кларита.

– Ну, хоть расскажите, какой он: молодой или старый, красивый или безобразный?

– Он очень красивый и, конечно же, молодой, – перебивая друг друга, восторженно заговорили девушки.

По их описанию этот Господин что-то уж очень смахивал на Роберта Болтона. Мне, по крайней мере, так показалось.

– И что же вы делаете здесь? – как бы между прочим поинтересовалась я.

– Как что? Мы ублажаем нашего Господина, исполняем все его желания. Ведь именно в этом состоит предназначение женщины, – очень серьезно сказала Долорес. – И ты теперь тоже будешь любить нашего Господина и доставлять ему удовольствие.

«Вот это вряд ли, милая Долорес, – подумала я, – даже если бы мне и не надо было искать Елизавету, ублажать мужчину – это совсем не мой удел».

– Хорошо, что ты здесь появилась, – продолжала Долорес, – наш Господин как-то сказал, что ему хотелось бы иметь в своем окружении светловолосую девушку. Ты, конечно, не блондинка, но…

– Кстати, о блондинках, – перебила я ее, – скажите, вот эта девушка здесь не появлялась? – Я вынула из сумки – надо же, у меня ее не отобрали, а великодушно оставили – сотовый и показала им фото Новохатской.

– О! Да! – воскликнула Кларита. – Эта девушка была здесь.

– Была? – в свою очередь вскричала я. – Но почему ты говоришь, что она была? А сейчас разве ее здесь нет?

– Нет, этой девушки здесь больше нет, – подключилась к разговору Долорес. – Эта девушка очень нехорошо поступила с нашим Господином.

– Что же она такого сделала? – спросила я.

– Она сбежала! Представляешь! После всего того, что он для нее сделал! И такая неблагодарность!

– А что же такого он для нее сделал, этот ваш Господин?

– Как что? Он подарил ей самые лучшие наряды и безумно дорогие украшения!

«Ну, Новохатскую, если это она, тряпками и побрякушками не купить, – подумала я. – Но Елизавета ли это? Про нее ли они говорят? Хотя… Почему нет? Новохатская могла так же, как и я, попасть в дом к этой ведьме Марии».

– А она красивая, – продолжала Долорес, – нашему Господину Лиса очень понравилась.

– Лиса? – переспросила я, делая так же, как и она, ударение на первый слог.

– Да, точно, Лиса, – подтвердила Кларита.

«Неужели Новохатская попала в переделку? А кстати, на острове ли Кайо-Левантадо находится этот милый гарем? Надо это выяснить».

– Так что же с ней произошло, с этой Лисой?

– Она убежала! Но Господин сказал, что она далеко не сможет уйти отсюда. Здесь живут очень нехорошие люди, и за то, что она так плохо поступила, ее сильно накажут. Они живут за каменным забором, – уточнила Долорес.

– Девушки, скажите, ваш Господин что же, так и держит вас здесь взаперти? Вы так и сидите в этой комнате и никуда не выходите? – продолжала я расспрашивать Долорес и Клариту.