Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются - Дженни Смедли

К счастью, на помощь мне пришел «золотой мальчик», Скайуокер, 15,33 ладони ростом, каштановый, уэльский коб аристократического происхождения. Ему было три года, когда я влюбилась в него так, как никогда не влюблялась в жеребчика или кобылу прежде – со времен Балу. Владелец его был чем-то похож на того, у кого я когда-то купила Балу. Нет, он не был путешественником, но тоже занимался простыми, чисто земными делами. Скай был приучен к упряжи, но седока на спине носил от силы несколько раз. Тем не менее, он оказался послушным, пусть и немного робким; к тому же, он знал, что такое дорожное движение.

Я полюбила его с первого момента нашей встречи. Шкура Ская была красивого ярко-каштанового цвета, хвост – льняного, а пышная грива – рыжего. На трех ногах красовались белые «носки», а от носа до розового пятнышка у основания морды тянулась симпатичная белая полоса.

В сопровождении своего верного друга Тони я отправилась верхом на Скае в сторону проезжей части, поскольку хотела удостовериться, что он спокойно относится к дорожному движению, но не была уверена, что смогу, в случае эксцессов, справиться с ним сама. Я знала, что он умеет прыгать: продавец сказал мне, что, еще будучи однолеткой и живя в Уэльсе, Скай удрал из загона, перепрыгнув через ворота высотой в пять жердей. Когда я села на него, то с радостью почувствовала в нем волевой характер и очень здоровое уважительное отношение к людям. Это означало, что я смогу позволить себе побаловать его, не опасаясь, что он станет слишком наглым и дерзким.

Я отвела Ская домой и с некоторым трепетом стала ждать, появится ли Балу с предостережением на этот раз. У меня было ощущение правильности сделанного выбора. Я чувствовала себя совершенно комфортно в компании Ская, что было немного удивительно, поскольку он был еще ребенком, притом «очень зеленым», что обычно доставляет некоторое беспокойство. Я действительно чувствовала, что мое разбитое сердце в конце концов сможет прийти в себя, если у меня все получится со Скаем. Никто на лошадином дворе не подходил ко мне со странными рассказами о безумно скачущих конях-призраках, и казалось, что на сей раз Балу не собирается критиковать мой выбор. Но я все еще немного волновалась. Мне требовалось одобрение от моей первой любви, только в этом случае я могла почувствовать себя в безопасности. Я не хотела отдавать свое сердце Скаю, если с ним должны были возникнуть непреодолимые проблемы, и верила, что Балу обязательно придет сообщить мне правду. Действительно ли Скай был тем самым особенным конем, или же нет?

Ответ пришел, причем в поистине блестящей форме. Как-то летним вечером я находилась в обустроенной наподобие амбара части конюшенного двора. Я связала охапку сена и поместила ее в дальнем конце этого импровизированного денника, потому что потребовалось привести в порядок пышный хвост Ская, а там как раз было достаточно места. Надо было привязать его и отвлечь этой охапкой сена, а самой тем временем заняться его хвостом. Прежде чем пойти и привести коня, я вдруг задумалась, отмечая, что, хотя я и скучаю по Балу, Скай вернул в мое сердце умиротворение и радость. Мне было интересно, даст ли Балу какой-то знак, как прежде, и будет ли этот знак сигнализировать о том, что на этот раз все в порядке?

Так я размышляла, сидя в дальнем конце двора на кипе соломы и бесцельно уставившись на только что подвешенную охапку сена, Скай же ждал меня в своем стойле. Было тихо, и Скай не издавал ни звука. Я слышала уханье совы снаружи и наслаждалась одиночеством этого мгновения, оставшись наедине со своим конем, пока все остальные лошади были в поле, поскольку ночь выдалась теплой. И вдруг в какой-то момент я ощутила дрожь, волну энергии, своего рода электрический разряд в воздухе вокруг меня. Шею сзади стало покалывать. Внезапно охапка сена задвигалась так, как если бы ее начали есть. И хотя рядом и близко не было никого, кроме меня, сено продолжало судорожно двигаться вперед и назад, раз за разом. Несомненно, она бы вела себя так, если бы здесь был конь, который ел сено. Но никакого коня не было и в помине. Не было и ветра, двери были закрыты. Минут пять я сидела, не в силах сдвинуться с места, наблюдая за этим движением. «Балу?» – выдохнула я. Покачивания сена прекратились, и я почувствовала теплое, сладкое, пахнущее сеном дыхание на своем лице. Я сразу же поняла, что все будет прекрасно. Из стойла раздалось мягкое ржание, а из моих глаз полились слезы. Я встала и побежала к Скаю, мои руки обвились вокруг его шеи. Больше весточек от Балу я не получала.

