Сын поверженного короля (ЛП) - Торнтон А. С.

— Что произошло?

Я начала раздумывать о том, стоит ли ему рассказывать. Он мог оказаться так же слеп, как и Саалим.

— Только не говори мне, что ты ходила смотреть забег, — сказал он, когда я не ответила.

Мои плечи опустились, и я кивнула, не в силах ничего произнести, так как боялась опять заплакать. Я чувствовала, как слёзы уже начали подступать к моему горлу.

— Мне жаль, что тебя не предупредили.

— Самое ужасное, — сказала я, и моё горло сжалось, борясь со слезами. — Что меня предупредили. Я просто не думала…

Снова почувствовав стыд и неловкость, я заплакала.

— Прости, — сказала я, вытирая глаза.

Раздался скрежет дерева по камню, и Кас неожиданно оказался рядом со мной. Он притянул меня к своей груди и обхватил рукой.

На мгновение я застыла, но потом позволила ему утешить меня.

— Я сейчас вернусь, — сказал он, когда я взяла себя в руки.

Я проследила за тем, как он зашёл внутрь, и повернулась к джальса тадхату. Его двери были закрыты, единственное окно перед входом было занавешено. Внутри было темно, и я была уверена в том, что внутри происходил арвах.

Кас вернулся с кружкой и поставил её передо мной.

— Гранатовое вино, — сказал он. — Ты когда-нибудь пила его?

— Да. Один раз, — сказала я, вспомнив Хаф-Шату, и как я пила вино со счастливым, но пьяным Фирозом на улице. — Мне оно понравилось.

Улыбнувшись, я сделала глоток и позволила себе вспомнить то, что теперь казалось мне более счастливым временем.

— И пусть все катятся прямо на солнце Эйкаба, — сказал он, после чего сдвинул стул и снова оказался напротив меня.

Шрам на его виске казался глубже, когда тень падала на него при таком освещении.

Я слабо рассмеялась, глядя на него.

— Ты скучаешь по дому? — тихо спросил он.

— Каждый день.

Он кивнул.

— По чему ты скучаешь больше всего?

«По всему», — подумала я.

— По тому, как люди не пялятся на меня так, точно я козёл в женском платье.

Он рассмеялся, а я продолжила:

— По тому, что знаю, куда ведёт каждая улица. По тому, что могу чувствовать смену времён года по ощущению в воздухе. А ещё…

Стоит ли мне рассказать ему о Саалиме?

— Я любила одного мужчину.

Кас умело скрыл своё удивление.

— И где он теперь?

— Не знаю.

Я отказывалась снова плакать, я и так уже опозорилась сегодня несколько раз. Сжав губы вместе, я уставилась на стол.

— Ты всё ещё любишь его?

Мои плечи подались вперёд, когда я вспомнила о вчерашнем дне.

— Я не знаю.

— Ты много чего не знаешь, — сказал он и слегка улыбнулся.

Его сложенные руки лежали на столе, а браслеты тихонько позвякивали на деревянной поверхности.

Я раскрыла рот, чтобы ответить, но прежде, чем я успела это сделать, кто-то выкрикнул моё имя на другой стороне улицы.

— Ты его знаешь? — спросил Кас, глядя на Фироза, который отчаянно махал рукой и направлялся в мою сторону.

— Да, — сказала я и встала.

При виде Фироза я вспомнила обо всём, по чему скучала. Сейчас он был самым близким, что связывало меня с домом. Я побежала к нему.

Найдя утешение в его объятиях, я, однако, немного расстроилась, почувствовав запах алкоголя.

— Фиро.

Неожиданно он напрягся и отпрянул от меня.

— Ты знаешь этого человека? — спросил Фироз, кивая на кого-то у меня за спиной.

Я повернулась.

— Каса? Да.

— Я бы держался от него подальше. Он как камень в ботинке Одхама. И в моём тоже.

— Тише, — прошептала я.

— О, он это знает, — сказал Фироз громче.

Я прижала пальцы к вискам. Я совсем не так представляла себе нашу встречу.

— Он не желает ничего плохого, — сказала я. — Пойдём к нему. Он добр ко мне. Мы друзья.

— Друзья?

Он сделал шаг назад.

— Я не видел тебя на протяжении целой луны, и теперь ты говоришь мне, что вы с ним друзья?

Я вздохнула и посмотрела на ночное небо и на тонкий серебристый месяц. Неужели прошло уже так много времени? Боги, как я устала.