Прошло время, и я почувствовала в себе достаточную уверенность для того, чтобы снова выехать верхом на дорогу. Скай был совершенно невероятным конем. С самого начала мы были сплоченной командой. Он прожил у нас четыре года, прежде чем я поехала на нем по дороге, потому что я знала, что не готова, а лошади настолько чувствительны, что мой страх наверняка передался бы Скаю. Я не знаю, набралась бы я когда-нибудь храбрости сама, но сделать это заставил меня случай. Однажды мы участвовали в спонсируемом заезде. Маршрут был поделен где-то на 15 миль; на обустройства каждой мили пути приглашался спонсор, а собранная выручка шла на благотворительность. Я согласилась участвовать, потому что организаторы обещали: весь маршрут будет проходить вне проезжей части. Мы слишком поздно узнали, что из-за сильнейшего ливня, прошедшего за неделю до того, поля затопило, и часть пути ближе к концу должна была проходить вдоль дороги.

Узнав это, я пришла в ужас и подумала было, что мы участвовать в заезде дальше не будем. Я остановила Ская в том месте, где наш маршрут уходил от полей к гудронированной дороге, и замерла, глядя на движение транспорта. К счастью, дорога была не очень оживленной, а широкую обочину покрывала пышная трава, так что приближаться к машинам нам не было необходимости. В итоге у меня не оказалось другого выбора, кроме как двинуться дальше, – не возвращаться же обратно примерно 12 миль, которые мы успешно преодолели. Правой ногой придерживая Ская так, чтобы он не мог приблизиться к проезжей части, я медленно тронулась вперед. Определенно, именно наша внутренняя связь помогла мне преодолеть это неожиданное препятствие. Каждый шаг был новым кирпичиком в кладке стены нашей взаимной уверенности.

После того дня мир заиграл для меня новыми красками. Скай действительно испытывал неприятные ощущения при виде больших грузовиков или тракторов, но, так как я ему доверяла и знала его так хорошо, это не беспокоило меня. Когда я слышала, что приближается тяжеловоз, я находила какие-нибудь удобные ворота или боковую дорогу, куда и направляла Ская, и там мы пережидали, пока грузовик с грохотом проедет мимо. Я была уверена, что он повинуется движению моей ноги и не отодвинется от изгороди или ворот на обочине. Я провела много часов, оттачивая это движение. Скай стал блестящим, разносторонне развитым конем. Мы все делали вместе: участвовали в спонсируемых заездах, конноспортивных состязаниях, конкуре, показах. Мы даже участвовали в местном благотворительном карнавале, при этом я надела костюм арабского воина с поблескивающим ятаганом. Наши отношения были уникальными и не поддавались логическому объяснению. После печального случая с Балу меньше всего можно было ожидать, что моя уверенность вернется ко мне благодаря поездке на нетренированном трехлетке, не привыкшем к дорожному движению, но именно так оно и было.

На протяжении своей жизни Скай не отличался мощным здоровьем, и его хромота нередко становилась препятствием на нашем пути. Стопы его имели некоторый дефект – разросшиеся кости, что также известно как «боковая жабка», и у него стирались копыта, если долго не было дождя и земля становилась очень твердой. Один ветеринар даже предложил мне «принять здравое решение» и подыскать себе надежную лошадь, но я не рассталась бы со Скаем ни за какие блага! Конь, с которым ты чувствуешь такую сильную связь, в буквальном смысле оказывается для тебя на вес золота.

Он выиграл несметное количество наградных розеток и призов и оставил позади всех чистокровных противников в день своего конкурсного дебюта, пронесшись по извилистому маршруту так, как не смог никто. На одном из соревнований он пришел к финишу первым и выиграл упаковку лошадиных орешков и кубок. Никогда не испытывала я гордости большей, чем в тот момент, когда принимала награду из рук жюри.

Такое глубочайшее доверие по отношению к коню само по себе явление экстраординарное. Наше партнерство формировалось, проходя через разного рода сложности, и именно в компании Ская мне довелось пережить один из наполненных самыми яркими событиями период своей жизни. Когда у меня появилась Эйс, она стала неизменной участницей наших приключений. Я привязывала к ее ошейнику длинную веревку, а сама ехала верхом на Скае, держа веревку в руках, и так мы втроем передвигались по улицам. Когда же добирались до полей и зеленых лугов, я отпускала поводок, и мои собака и конь жизнерадостно бежали рядом. Это было поистине бесценное, бесконечно счастливое время.