— Если ты здесь только затем, чтобы ругаться со мной, тогда уходи.

Я указала на джальса тадхат, из которого выходили люди и воодушевленно болтали друг с другом. Я увидела, как женщина, которая работала там, прощалась с ними и приглашала присоединиться к следующему арваху.

— Я не хочу ругаться, — сказал он.

Его кудрявые волосы стали длиннее и падали теперь на глаза. Я вспомнила тот тюрбан, что сшила для него его мать, и как он снимал его, как только оказывался на рынке. Он говорил мне, что ненавидел его. Он презирал наш дом так же сильно, как и я, когда мы там жили. Я уверена, что он не скучал по нему, в отличие от меня.

— Ты не посидишь с нами? — спросила я.

Фироз посмотрел на Каса, и пожал плечами.

— Ради тебя.

— Где Рашид? — спросила я, когда мы пошли к столу.

— Работает. Он скоро будет дома.

— Это Фироз, — сказала я Касу, который прищурил глаза. — Мой друг из дома. Только никаких разговоров о работе, ладно? Вы оба должны на это согласиться прежде, чем я сяду между вами.

Кас закатил глаза.

— Она всегда такая?

Фироз уверил его, что это так. А затем рассказал Касу о том, какая я. Я откинулась на стуле. Я была рада тому, что мои друзья нашли общую тему, пусть даже в ущерб мне самой.

Во время их разговора четыре человека в чёрных плащах прошли мимо. Кас посмотрел на них так же пристально, как и я.

— Они везде, — сказал Фироз, когда они ушли.

— Кто? — спросила я.

— Эти люди. В чёрных одеждах. По крайней мере, один такой присутствует на каждом арвахе.

— Кто они?

— Даркафы, — сказал Кас, откинувшись на стуле.

Я перевела внимание с четвёрки на Каса, ожидая продолжения.

Фироз заговорил:

— Они рассказывают о богине и сыновьях. Ждут второрожденного сына.

— Зачем? — спросила я.

Фироз покачал головой.

— Я сам этого не понимаю.

— Чтобы он сменил перворожденного, — сказал Кас.

Теперь он излучал гордость, как человек, который делился слухами.

— Они утверждают, что на арвахах они ищут богиню.

Фироз пожал плечами.

Кас нахмурился.

— Они называли её имя?

— Мазира? А…

Фироз нахмурился, пытаясь найти ответ в своих смутных воспоминаниях.

— Какое неожиданное собрание, — сказал Рашид, подходя к нам сзади.

Он улыбнулся Фирозу, кивнул мне и неохотно представил себя Касу.

— Садись, — сказал Фироз. — Мы разговариваем об этих людях в плащах. Он называет их даркафами.

— Ты что-то о них знаешь? — сказал Рашид, неожиданно заинтересовавшись.

Он огляделся, заметил пустой стул и пододвинул его к Фирозу.

— Конечно, — сказал Кас, скрестив руки.

Рашид наклонился вперёд.

— Даркафы планируют свергнуть короля.

— Ха!

Кас выбросил руки в воздух и ответил Рашиду.

— Свергнуть? Они не такие сильные.

Я озадаченно сказала:

— Я думала, речь о сыновьях.

Рашид нахмурился и посмотрел на Каса.

— Ты, кажется, хорошо с ними знаком.

Кас пожал плечами.

— Они громко разговаривают, и они везде.

Рашид развернулся от Каса в мою сторону.

— У них есть ребенок. Они зовут его хранителем. Поговаривают, что они делают всё, что попросит богиня. Сейчас они ждут её здесь, потому что именно здесь она должна свергнуть короля.

Я взмахнула руками, обращая на себя внимание.

— Свергнуть короля? Я думала, что они ждут второго сына, а не богиню.

Рашид пожал плечами.

— Второрожденный сын уничтожит перворожденного. Вахира должен убить Эйкаб. Король Мадината Алмулихи это…

Он наклонил голову.

— Как это называется? Метафора? Для сына.

— А при чём тут ребенок? — спросила я, снова усевшись на стул.

Эта история была похожа на те, что выдумывали люди, которые брали деньги за вызывание духов.

Пришло время Каса рассказывать. Это было похоже на игру в гамар, когда один рассказчик хотел поделиться более интересной сплетней, чем рассказал предыдущий. Он поставил локти на колени и мрачно перевёл взгляд с Фироза на Рашида, а затем на меня.